"Огненная Библия"=Интернет

[ДАНИИЛА 6 391]

http://www.youtube.com/watch?v=fvIlhN0frdY

 

http://www.youtube.com/watch?v=SNXM4Sq-GIA&feature=related

 

http://www.youtube.com/watch?v=4DuvuE23xQU&feature=related

 

Видео с Рамана Махариши

[White9 31]

Да я не про ваших лжепророков спрашиваю, я спрашиваю ссылку на словари и энциклопедии. Пифагора знают все и если что-то исходит от него, то об этом будут упоминания в справочной литературе.

[ДАНИИЛА 6 391]

White9

Вы ошиблись темой. Очищение души идёт настроем, а не фактами и не заметно, как недавно об этом упомянул Даскмастер. Если Вам нужны факты и подтверждение, то в теме "Наука и религия" были даны ссылки, в которые вы не только не удосужились войти и поискать, о чём спрашиваете. Вы их просто удалили из темы. Но если Вам нужен когда-то будет другой ответ, то сам Ошо в той же книге ответит на Ваши вопросы.

 

Факт - это конечный продукт только для ума, а не для души. 27 ноября будет юбилей одному искателю нефактов. Ткачиха или Пифагор - для него это только загадка волнения души.

 

Мне снилось что ткачиха, которая часто бывает мною во сне.

Я долго не мог понять: то ли я снюсь ей, то ли это она снится мне.

Да, я знаю что об этом писали китайцы, но теория суха, древо жизни зеленеет в листах.

Придется проснуться и поехать в Иваново, проверить как реально обстоят там дела на метсах.

Б.Г.

[ДАНИИЛА 6 391]

http://www.orlov-yoga.com/Yogananda/index.htm

 

Парамаханса Йогананда

АВТОБИОГРАФИЯ ЙОГА

 

 

Глава 14

Опыт космического сознания

 

- Вот и я, гуруджи, - робость говорила за меня красноречивее всяких слов.

 

- Пойдем-ка на кухню и найдем что-нибудь поесть. - Поведение Шри Юктешвара было столь же естественно, как если бы мы расставались на какие-нибудь часы, а не дни.

 

- Учитель, я, должно быть, огорчил вас, внезапно оставив свои обязанности; мне кажется, что разгневал вас.

 

- Нет, конечно, нет! Гнев возникает только от несбывшихся желаний. Я ничего не жду от других, так что их действия не могут противостоять моим желаниям. Я не стал бы использовать тебя в своих целях и счастлив только твоим собственным настоящим счастьем.

 

- Учитель, о божественной любви говорят туманно, но сегодня в вашем ангельском облике я в самом деле вижу ее конкретный пример! В миру отец не легко прощает сына, если тот оставляет родительское дело без предупреждения. А вы не проявляете ни малейшего раздражения, хотя, конечно, я поставил вас в большое затруднение, оставив многие дела недоделанными.

 

Мы посмотрели друг на друга, у обоих глаза наполнились слезами. Волна блаженства поглотила меня. Я сознавал, что Господь в образе моего гуру преобразовал маленькие порывы сердца в неограниченные просторы космической любви.

 

Через несколько дней, утром, войдя в пустую гостиную, я собирался медитировать, но непокорные мысли не разделяли этого похвального намерения. Они бросались врассыпную, как птицы перед охотником.

 

- Мукунда! - прозвучал голос Шри Юктешвара с дальнего балкона.

 

"Учитель всегда советует мне медитировать, - внутренне взбунтовавшись, проворчал я про себя, - и не должен меня беспокоить, зная, зачем я вошел в эту комнату".

 

Он снова позвал меня, я же упрямо молчал. На третий раз в тоне его был упрек.

 

- Учитель, я медитирую! - воскликнул я протестующе.

 

- Я знаю, как ты медитируешь, - отозвался гуру. - Твой ум рассеян, как листья в бурю! Иди сюда!

 

Отчитанный и разоблаченный, я с досадой направился к нему.

 

- Бедный мальчик, горы не могли дать тебе того, чего ты хотел, - учитель говорил ласково, пытаясь утешить меня. Его спокойный взор был неизмеримо глубок. - Желание твоего сердца осуществится.

 

Шри Юктешвар редко говорил загадками, и я был сбит с толку. Что он имеет в виду? Он слегка шлепнул меня по груди над сердцем. Тело стало неподвижно, как будто какой-то огромный магнит извлек дыхание из легких. Душа и ум, сразу лишившись их физических оков, устремились наружу изо всех пор тела, как текущий, пронизывающий свет. Плоть как бы омертвела, но я остро осознавал, что никогда прежде не был по-настоящему жив. Ощущение собственной личности не было больше узко ограничено телом, но обнимало окружающие атомы. Люди на дальних улицах, казалось, тихо двигались по моей собственной отдаленной периферии. Корни растений и деревьев виднелись сквозь затуманенную прозрачность почвы, я различал, как внутри них течет сок.

 

Все окрестности раскрывались передо мной; мое обычное плоскостное зрение, сменившись на объемное, воспринимало все одновременно. Затылком я видел людей, гуляющих вдали по Рэй Гхат-лейн, при этом заметив и нетерпеливо приближавшуюся белую корову. Когда она дошла до открытой калитки ашрама, я видел ее как обычными физическими глазами, когда же она прошла за кирпичную стену, я все еще ясно видел ее.

 

Все предметы, находившиеся в поле панорамного видения, мерцали и вибрировали, как быстро движущиеся кадры кинокартины. Мое тело, тело учителя, двор с колоннами, мебель и пол, деревья и солнечное сияние вдруг неистово затрепетали, пока все не расплылось в светящееся море, в точности как кристаллы сахара, брошенные в стакан воды, растворяются при размешивании. Объединяющий свет перемешался с формами материализаций, эти метаморфозы открывали закон причин и следствий в творении.

 

Океан счастья хлынул в мою спокойную душу. Я осознал, что Дух Божий - это неисчерпаемая радость, тело Его - неисчерпаемые ткани сплетения света. Усиливающееся блаженство начало охватывать города, континенты, землю, солнечную и звездные системы, тонкие туманности и плывущие вселенные. Весь космос, мягко сияющий, как город, видимый ночью издалека, мерцал в бесконечности моего существа. Ослепительный свет за резко очерченными контурами земного шара несколько ослаблялся у самых дальних краев, где виднелось мягкое, не уменьшающееся сияние. Оно было неописуемо тонким, планетарные картины были образованы из более плотного света1.

 

Божественное распространение лучей, изливающихся из Вечного Источника, разгораясь в галактики, видоизменялось невыразимыми аурами. Снова и снова я видел, как созидающие сияния уплотняются в созвездия, а затем растворяются в полосы прозрачного пламени. Секстиллион миров переходил в прозрачное сияние, а затем огонь заливал небесные сферы. Состояния эти ритмично чередовались.

 

Я осознал неземной центр как некое место интуитивного восприятия в своем сердце. Излучающийся блеск истекал из моего центрального ядра к каждой части вселенской структуры. Блаженная, текучая, как ртуть, амрита (нектар бессмертия) пульсировала во мне. Я слышал созидающий голос Бога, звучавший как Аум2, вибрацией космического мотора.

 

Внезапно дыхание возвратилось в легкие. С почти невыразимым разочарованием я понял, что бесконечность, необъятность утрачена. Я снова ограничен клеткой тела, не легко приспосабливаемой к духу. Как заблудшее дитя, убежал я из дома - из макрокосма и заключил себя в жалком микрокосме.

 

Гуру неподвижно стоял передо мной. Я было собрался припасть к его святым стопам в благодарности за дарованный опыт космического сознания, которого так долго и страстно жаждал, но он удержал меня, просто и спокойно сказав:

 

- Не надо пьянеть от экстаза. В миру у тебя еще много работы. Пойдем-ка подметем пол на балконе, а потом погуляем у Ганга.

 

Понимая, что учитель обучал меня тайне гармоничной жизни, я принес веник. Душа должна простираться над космическими безднами, в то время как тело выполняет свои повседневные обязанности.

 

Когда мы позже отправились на прогулку, я все еще был объят несказанным восторгом, видя наши тела как две картины, движущиеся по дороге у реки, сущность которых составлял один лишь свет.

 

- Это Дух Божий активно поддерживает всякую форму и силу во вселенной, тем не менее он трансцендентен и находится в стороне, в блаженной несотворенной пустоте за пределами миров вибраторных явлений3, - объяснил учитель. - Те, кто достиг самопознания на земле, ведут подобное двойственное существование. Сознательно выполняя здесь работу, они, однако, погружены во внутреннее блаженство. Господь сотворил всех людей из безграничной радости Своего собственного существа. Хотя они мучительно стеснены телом, Бог знает, что души, сотворенные по Его подобию, в конце концов поднимутся над всеми отождествлениями чувств и вновь соединятся с Ним.

 

Космическое видение оставило много неизгладимых из памяти уроков. Ежедневно останавливая поток мыслей, я смог добиться освобождения от иллюзии, что я - это тело, масса из мяса и костей, бредущая по твердой почве - материи; поняв, что дыхание и беспокойный ум подобны бурям, вздымающим океаны света до образования волн, соответствующих материальным формам - земли, неба, людей, животных, птиц и деревьев. Не может быть никакого восприятия Бесконечного как Единого Света, если не утихомирить эти бури.

 

Как только успокаивались эти два природных буйства, я созерцал многочисленные волны творения, слитые в одно светящееся море, точно так же, как волны океана, когда бури стихают, безмятежно растворяются во всеобщем единстве.

 

Учитель дарует божественный опыт космического сознания, когда его ученик посредством медитации укрепил разум до такой степени, что безбрежные перспективы не могут раздавить его. Этот опыт ни в коем случае нельзя передать просто через интеллектуальную готовность или умственную восприимчивость человека. Только достаточное расширение сознания практикой йоги и благоговейной бхакти может подготовить ум к восприятию вездесущего освобождающего шока.

 

С естественной неизбежностью Он приходит к искреннему поклоняющемуся, пылкое желание которого начинает притягивать Бога с непреодолимой силой. Господь притягивается магнетическим пылом стремящегося в сферу его сознания в плане Космического Видения.

[ДАНИИЛА 6 391]

Впоследствии я написал стихотворение "Самадхи", пытаясь передать великолепие космического сознания:

 

Исчезли завесы света и тени,

Рассеялся скорби туман,

Унеслись все зори мимолетной радости,

Исчез туманный мираж чувств.

Любовь, ненависть, здоровье, болезнь, жизнь, смерть:

На экране двойственности погибли эти ложные тени.

Бурю майи успокоил магический жезл сверхинтуиции.

Вселенная - забытый сон - таится в подсознании,

Прошлого, настоящего, будущего более нет для меня.

Планеты, звезды, туманности, Земля,

Вулканические взрывы катаклизмов судного дня,

Литейная печь творения,

Ледники безмолвных рентгеновских лучей, жгучие потоки электронов,

Мысли всех людей, прошлое, настоящее, грядущее,

Каждый листик травы, я сам, человечество,

Каждая частица вселенской пыли,

Гнев, жадность, добро, зло, спасение, вожделение -

Я испил все, преобразуя

В безбрежном океане крови собственной сущности.

Затаенная радость, часто раздуваемая медитацией,

Ослепляя мои полные слез глаза,

Вспыхнула бессмертным пламенем блаженства,

Поглотила мои слезы, мое тело, меня всего.

Ты - я, я - Ты, Знающий, Познаватель, Познаваемое - в Едином!

Покойный, непрерывный трепет, вечная жизнь, вечно новый мир.

Дарующее невообразимое счастье превыше любых ожиданий блаженство самадхи!

Не умственный эфир,

Где я Космический Зритель,

Не бессознательное состояние, из которого нельзя вернуться по своей воле,

- Самадхи расширяет область моего сознания

За пределы смертного остова (тела)

До самой дальней границы вечности.

Где я - космическое море -

Наблюдаю, как плавает во мне маленькое "эго".

Слышны шорохи подвижных атомов.

Темная земля, горы, долины.

Смотри-ка! Ведь это расплавленная жидкость!

Текучие моря превращаются в дымку, чудесно раскрывая ее завесы,

Раскрыты океаны - сияющие электроны,

Пока с последним звуком космического барабана4

Более грубый свет не преобразуется в вечные лучи всепроникающего блаженства.

Из радости я пришел, для радости я живу, в священной радости я растворился.

Океан разума, Я пьет все вибрации творения.

Четыре завесы твердого, жидкого, пара и света снимаются должным образом.

Я во всем входит в Великое Я.

Ушли навсегда перемещающиеся мерцающие тени смертной памяти,

Нет ни пятнышка на моем умственном небе -

Внизу, впереди и высоко вверху.

Вечность и Я - один объединенный луч.

Я, крошечный пузырек смеха, - стал Морем Самого Веселья.

 

Шри Юктешвар научил меня, как вызывать это блаженное состояние по своей воле, а также, как передавать его другим5, если их каналы интуиции достаточно развиты.

 

Месяцами я пребывал в экстатическом единении понимания - вот почему Упанишады говорят, что Бог - это раса, то есть "вкуснейший". Однажды утром я задал учителю задачу:

 

- Господин, мне хотелось бы знать, когда же я найду Бога?

 

- Ты уже нашел Его.

 

- О нет, я так не думаю!

 

- Я уверен, что ты не ожидаешь увидеть некую почтенную личность, украшающую собой трон в каком-то незараженном уголке космоса! - гуру улыбался. - Однако, я вижу, ты воображаешь, что обладание чудесными силами и есть знание Бога. Нет. Можно обладать властью над всей вселенной и тем не менее обнаружить, что все-таки Господь ускользает. Духовный прогресс следует измерять не внешними силами, но только глубиной блаженства при медитации. - Вечно новая радость - это Бог! Он неисчерпаем, если твои медитации будут длиться годами, Он будет занимать тебя с бесконечной изобретательностью. Подобные тебе поклонники, нашедшие путь к Богу, никогда не подумают променять Его на любое другое счастье. Он соблазнителен, Он вне всякой конкуренции. Как быстро мы устаем от земных удовольствий! Желание материального бесконечно, человек никогда не бывает вполне удовлетворен и преследует одну цель за другой. Это что-то, чего он ищет, и есть Господь, Который только и может даровать прочную радость. Внешние стремления изгоняют нас из внутреннего дома. Они предлагают ложные удовольствия, которые лишь выдают себя за счастье души. Потерянный рай быстро обретается вновь с помощью божественной медитации. Поскольку Бог - это неожиданное и вечно новое, мы никогда не устанем от Него. Можем ли мы пресытиться восхитительно разнообразным вечным блаженством?

 

- Учитель, теперь я понимаю, почему святые называют Бога непостижимым. И вечной жизни не хватило бы, чтобы постичь Его.

 

- Это верно, но Он же близкий и родной. После того как ум очищен от чувственных преград крия-йогой, медитация дает двоякое доказательство существования Бога. Вечно новая радость - это свидетельство Его существования, проникающее в каждый наш атом. Кроме того, в медитации человек обретает Его мгновенное руководство, Его точный ответ на любое затруднение.

 

- Гуруджи, вы решили мою проблему, - благодарно улыбнулся я. - Теперь я понимаю, что нашел Бога, ибо всякий раз, когда радость медитации неосознанно возвращалась в часы деятельности, я неуловимо мягко направлялся на верный путь во всем, до мелочей.

 

- Человеческая жизнь исполнена скорби, пока мы не знаем, как прийти в соответствие с божественной волей, верный курс которой часто неприемлем для эгоистического интеллекта, - сказал учитель. - Лишь Бог может дать безошибочный совет. Кто, как не Он, несет бремя космоса?

 

 

 

--------------------------------------------------------------------------------

 

 

1. Свет как сущность сознания объясняется в главе 30.

 

2. "В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог". - От Иоанна 1.1.

 

3. "Ибо Отец и не судит никого, но весь суд отдал Сыну". - От Иоанна 5.22. "Бога не видел никто никогда; единородный Сын, сущий в недре Отчем, Он явил". - От Иоанна 1.18. "И открыть всем, в чем состоит домостроительство тайны, сокрывавшейся от вечности в Боге, создавшем все Иисусом Христом". - К Ефесянам 3.9. "Истинно, истинно говорю вам: верующий в Меня, дела, которые творю Я, и он сотворит, и больше сих сотворит, потому что Я к Отцу Моему иду". - От Иоанна 14.12. "Утешитель же, Дух Святый, Которого пошлет Отец во имя Мое, научит вас всему и напомнит вам все, что Я говорил вам". - От Иоанна 14.26.

 

Эти библейские слова относятся к тройственной природе Бога как Отца, Сына и Святого Духа (Сат, Там, Аум в Индийских Писаниях). Бог-Отец - это Абсолют, непроявленный, существующий за пределами вибраций творения. Бог-Сын - это сознание Христа (Брахма или Кутастха Чайтанья), существующее внутри вибраций творения, и есть "единственно порожденный", или единственное отражение Несотворенного Бесконечного. Внешнее проявление вездесущего Сознания Христа, Его "свидетель" - Откровение 3.14. - это Аум, Слово или Дух святой, божественная незримая сила, что поддерживает все творение через вибрацию Аум - блаженный Утешитель, слышимый в медитации, открывающий поклоняющемуся конечную Истину, сводя "все к ... воспоминаниям".

 

4. Аум, творческая вибрация, облекающая все творение в конкретную внешнюю форму.

 

5. Я передал космическое видение многим крия-йогам на Востоке и Западе. Один из них, мистер Джеймс Дж.Линн, показан на снимке в состоянии самадхи.

[Дурачок 2]

ДАНИИЛА

Факт - это конечный продукт только для ума, а не для души. 27 ноября будет юбилей одному искателю нефактов

есть такое дело ))

О чем мечтал БГ все эти годы (краткий обзор)

 

напиться железнодорожной воды

 

посидеть на красивом холме

 

быть взятым к реке и положенным в воду

 

всех мочалок застебать

 

вызвать капитана Африку

 

выйти засветло (как деревенский кузнец)

 

стучаться в двери травы

 

проснуться, смеясь над тем, какие мы здесь

 

не ждать от тиранов награды и не прятать от них пирога

 

беречь свой хой

 

держаться корней (но чтобы стоять)

 

танцевать на самом краю в вышитом нижнем белье

 

перейти эту реку вброд

 

выпить все, над чем летал дух

 

найти, как уйти, а потом уйти и вернуться

 

и чтобы отдали ту, которую он любит

[ДАНИИЛА 6 391]

Православная духовная практика.

 

Отрывок из книги "Безмолвие и свет":

 

"В безмолвии и тишине сердца увидеть Свет Преображения" - Григорий Палама.

 

 

 

 

"Нет ничего прекраснее личности, которая в таинственной мгле внутреннего делания отстояла муть греховных тревог и, осветленная, дает увидеть в себе мерцающий, как драгоценный маргарит, образ Божий" – писал Павел Флоренский.

 

 

В этих словах отражены альфа и омега духовной практики православия – от "мути греховных тревог" через "внутреннее делание" к осветленности покоя и безмолвия и, затем, – к преображению.

 

 

Это и есть то "искусство из искусств", "художество из художеств", как называл отец Павел в другой своей работе православную психотехнику.

 

 

Секреты этого "искусства из искусств", этой тонкой алхимии духа на протяжении веков сохранялись мастерами этого тайного "ремесла" преображения душ человеческих – "духовными старцами".

 

 

 

Духовная практика, в первоначальном смысле этого слова – "праксис", "делание" (в данном случае "духовное делание"), – это действия, предпринимаемые человеком для достижения переживания единства с Богом, в котором осуществляется "обожение" и восхождение Богу – "теосис".

 

 

 

Это процесс - обратный "кенозису", при котором Бог, создавая мир, как бы "вкладывает" в него себя, "нисходя" в ограниченное и конечное бытие.

 

 

Один из основных парадоксов духовной практики состоит в том, что ее успешность (достижение "исихии", внутреннего безмолвия и покоя; прикосновение "несозданного света" и преображение ума) зависят исключительно от "благодати", исходящей от Бога, являясь Его даром человеку.

 

 

 

Никакие действия не могут гарантировать достижения цели духовной практики, но в то же время если не делать ничего из того, что обычно предписывается "монашеским деланием" и не предпринимать этот шаг навстречу Богу, то, вероятнее всего, ничего вообще не произойдет.

 

 

 

Этот парадокс духовной практики относится, конечно же, не только к христианству, но и к духовным практикам всех религий, и в этой труднопостижимой диалектике – "находит тот, кто не ищет" и "побеждает тот, кто не стремится к победе", содержится та движущая сила, которая и побуждает человека к постоянному духовному росту; тому росту, который делает человека извечным странником духа – поистине, homo viator...

 

 

 

Православная духовная практика нашла свое законченное выражение в исихазме (греч. "исихия", hsucia – "покой, безмолвие, отрешенность") – учении о пути человека к мистическому соединению с Богом посредством ряда конкретных приемов самососредоточения и очищения ума от "помыслов".

 

 

(Исиха́зм (от др.-греч. ἡσυχία, «спокойствие, тишина, уединение») — особого рода мистическая практика православных монахов (исихастов), в которой применяется безмолвная молитва ради созерцания Божественного света (Фаворского света, который исходил от Христа при преображении на горе Фавор). В основе философии исихазма лежит представление о том, что можно созерцать непознаваемое (Бога) посредством божественных энергий. В 1351 году признан официальным учением православной церкви. Во многом повлиял на духовный подъём Руси XIV-XV веков.[источник?] Главные представители исихазма Симеон Новый Богослов и Григорий Палама. Главным оппонентом учения являлся Никифор Григора.)

[ДАНИИЛА 6 391]

Основной метод исихазма связан с многократным повторением "молитвы Иисусовой": "Господи Иисусе Христе, помилуй меня грешного", – т.е. " ДАРУЙ мне СВОЮ МИЛОСТЬ", "ДАРУЙ БЛАГОДАТЬ").

 

 

 

Приняв сидячую позу и опустив подбородок на грудь, молящийся "направляет свой ум в сердце", замедляет дыхание, чтобы таким образом успокоить поток мыслей, и начинает "творить молитву", связывая её ритм с дыханием, пока молитва не становится "самодвижущейся",

 

 

и уже не человек молится, предпринимая для этого определенные действия, а молитва как бы течет через него, не требуя никаких усилий.

 

 

 

При этом молящийся последовательно отбрасывает "помыслы" (т. е. мысли), очищая таким образом ум и делая его подобным пустому зеркалу, в котором сможет отразиться благодатное касание "несозданного света".

 

 

 

Считается, что "помещение ума в сердце" и замедление дыхания при совершении "молитвы Иисусовой" является основным приёмом, восходящим ещё к Симеону Новому Богослову и Григорию.

 

 

 

Ум "проникает в сердце" вместе с вдыхаемым воздухом, следуя за ним. Дополнительный приём, предложенный Св. Никифором Уединенником, состоит в том, что вдох и выдох связываются с ударами сердца, а каждое слово молитвы произносится на один удар сердца.

 

 

При этом первые три слова "молитвы Иисусовой" произносятся на вдохе, а следующие три – на выдохе.

 

Ритмичность повторяемой молитвы, связанной с дыханием, постепенно приводят к тому, что мысли угасают, а ум успокаивается и пребывает в сердце, где, по словам Симеона Нового Богослова, он поначалу встречает лишь "тьму" и кипение страстей, но потом за этой "тьмой" в глубине сердца открывается "неизреченная радость".

 

 

По мере продвижения в молитвенной практике подвижника начинает посещать состояние экстаза, однако, по словам Симеона Нового Богослова, экстаз является лишь начальной ступенью, а не цель практики, которая состоит в достижении постоянного, не нарушаемого единства с Богом, затрагивающего всё естество человека – дух, душу и тело.

 

 

С практикой исихазма связано и учение о "телесных центрах". Это "головной центр", с которым связана деятельность ума; "гортанный центр", в котором зарождается речь, отражающая мысль; "грудной центр" и, наконец, "сердечное место" (расположенное в районе сердца), которому уделяется столь большое значение в практике исихазма.

 

 

Ниже "сердечного места" находится область "чрева", средоточие "низменных страстей".

 

Учение о телесных центрах, а также приёмы практики, связанные с дыханием и многократным повторением одних и тех же слов вызывают естественные ассоциации с рядом восточных традиций,

 

однако мы не ставим себе цели развивать эти ассоциации по ряду причин, главная из которых – самодостаточность всякой духовной традиции и наличие потенциальной возможности объяснять её идеи, оставаясь в пределах самой этой традиции.

 

 

 

Хотя основные положения исихазма письменно были изложены только в начале XI века, согласно православной традиции это учение появился в глубокой древности, задолго до того, как ее основные принципы и методы были подробно разработаны и описаны в трактатах "отцов церкви", передаваясь устно от учителя к ученику.

 

 

Попробуем проследить историю становления исихазма, с одной стороны оставаясь в рамках самой христианской традиции, а с другой – как бы через дистанцию времени, охватив во всей целостности тысячелетний континуум идей, подобный многогранному кристаллу, каждую из граней которого составляет то специфическое, что отличает взгляды каждого из "отцов церкви".

 

 

То же, что объединяет их – это представление о мире, как об органическом целом, в котором развертывается процесс духовного восхождения человека к Богу – эпестасис.

 

 

Еще одной предпосылкой становления традиции христианской духовной практики было библейское, ветхозаветное представление о природе человека, согласно которому всё в человеке является творением Бога и, соответственно, связано с Богом.

 

 

Бог присутствует в человеке не только в духе, но в такой же мере в душе и в теле – иное дело, что там его присутствие осознать сложнее.

 

 

Соответственно, и связь человека с Богом затрагивает всю человеческую природу как единое целое и в человеке нельзя выделить нечто (например, дух) причастное Богу, в отличие от иной части, полностью греховной (например, телесности) и совершенно Богу чуждой.

 

 

Поэтому и способность к общению с Богом считается достоянием всего человека в целом и не может быть приписано только лишь какой-то одной его части.

 

 

 

Основные понятия ветхозаветного учения о целостной природе человека – "сердце" (leb), встречающееся в текстах Ветхого Завета 851 раз; "жизненное начало" (nephesh) упоминаемое 754 раза и, наконец "дыхание" ("ruah") – 134 раза.

 

 

 

На этих трех понятиях и основана библейская "антропология целостности", которой было чуждо дуалистическое восприятие человека, как души, противопоставленной телу, характерное для традиции Платона и Плотина.

 

 

Позднее, в традиции исихазма именно эти понятия сыграли важную роль в развитии метода духовной практики.

 

http://selfrealization.mybb.ru/viewtopic.php?id=18

 

Григорий Палама.

[ДАНИИЛА 6 391]

Алан Уотс. Это оно

http://ezotera.narod.ru/2002/uots-01.htm

 

Некоторые люди ошибочно полагают, что поиск просветления — это либо инфантильная регрессия, либо просто бегство от действительности в некие «иные миры». Но это не так. Просветление, как пишет Алан Уотс, составляет самую суть того, что происходит прямо здесь и сейчас во всем космосе. Оно включает в себя все уровни бытия и все миры — от наиболее плотных, материальных до возвышенных, эфирных, но в то же самое время оно за пределами всего этого.

 

Просветление — это то особое состояние осознания, которое озаряет все творение, делая его ясным и понятным, доступным для внутреннего взора. И то, что видит внутренний взор, оказывается следующим: Я — это вся Вселенная, я присутствую везде. Это парадоксально, но просветленный, пребывая в своем сознании за пределами времени, пространства и причинности, в то же время в большей мере находится в реальном мире, чем кто-либо другой. Когда вы реализуете в себе свою сущность, вечную и бесконечную, пребывая здесь и сейчас, вам больше некуда идти и нечего искать — вы «здесь и теперь» в наиболее фундаментальном смысле и чувствуете себя во Вселенной как дома.

 

В отобранном для данной книги отрывке Уотс обсуждает взаимоотношения между обыденным и космическим сознанием, а также показывает, что просветление есть не что иное, как полная отдача себя состоянию здесь-и-сейчас. Как однажды сказал один мудрый йогин, в самом окружающем мире нет ничего неправильного, оно — в нашем отношении к нему. Вопрос о том, как достичь просветления, заключается главным образом не в том, «что мне следует делать в будущем, чтобы достичь его?», а в том, «что из того, что я делаю в настоящий момент, мешает мне реализовать его прямо сейчас?» Ответ таков: все то в нас, что основывается на Эго, упорствует в утверждении нашей собственной отделенности и сопротивляется признанию той разумности, которая живет во всех нас, — Любви, как выразился Данте в финале «Божественной комедии», «к которой движется все творение».

 

***

 

Самым впечатляющим фактом человеческого духовного, интеллектуального и поэтического опыта для меня всегда было универсальное преобладание удивительных мгновений интуитивного прозрения, которое Ричард Бёкк назвал «Космическим Сознанием». На самом деле удовлетворительного названия для такого типа опыта не подберешь. Назвать его мистическим — значит спутать с видениями иного мира или с видениями богов и ангелов. Назвать его духовным или метафизическим — значит отказать ему в предельной физической конкретности, тогда как сам термин «Космическое Сознание» обладает непоэтичным привкусом оккультного жаргона. Однако во все исторические времена и во всех культурах мы находим свидетельства о возникновении одного и того же безошибочного чувства, как правило, внезапного и непредсказуемого, не имеющего какой-либо четко понимаемой причины.

 

Такому просветленному человеку свойственна живая и всеобъемлющая уверенность в том, что Вселенная, такая, какой она является в данный момент, и как целое, и в каждой своей части совершенна настолько, что не требует никаких объяснений и оправданий, кроме того, что просто она есть. Существование перестает быть проблематичным, а разум настолько захвачен самоочевидной и самодостаточной согласованностью вещей такими, какие они есть, включая и те из них, которые обычно принято считать самыми неприятными, что не способен найти какое-либо слово, достаточно сильное, чтобы выразить совершенство и красоту переживания. Его ясность приносит иногда ощущение, что мир сделался прозрачным или сияющим, а его простота — ощущение того, что он пронизан и упорядочен высшей разумностью. В то же время человек обычно чувствует, что весь мир стал его собственным телом и что сам он не только стал всем, но и всегда был этим всем. И это не значит, что он теряет свою идентичность до такой степени, что смотрит на действительность другими глазами, став в буквальном смысле слова всеведущим, как будто его индивидуальное сознание и существование приняты чем-то неизмеримо большим, чем он сам, в качестве всего лишь одной из точек зрения.

 

Сердцевину такого переживания составляет, надо полагать, убежденность или интуитивная уверенность в том, что целью и осуществлением всякой жизни является непосредственное мгновение «сейчас», какова бы ни была его природа. Из этого озарения разливается эмоциональная экстатичность, чувство интенсивного облегчения, свободы и легкости, а часто и почти невыносимой любви к миру, которая, тем не менее, остается вторичной. Нередко наслаждение переживанием путают с самим переживанием, интуитивное прозрение теряется среди экстаза, так что, пытаясь удержать вторичные эффекты опыта, человек пропускает его суть — то, что происходит именно сейчас, даже если оно и не экстатично. Ведь экстатичность всегда будет составлять преходящий контраст с постоянной флуктуацией наших чувств. А озарение остается, если оно достаточно ясно; после того как определенный навык усвоен, способность его применять скорее всего также сохранится.

 

Термины, при помощи которых человек интерпретирует этот опыт, извлекаются естественным образом из религиозных и философских идей его культуры, и за их различиями часто не видна их основополагающая идентичность. Подобно тому как водный поток устремляется по пути наименьшего сопротивления, так и эмоции облекаются в те символы, которые оказываются под рукой, а ассоциации с ними происходят настолько быстро и автоматически, что символ может показаться самой сущностью переживания. Ясность — исчезновение проблем — подразумевает свет, и поэтому в мгновения острого прояснения может появиться физическое ощущение того, как все вокруг пронизывается светом. Верующему это естественным образом представится как проблеск Божьего присутствия, как, например, в знаменитом свидетельстве Паскаля:

 

В год милости Божьей, 1654-й, В понедельник 23 ноября, в день св. Клементия... С половины одиннадцатого вечера До половины первого ночи, ОГОНЬ Бог Авраама, Бог Исаака, Бог Иакова, а не философов и мудрецов. Уверенность, радость, уверенность, чувство, радость, умиротворение.

 

Или же в случае, который приводит Уильям Джеймс:

 

Словно сами небеса раскрылись и излились лучами света и славы. И не на мгновение только, но весь день и всю ночь как будто потоки света и славы протекали через мою душу, и я изменился, и все кругом стало новым. Изменились лошади мои, и свиньи, и все остальное.

 

Но ясность будет также подразумевать прозрачность, то есть ощущение, что противостоящий нам мир больше не является препятствием, а тело бременем. В уме буддиста это самым естественным образом будет ассоциироваться с учением о том, что реальность — это неощутимая и невыразимая пустота (шуньята).

 

Я вернулся в зал и был уже готов сесть на свое место, как все вокруг изменилось. Открылся широкий простор, и земля выглядела как бы осевшей... Я оглядывался по сторонам, и вверх, и вниз, вся Вселенная со всеми своими многочисленными осязаемыми предметами представала теперь совсем по-другому: то, что прежде было отвратительным, вместе с неведением и страстями, теперь виделось не чем иным, как истечением моей собственной изначальной" природы, которая сама по себе оставалась сверкающей, подлинной и прозрачной Юан Чоу.

 

Подобно тому как одно и то же ощущение боли можно описать и как горячее, и как холодное, так и описания интересующего нас переживания могут принимать формы, которые кому-то покажутся взаимопротиворечивыми. Кто-то может сказать, что нашел решение всей загадки жизни, но почему-то не способен облечь его в слова. Другой скажет, что никакой загадки никогда не было, а значит, нет и никакого ее решения, поскольку в его переживании с очевидностью выяснилась неуместность и искусственность всех наших вопросов. Один заявляет о своей убежденности, что нет никакой смерти, что его истинная самость так же вечна, как Вселенная. Другой утверждает, что смерть просто перестала иметь для него значение, ведь настоящий момент совершенен настолько, что не требует никакого будущего. Кто-то чувствует себя захваченным и соединившимся в одно целое с какой-то иной жизнью, которая бесконечно отличается от его собственной. Но, подобно тому как сердцебиение можно рассматривать и как то, что с вами происходит, и как то, что вы сами делаете, — в зависимости от точки зрения, — так же человек почувствует в своем переживании не трансцендентного Бога, а собственную подлинную природу. Кто-то почувствует, что его Эго, или самость, так расширилось, что объемлет собой целую Вселенную, тогда как кто-то другой осознает, что совсем потерял себя, а то, что называлось его Эго, всегда было всего лишь абстракцией. Один будет описывать себя бесконечно обогатившимся, в то время как другой скажет, что его забросило в такую абсолютную бедность, где даже собственные тело и ум ему не принадлежат и никому в мире нет до него дела.

 

Описание переживания редко обходится без метафор, которые, кстати, могут завести в неверном направлении, если их воспринимать буквально. Однако, читая «Набросок, для автопортрета* Бернарда Беренсона, я наткнулся на отрывок, являющийся наипростейшим и «наичистейшим» описанием этого переживания из всех, которые я знаю.

 

Это было как-то утром в начале лета. Над липами мерцала серебрис- тая дымка. В воздухе густо разливался их аромат. Температура была ласковой. Я помню — и мне не нужно специально вспоминать это, — как я взобрался на пень и внезапно почувствовал себя погруженным в Это (Itness). Тогда я не называл это так. У меня не было нужды в словах. Это и я были одним целым.

 

Просто «Это», «Оно», как в тех случаях, когда мы обозначаем грамматическую превосходную степень, или точное попадание, или интенсивную реальность, или то, чего мы всегда искали. Не просто средний род какого-то объекта, а нечто еще более живое и гораздо более обширное, чем наше персональное; то, для чего мы используем простейшее из слов, потому что у нас нет для него никакого- слова вообще.

 

Особенно трудно найти верные средства для выражения переживания в культурном контексте христианства. Хотя просветление к христианам приходит так же часто, как ко всем остальным, перед христианской мистикой всегда стояла опасность конфликта с ревнителями ортодоксии. Приверженцы христианского догматизма строго настаивают на радикальном различии между Богом и созданной им Вселенной, а также между Богом и человеческой душой. Они настаивают на вечном противостоянии, и на отвращении Бога к злу и греху, а поскольку зло и грех остаются самыми настоящими реалиями, действительное спасение мира возможно, с их точки зрения, только в конце времен. Но даже и тогда ад навсегда останется состоянием постоянного заточения и наказания для сил зла. Тем не менее и в этой системе доктрина всемогущества — ничто не может быть совершено без Божьего соизволения, даже грех — позволяет христианскому мистику высказать невыразимое: «надлежит грешить, но все будет хорошо, и все непременно будет хорошо, и весь порядок вещей будет хорош» .

 

Христианское чувство реальности зла — при том, что время и история считаются процессом преодоления зла, — настолько крепко засело в нас, что даже в нынешнем постхристианском интеллектуальном климате нам бывает трудно принять «Космическое Сознание» в качестве чего-то большего, чем вдохновляющая галлюцинация. Оно могло бы стать приемлемым как видение некоторого «отдаленного» божественного события» в будущем, но с нашим прогрессивным мировоззрением, наверное, невозможно принять его как видение вещей такими, как они есть. И даже в описании своего собственного переживания Ричард Бёкк тоже подразумевает некое будущее время:

 

Внезапно, без какого бы то ни было предупреждения, я почувствовал себя погруженным в облако цвета пламени. На миг пришла мысль об огне, о гигантском пожаре в целом городе где-нибудь неподалеку, но уже в следующую секунду я знал, что огонь этот во мне самом. Сразу же вслед за тем меня охватило чувство ликования, неимоверного веселья, немедленно перешедшее в интеллектуальное озарение, описать которое невозможно. Кроме всего прочего, я не просто пришел к убеждению, но увидел, что Вселенная вовсе не состоит из мертвой материи, а наоборот, представляет собой живое Присутствие; я стал осознавать в себе вечную жизнь. Это не была убежденность в том, что я обладаю вечной жизнью, это было сознание того, что я обрел тогда вечную жизнь; я видел, что все люди бессмертны и космический порядок таков, что все вещи безупречно действуют вместе во благо всех и каждого; видел, что основополагающим принципом мира, или всех миров, является то, что мы называем любовью, а счастье каждому и всем — в конечном счете — абсолютно обеспечено. Видение продлилось несколько секунд и ушло, но память о нем и о смысле реальности, который был в нем преподан, осталась у меня на четверть века, которые протекли с того времени.

 

Тем не менее «сознание того, что я обрел тогда вечную жизнь» соответствует буддийскому пониманию, что «все вещи пребывают в нирване с самого начала» и что просветление, пробуждение, — это не созидание нового состояния дел, а узнавание того, которое есть всегда.

 

Такой опыт подразумевает поэтому, что наше нормальное восприятие и оценка мира являются субъективным и в то же время коллективным кошмаром. Он подразумевает, что наше обычное чувство практической реальности — мира, каким он видится утром в понедельник, — является конструкцией социальной обусловленности и подавления, системой избирательного невнимания, посредством которой мы учимся отгораживаться от аспектов и отношений в природе, не согласующихся с правилами игры цивилизованной жизни. Все же наше видение почти неизбежно несет в себе понимание того, что даже такое сужение сознания тоже составляет часть вечной взаимоприспособленности вещей. По словам дзенского мастера Генша:

 

"Если понимаешь, то вещи такие, как они есть; Если не понимаешь, вещи тоже такие, как они есть," —

 

и это «как они есть» представляет собой предельно несомненный и самодостаточный характер вечного «сейчас», в котором, как сказал Чжуан-цзы:

 

"Слишком короткие утиные ноги нельзя удлинить, не причиняя утке неудобства; слишком длинные журавлиные ноги невозможно укоротить, не доставляя неудобства журавлю."

 

Ведь в каком-то смысле визионерское состояние приходит как бы вследствие принятия факта, что у тебя его нет, вследствие готовности быть таким несовершенным, как ты есть, — полностью несовершенным. Теперь легко увидеть, почему такой способ смотреть на вещи может быть приемлем в культурах без чувства надежды и истории, и каким образом он на самом деле может быть единственным базисом для той философии, которая способна сделать жизнь терпимой. И действительно, вполне вероятно, что «исторический динамизм» христианского Запада — это сравнительно недавнее Теологическое открытие, так что мы уже не можем без угрызений социальной совести петь гимн «Laissez-faire» (* - Не мешайте {франц.}. — Прим. перев.), в котором говорится:

 

"Богача в его замке, бедняка у своей калитки Он поставил высоко или низко, Он распорядился их состоянием", —

 

а затем переходить к восклицанию:

 

"Все вещи яркие и прекрасные, все создания великие и малые, Все вещи мудрые и удивительные — все их сотворил Господь Бог!"

 

Полностью здесь: http://ezotera.narod.ru/2002/uots-01.htm

[WillBe 0]

White9

Дак ведь сами пишите у себя:

В стремлении к истине главная суть заключается не в том, чтобы найти ее, а в том, чтобы искать. Достаточно, если кто-то честно ищет ее. /М. Нордау/

[Талла 141]

Даниила, спасибо за последние два поста))

[Альфа 4]

Даниила, спасибо за последние два поста))

Не только за последние два поста. За всю тему - спасибо. Я прочиитала только несколько страниц. Но поняла, насколько беспомощны наши диспуты в других темах, посвященных религии. И бесполезны. Единая вера - ключевое понятие, вера - не связанная с конкретным вероучением и конкретной священной книгой, но объединяющая их все. Пока мы спорим о конфессиях и содержании религиозных первоисточников - нам никогда не услышать друг друга.

[Талла 141]

я просто по мере прочтения , а так-да

 

ну в общем не бесполезны, хотя бы в рамках самонаблюдения) ну то есть осознавания))

[Альфа 4]

ну в общем не бесполезны, хотя бы в рамках самонаблюдения) ну то есть осознавания))

Пожалуй, да. Не пройдя через другие религиозные темы, эту было бы понять очень трудно. Они как бы подводят к осознанию того, что говорит Даниила.

[ДАНИИЛА 6 391]

Не пройдя через другие религиозные темы, эту было бы понять очень трудно. Они как бы подводят к осознанию

 

Безусловно. Можно увидеть это и так: сознание расширяется, постепенно развигая условные границы, за которые человек не может выйти, пока не будет знать всё, в данном круге. Это некое пространство внутри тебя, как твой дом, в котором ты хочешь знать каждую деталь, пережить её, как неотделимую часть тебя, знать или осветить любовью.

 

К духовному пути, о котором не возможно не знать и который до поры, до времени остаётся за "околицей", можно прийти, исчерпав интерес к привычной жизни и что-то познав в себе. Тогда возникает вопрос: а что дальше? Повторение? Но ведь чувствуешь, что эта жизнь не просто так дана для периодического повторения. Вспоминаешь, как ребёнком переживаешь каждое мгновение в его новизне и как это утрачивается постепенно, если перестаёшь жить для познания себя через что-то.

 

Долг перед кем-то? Да, он может продлить жизнь, но он не победит болезнь, тоску по чему-то большему в тебе, не даст ответы: кто ты есть и зачем?

 

Много читать невозможно, если не ищешь чего-то на сей миг. Очень полезно записывать те мысли, которые приходят, как откровение и осознание. Потому их можно обсуждать в дискурсах или просто записывать в дневник. Хорошее очищение происходит, когда вопрос и ответ встречаются именно в высказываниии, в "твёрдом" поиске начертания. Лучше не думать о логичности и доступности понимания для другого. Всё это мы делаем только для самих себя, не заклиниваясь на "долге" перед кем-то. Легче бывает это принять в установке, что другой - это тоже ты, говорить как-будто сам с собой но от Высшего, от Истины, и видеть вопросы другого, как свои собственные, обращённые к тебе.

 

Оставлю ещё один дневник в ссылке. Перегружаться не стоит. Можно осмыслить, синтезировать, переварить то, что уже есть, и искать, не упускать противоречивых моментов, если они возникают в разговоре или чтении до тех пор, пока внутри тебя это не уйдёт в полном равновесии. Интуитивно вы это всё правильно делаете,и правил из чего-то тоже создавать не нужно.

Что-то, по-моему, я учить начинаю. Извиняйте. Cамо чудо исчезает, когда ум находит всему объяснение. Вопрос: кто я или бог? лучше оставлять открытым. Ссылку оставляю.

 

http://ariom.ru/litera/2002-html/bodhi/bodhi-01.html

Дневник Бодхи