Литературная беседка

[Слоня 11 115]

Labra

Ну не обиделась, хорошо,) возможно мне показалось, у меня же неадекватная фантазия, а может просто хотел немного справоцировать)) Жаль, что не хочешь проявить инициативу, мы ж тебя очено любим и ценим и поэтому предлагаем твою кандидатуру тем более твой прошлый Осенний мне кажется очень удался.. ))

[Alter Ego 53 385]

тем более твой прошлый Осенний мне кажется очень удался.. ))

это было в 2009ом, за 2 года многое изменилось, я стала ленивой, энтузиазма поубивалось. И люди поменялись, что немаловажно - никому не в упрек, но прошлый контингент поэтов видел смысл конкурсов несколько в другом свете, мы учились друг у друга и совершенствовались, и это совпадало с моими взглядами, теперь, если я буду действовать по старой схеме, любой конкурс волшебным образом превратится в конфликт и кучу обиженных участников. Я не умею стирать сообщения, пусть даже несущие опасность моральному здоровью темы, я люблю отвечать на провокационные вопросы, я люблю говорить правду, так что лучше мне в это не лезть

[Alter Ego 53 385]

Люди, растолкуйте: заинтригованная восторженными отзывами о пьесе Теннеси "трамвай "желание" в том числе наслышанная о культовой постановке якобы с большим успехом осущественной в стародавние советские времена, я не поленилась и ознакомилась с данным произведением.

У меня вопрос: в предисловии сказано, что это про последних романтиков бла-бла-бла. ГДЕ там романтики??? Сплошные маргинальные личности: грубые хамы, профурсетки выпендрежные не просыхающие

Ошарашенная таким разночтением, я полезла искать рецензии. Все критики как один восхваляют богатый внутренний мир таких искренних героев пьесы. Мол несмотря ни на что... Вопреки чему то там... А по мне так герои все без исключения - быдлятина, а сам сюжет достоин последней полосы в желтой прессе: мужик по пьяни изнасиловал приехавшую погостить спившуюся сестру жены, покуда последняя находилась в роддоме.

:rolleyes:

Вот объясните: мож я не с той интонацией читала? Мож я что из виду упустила? Но в чем романтизм?

Глаш, ничего не могу сказать, не читала. Но раз про маргиналов, обязательно когда-нибудь прочту, хоть и не люблю культовые вещи

[Слоня 11 115]

И люди поменялись, что немаловажно - никому не в упрек, но прошлый контингент поэтов видел смысл конкурсов несколько в другом свете, мы учились друг у друга и совершенствовались,

- Как то слышал реплику одного прозаика, что стихи в большинстве случаев служат прикрытием скудости мысли, в стихах идея служит рифме, то есть наиболее выразительное слово которое может богато подчеркнуть идею может быть выброшено или к нему нужно прикрепить на слог или два больче, что поменяет оттенок и восприятие..

- Я думаю, что найдётся много как професионалов так и любителей стихотворного жанра которые закидают того писателя богатой рифмой.. но всё же предположу, у нас на форуме конкурсы в большинстве случав имеет чисто развлекательй оттенок причем человек развлекается сам для себя, и получает удовольствие не скока в выиграше скока в участии ( возможно ошибаюсь)

-- Тут каждый находит применение своим амбициям, кто в бизнесе, кто в политике, кто в поиске виртуального флирта, кто в банальном стебе.. и не скажу что б что то сильно поменялось, хотя я и новичок.. просто некоторые уходят, другие приходят.. и в большей массе очень хорошие, милые и талантливые люди с разносторонним кругозором..Но грустно, что опять же многие из них ленивы и стеснительны в инициативе и соучастии.

- а я умею стирать свои сообщения и мне стыдно за это, иногда в порыве напишешь глупость или "правду", а потом осмыслишь её или посмотришь под другим углом и сотрешь нафиг..

Labra

Давай мути не капризничай..

[Alter Ego 53 385]

- Как то слышал реплику одного прозаика, что стихи в большинстве случаев служат прикрытием скудости мысли, в стихах идея служит рифме, то есть наиболее выразительное слово которое может богато подчеркнуть идею может быть выброшено или к нему нужно прикрепить на слог или два больче, что поменяет оттенок и восприятие..

,удак твой прозаик

[ДАНИИЛА 6 303]

тётя Глаша, в желаниях Бланш Дюбуа. Она погружена в желание романтики, которое каждый раз разбивается о реальность.

 

В переходе от романтизма к реализму, сам ентот романтизм, или художественный приём 19 века, этот "блеск молодости", жизненной силы смотрится, как изношенная тряпка, как сумасшествие, как нечто отжившее и уродливо-старомодное. "Последние романтики" - это образ перехода старомодного романтизма в художественный реализм.

 

Пик популярности "Трамвая желания" как раз и произошёл тогда, когда советский романтизм в пресыщении перестал удовлетворять внутреннюю потребность самовыражения большинства сограждан. Это был стык - романтизма и реализма. В шестидесятые был подъём романтики, а в восьмидесятые- усталость от неё. Эти советские демонстрации, призывы, восхваления, прославления романтики, все эти книги, фильмы советских времён стали подобны главной героине в её сумасшествии и гротескной уродливости, как и всего уходящего или последнего.

 

Это только намётки на то, чтобы увидеть общую картину в понимании.

[ДАНИИЛА 6 303]

Кстати, нынешний пик или востребованность в таких произведениях можно назвать ностальгией. Тот, кто ставит эти пьесы сейчас, в своё время был ими очарован. И поскольку сам этот переход от романтики к реализму вечен, то и подобные произведения всегда востребованы.

[Alter Ego 53 385]

- Как то слышал реплику одного прозаика, что стихи в большинстве случаев служат прикрытием скудости мысли

ЛИСТОПАД

Лес, точно терем расписной,

Лиловый, золотой, багряный,

Веселой, пестрою стеной

Стоит над светлою поляной.

 

Березы желтою резьбой

Блестят в лазури голубой,

Как вышки, елочки темнеют,

А между кленами синеют

То там, то здесь в листве сквозной

Просветы в небо, что оконца.

Лес пахнет дубом и сосной,

За лето высох он от солнца,

И Осень тихою вдовой

Вступает в пестрый терем свой.

 

Сегодня на пустой поляне,

Среди широкого двора,

Воздушной паутины ткани

Блестят, как сеть из серебра.

Сегодня целый день играет

В дворе последний мотылек

И, точно белый лепесток,

На паутине замирает,

Пригретый солнечным теплом;

Сегодня так светло кругом,

Такое мертвое молчанье

В лесу и в синей вышине,

Что можно в этой тишине

Расслышать листика шуршанье.

Лес, точно терем расписной,

Лиловый, золотой, багряный,

Стоит над солнечной поляной,

Завороженный тишиной;

Заквохчет дрозд, перелетая

Среди подседа, где густая

Листва янтарный отблеск льет;

Играя, в небе промелькнет

Скворцов рассыпанная стая —

И снова все кругом замрет.

 

Последние мгновенья счастья!

Уж знает Осень, что такой

Глубокий и немой покой —

Предвестник долгого ненастья.

Глубоко, странно лес молчал

И на заре, когда с заката

Пурпурный блеск огня и злата

Пожаром терем освещал.

Потом угрюмо в нем стемнело.

Луна восходит, а в лесу

Ложатся тени на росу...

Вот стало холодно и бело

Среди полян, среди сквозной

Осенней чащи помертвелой,

И жутко Осени одной

В пустынной тишине ночной.

 

Теперь уж тишина другая:

Прислушайся — она растет,

А с нею, бледностью пугая,

И месяц медленно встает.

Все тени сделал он короче,

Прозрачный дым навел на лес

И вот уж смотрит прямо в очи

С туманной высоты небес.

0, мертвый сон осенней ночи!

0, жуткий час ночных чудес!

В сребристом и сыром тумане

Светло и пусто на поляне;

Лес, белым светом залитой,

Своей застывшей красотой

Как будто смерть себе пророчит;

Сова и та молчит: сидит

Да тупо из ветвей глядит,

Порою дико захохочет,

Сорвется с шумом с высоты,

Взмахнувши мягкими крылами,

И снова сядет на кусты

И смотрит круглыми глазами,

Водя ушастой головой

По сторонам, как в изумленье;

А лес стоит в оцепененье,

Наполнен бледной, легкой мглой

И листьев сыростью гнилой...

 

Не жди: наутро не проглянет

На небе солнце. Дождь и мгла

Холодным дымом лес туманят, —

Недаром эта ночь прошла!

Но Осень затаит глубоко

Все, что она пережила

В немую ночь, и одиноко

Запрется в тереме своем:

Пусть бор бушует под дождем,

Пусть мрачны и ненастны ночи

И на поляне волчьи очи

Зеленым светятся огнем!

Лес, точно терем без призора,

Весь потемнел и полинял,

Сентябрь, кружась по чащам бора,

С него местами крышу снял

И вход сырой листвой усыпал;

А там зазимок ночью выпал

И таять стал, все умертвив...

 

Трубят рога в полях далеких,

Звенит их медный перелив,

Как грустный вопль, среди широких

Ненастных и туманных нив.

Сквозь шум деревьев, за долиной,

Теряясь в глубине лесов,

Угрюмо воет рог туриный,

Скликая на добычу псов,

И звучный гам их голосов

Разносит бури шум пустынный.

Льет дождь, холодный, точно лед,

Кружатся листья по полянам,

И гуси длинным караваном

Над лесом держат перелет.

Но дни идут. И вот уж дымы

Встают столбами на заре,

Леса багряны, недвижимы,

Земля в морозном серебре,

И в горностаевом шугае,

Умывши бледное лицо,

Последний день в лесу встречая,

Выходит Осень на крыльцо.

Двор пуст и холоден. В ворота,

Среди двух высохших осин,

Видна ей синева долин

И ширь пустынного болота,

Дорога на далекий юг:

Туда от зимних бурь и вьюг,

От зимней стужи и метели

Давно уж птицы улетели;

Туда и Осень поутру

Свой одинокий путь направит

И навсегда в пустом бору

Раскрытый терем свой оставит.

 

Прости же, лес! Прости, прощай,

День будет ласковый, хороший,

И скоро мягкою порошей

Засеребрится мертвый край.

Как будут странны в этот белый,

Пустынный и холодный день

И бор, и терем опустелый,

И крыши тихих деревень,

И небеса, и без границы

В них уходящие поля!

Как будут рады соболя,

И горностаи, и куницы,

Резвясь и греясь на бегу

В сугробах мягких на лугу!

А там, как буйный пляс шамана,

Ворвутся в голую тайгу

Ветры из тундры, с океана,

Гудя в крутящемся снегу

И завывая в поле зверем.

Они разрушат старый терем,

Оставят колья и потом

На этом остове пустом

Повесят инеи сквозные,

И будут в небе голубом

Сиять чертоги ледяные

И хрусталем и серебром.

А в ночь, меж белых их разводов,

Взойдут огни небесных сводов,

Заблещет звездный щит Стожар —

В тот час, когда среди молчанья

Морозный светится пожар,

Расцвет полярного сиянья.

 

Иван Бунин

 

[Staff 20 058]

Labra

ой,не говори,учили учили во втором аж классе

[Alter Ego 53 385]

Labra

ой,не говори,учили учили во втором аж классе

во втором классе я понятия не имела, что это такое длинное стихотворение! Мне кажется, оно потрясающее. Бунин потрясающий

[Слоня 11 115]

что стихи в большинстве случаев служат прикрытием скудости мысли

- А есчо он говАривал, что дескать ссылка на удачу талантливого человека, подыскавшего нужную рифму, - это то же, что ссылка на картёжника, сорвавшего крупную стафку ставку.. И произведение написанное по вдохновению - это песня алкоголика..

Изменено 26 октября, 2011 пользователем Слоня

[Alter Ego 53 385]

что стихи в большинстве случаев служат прикрытием скудости мысли

- А есчо он говАривал, что дескать ссылка на удачу талантливого человека, подыскавшего нужную рифму, - это то же, что ссылка на картёжника, сорвавшего крупную стафку ставку.. И произведение написанное по вдохновению - это песня алкоголика..

Слоня, у твоего прозаика когнитивный диссонанс. Гештальт ему в помощь

[Слоня 11 115]

Labra

Вот небыло в то время таких понятий и тем паче таких препаратоф.. гильотина да верёвка, да и то избежал хитрюга..

[Alter Ego 53 385]

Мериме подошел к Бейлю.

-- Представьте себе, Гюго приехал двумя часами раньше и все время читал свою пьесу.

-- Я вам очень благодарен, что вы дали мне возможность опоздать. Признайтесь, что вы сделали это нарочно, -- ответил Бейль. -- Каково было бы вам как хозяину, если бы я заснул во время чтения?

-- Вы не заснули бы. Пьеса прекрасна. Она вызовет ликование всего театра.

Бейль пожал плечами и подошел к Бальзаку.

-- Я не написал ни строчки стихов, -- кричал Бальзак, -- не вижу в этом никакой надобности!

-- Всякому свое, -- сказал Гюго. -- А вы, господин Бейль? Мне говорили, что у вас есть стихотворные опыты.

-- Да, я когда-то был влюблен в актрису и по ее заказу сочинял комедии в стихах. Это была комедия во всех отношениях.

-- Вы так же относитесь к стихам, как господин Бальзак?

-- Мой взгляд ни для кого не обязателен, -- ответил Бейль, -- но я считаю, что стихи в большинстве случаев служат для прикрытия скудости мыслей. Ценная мысль может быть выражена только прозой. В стихах идея должна быть на службе у рифмы, наиболее выразительное слово вы должны выбросить, если в нем на два слога больше, и вставить иное, дающее оттенок, снижающий качество мысли. Как видите, я выражаюсь довольно тяжело, но я считаю стихи маскировкой глупости, -- сказал Бейль, внезапно становясь резким.

Гюго как бы не заметил этой резкости. Он спокойно возразил:

-- Да, но язык -- это не такой простой инструмент. На известных ступенях развития человек достигает идеального совершенства. Тогда сама проза становится ритмичной, и те условия, которые вам кажутся искусственными, превращаются в естественные условия человеческой речи. Рифма! Кажется, что больше может связать течение мыслей, изменить содержание высказываемых идей, чем погоня за удачной рифмой? Но вот наступает время, когда творческое напряжение художника делает идею и форму совершенно тождественными. Появляется слово с необходимой рифмой, дающее необходимое идейное решение задачи. Такое совпадение мы, поэты, называем вдохновением.

-- Неужели можно серьезно говорить о вдохновении? Произведение, написанное по вдохновению, -- это песня алкоголика. В таком произведении не может быть ни разума, ни смысла. Ссылка на удачу талантливого человека, подыскавшего нужную рифму, -- это то же, что ссылка на картежника, сорвавшего крупную ставку. И то и другое не имеет признаков прочной работы. Это не результат трудового напряжения мысли. Литература есть труд, а не вдохновение, писатель должен руководствоваться тем, что предписывает ло-ги-ка! -- закончил Бейль, как всегда раздельно произнося слоги в любимом слове.

-- В таком случае, какая же разница между наукой и литературой? -- спросил Гюго.

-- Никакой, -- ответил Бейль. -- Литература есть форма точного описания и анализа, почти так же, как "язык цифр". Я не могу доверять капитану парохода, находящемуся в состоянии опьянения, я не могу доверять писателю, лишенному трезвости.

-- Приравнивая вдохновение стихотворца к опьянению алкоголиков, вы совершенно забываете об идеалах поэта.

-- Самое слово "идеал" наводит меня на подозрение. Когда я это слышу, то всегда хлопаю себя по карману -- не пропало ли что-нибудь. Зачем вам, серьезному писателю, прикрываться этими мишурными понятиями? Какие там идеалы? Вы еще склонны будете расценивать политику как ремесло, основанное на стремлении к идеалу.

-- Я именно так думаю о политике, -- сказал Гюго. -- Я верю в бога и люблю короля.

Бейль иронически поклонился:

-- В течение года -- шестнадцать казней на Гревской площади в порядке воспитания городского населения. Двадцать третьего мая прошлого года в Равенне святой отец приказал повесить семерых революционеров на площади. Их трупы висели двое суток. В Париже мы казним во имя короля, в Романье -- во имя бога! Вот ваш идеал, господин Гюго.

-- Да, казнь -- это ужасная вещь! Я видел казнь Лувеля, зарезавшего наследного принца. И при всей справедливости этого возмездия я с трудом перенес зрелище казни.

-- Какое "справедливое возмездие" заставило казнить столяра Лафарга и сына кузнеца Бертэ? Оба не совершили никаких преступлений, но правительство, поставившее десятки и сотни тысяч французской молодежи на путь преступления и воровства, указывает на то, что страна потеряла себя. Какие тут могут быть идеалы! -- пожимая плечами, сказал Бейль.

-- Но эти молодые люди, по крайней мере двое названных вами, хотели выйти за пределы своего сословия, -- возразил Гюго. -- Это никогда не проходит безнаказанно.

-- Тогда где же "Декларация прав"? В какой тупик вы зашли? Дело даже не в сословиях, а в том, что в пору больших кровавых происшествий в Европе родилось несчастное племя недоносков, нервно расшатанных мальчиков, которые не в состоянии нести на себе тяжелое наследство эпохи. Что вы будете делать с этими молодыми людьми, хилыми, слабыми, невыношенными, но уже изношенными в утробе матери, -- куда они будут годны? Вы говорите об идеалах добра и правды? Господин Гюго, для этих идеалов нужна энергия и воля, располагающая большим запасом сил, а где вы их найдете, если не хотите остаться в пределах красивых фраз? Что будет делать эта ваша молодежь, которая никому не нужна, и что будут делать те случайные молодые люди, которые обладают вполне достаточным запасом воли и сил, но, с одной стороны, не принадлежат к дворянству, с другой стороны, не хотят тратить силы на организацию собственной наживы? В самом деле, что представляет собою единственное сословие, способное сейчас как-то существовать? Это, конечно, буржуазия с ее черствым стремлением время превратить в деньги.

Бальзак, с интересом слушавший эту тираду, прервал Бейля:

-- Вот тут-то и начинаются все возможности. Как только время перешло в деньги, так деньги открывают человеку возможность делать все. Он настоящий повелитель вселенной, он прокладывает дороги, строит города, насаждает леса, изобретает машины, он кормит голодных, он дает заработок целому краю. Что вы низводите буржуа с его пьедестала! Я вам расскажу об этом буржуа. Он пришел из деревни; по парижской пыли он прошел босиком, неся трость, котомку и деревянные башмаки за спиной; он был красив, был молод, у него не было ни гроша денег, ему не на что было купить булку. На рынке он спрашивает, где можно переночевать. Молодая женщина показывает ему на свою собственную лавочку духов, хорошего мыла и пудры. Утром он становится приказчиком, к вечеру он становится супругом, через год он -- владелец и парфюмер, первый парфюмер в Париже; у него на вывеске значится: "Поставщик королевского двора"... Вы не узнаете этого человека, до такой степени все в нем переменилось. Он делает большие дела, он закупает сырье в Индии, он арендует посевы и цветники в Ницце, лучшие химики работают у него на фабрике, его духи являются предметом гордости придворной молодежи. Однако он не зазнался, он религиозен, он скромен, он почитает короля. Он молча перенес невзгоды вашей проклятой революции, и вот теперь он опять у власти. Вместе со старым Цезарем, великим полководцем, завоевавшим Галлию, он сейчас мирно завоевывает рынки и перестраивает жизнь Новой Галлии. Это строитель нового мира, это творец новой Франции, тот же Цезарь, но Цезарь Бирротто. Смотрите на него: в кругу семьи, окруженный почтительными детьми, утром, в мягком халате, он сидит за небольшим столиком и гусиным пером отодвигает очко на счетах. Перед ним сидит молодой человек, офицер из Марсанского павильона, готовый подписать вексель на большую сумму денег. Что же вы думаете? Что этот Цезарь Бирротто -- ростовщик, обирающий аристократов? Нет, это буржуа, готовый помочь дворянину в деле поддержки трона.

-- О ком вы говорите? -- спросил Гюго. -- Мы не знаем этого человека.

-- Да, конечно, не знаете, потому что он еще не существует, но он скоро родится, его имя вы увидите через некоторое время в витринах книжных магазинов.

-- Нет, скорее вы увидите имя Жюльена, -- сказал Бейль, -- имя сына плотника, отказавшегося от карьеры парфюмера. Вы увидите буржуа и аристократа, не напудренных, не надушенных. Я хочу показать вам, чем пахнут провинциальные дома и парижские салоны, близкие ко двору, пока их еще не надушил ваш удачливый Цезарь и не приукрасил менее удачливый поэт.

Последние слова были обращены в сторону Гюго. Сдержанный поэт с достоинством сидел в кресле против Бейля. Бейль напрасно старался уродливой деланой улыбкой замаскировать злобу, появившуюся у него на лице.

Довольно долго продолжалось неловкое молчание. Смотря на всех спокойно и невозмутимо, хозяин ничего не предпринимал, чтобы сломать лед, возникший между посетителями его гостиной.

 

(Виноградов А.К. "Три цвета времени")

[Слоня 11 115]

фсётаки заинтриговал..