Мистика

[Papessa 12]

Как так? Логика - только подготовительный этап на пути к просветлению, первая половина пути, а дальше - сплошная мистика, нелогичность, не-ум.

 

 

 

Тогда это логика. Изучение - это логика. Мистика - вне логики. Если "вы" изучаете мистические явления, тогда и мистические явления изучают "вас". Так можно выразить мистику.

 

В изучении мистики есть уже изначально что то мистическое а не логическое, когда преобладает логика, тогда желание познать мистическое само собой пропадает. Почему появляется желание познать мистическое? Да потому что мистические силы движут умом, а не логика.

[Дриада 2 333]

@Papessa, у меня складывается впечатление, что мы говорим о разных вещах... Да, безусловно, мистические ситуации и моменты случаются рано или поздно с каждым... И конечно, вызывает интерес и стремление объяснить и познать... а главное, получить возможность столкнуться с этим еще разок! А есть люди, для которых ежедневная мистика - это норма... И честно говоря, не припомню особого стремления у таких людей познать ее еще больше... Да просто смысла нет... Как сказал один знакомый кинестетик - "А зачем? Ну... однажды ты войдешь в дом и увидишь толпу... А оно тебе надо?" Многие из тех, кто сталкивается с мистикой постоянно либо стараются найти способы приглушить это в себе, либо пытаются уживаться... Видения, прошлая память, открытые каналы, бесноватые, мир мертвых... это скорее тяготит как древний сундук, чем вызывает желание в нем покопаться потщательней.

И... знаете почему у материалиста никогда не откроется третий глаз? Потому что он привык все решать умом, мыслями... анализировать, подводить итоги, выстраивать логические цепочки... А надо всего-то... отпустить мысли и притупить разум... открыть интуицию и душу...

[Papessa 12]

@Papessa, у меня складывается впечатление, что мы говорим о разных вещах... Да, безусловно, мистические ситуации и моменты случаются рано или поздно с каждым... И конечно, вызывает интерес и стремление объяснить и познать... а главное, получить возможность столкнуться с этим еще разок! А есть люди, для которых ежедневная мистика - это норма... И честно говоря, не припомню особого стремления у таких людей познать ее еще больше... Да просто смысла нет... Как сказал один знакомый кинестетик - "А зачем? Ну... однажды ты войдешь в дом и увидишь толпу... А оно тебе надо?" Многие из тех, кто сталкивается с мистикой постоянно либо стараются найти способы приглушить это в себе, либо пытаются уживаться... Видения, прошлая память, открытые каналы, бесноватые, мир мертвых... это скорее тяготит как древний сундук, чем вызывает желание в нем покопаться потщательней.

И... знаете почему у материалиста никогда не откроется третий глаз? Потому что он привык все решать умом, мыслями... анализировать, подводить итоги, выстраивать логические цепочки... А надо всего-то... отпустить мысли и притупить разум... открыть интуицию и душу...

 

У каждого свой путь, поэтому каждому своё. Кому то ненадо копаться в своей реинкарнации или в чём то ещё, а кто то свой путь не мыслит иначе. Здесь каждому своё. Про себя скажу, я многое для себя открыла, и воспринимаю это как ценный опыт, который меня нисколько не тяготит.

[Дриада 2 333]

У каждого свой путь, поэтому каждому своё. Кому то ненадо копаться в своей реинкарнации или в чём то ещё, а кто то свой путь не мыслит иначе. Здесь каждому своё. Про себя скажу, я многое для себя открыла, и воспринимаю это как ценный опыт, который меня нисколько не тяготит.

Безусловно... каждому свое... только кто-то стремится познать, копается и ищет... а кому-то обухом по голове... и не спрашивая согласия...

[Papessa 12]

Дриада, что вы имеете ввиду "обухом по голове"?

[Дриада 2 333]

Вспомнился фильм "Зеленая миля"... Помните, Он устал от самого себя, от чужой боли, которую Он чувствует... Он и рад бы перечеркнуть все. закрыться... Но не может... Это дано ему было с рождения... Как рок... Тут конечно все драматизировано и преувеличено )) Но смысл есть )

 

"Обухом по голове" - это когда начинает проявляться или лезть Это вне твоего контроля... Вспышками, явлениями, видениями... Кто-то рождается с этим, у кого-то появляется позже... например в подростковом возрасте, когда чувствительность психики усиливается... у кого-то после комы, травм, наркоза... Теоретически, у женщин еще один период - климакс, но на практике я не встречала таких, хотя не ставила это целью )

[Papessa 12]

Здесь скорее проблемы психоэмоционального характера и душевного растройства.

[Дриада 2 333]

В чем именно? Вы не испытали этого... как Вы можете ставить диагноз?) Опять же - каждому свое...

[Papessa 12]

Я не ставлю диагноз, но в большестве случаев происходит расстройство психики, чтобы понять в чём зхаключается проблемма, достаточно иногда послушать человека, как он излагает свои мысли.

[Дриада 2 333]

Я достаточное время проработала с больными детьми и со здоровыми... Вот это путь познания! Глобальный опыт и интересные выводы... Да, действительно достаточно просто послушать человека, посмотреть на него, чтобы получить информацию... И самое важное при этом - не спешить вешать ярлык...

Главное условие успешного Пути познания - не сбрасывать со счетов иное мнение, иное видение и иные пути... даже если они кажутся абсурдными и не имеющими ни капли истины, даже если воспринимаются Вами как бред сумасшедшего... Ведь, кто знает...

Я не имею привычки голословить... возможно, когда-нибудь Вы по-другому взглянете на многие вещи... всему свой черед... Тогда буду рада вернуться к этой теме и поделиться своим опытом и наблюдениями... Не стесняйтесь, стучите в личку... когда будете готовы )

[Papessa 12]

Каждый имеет право на своё личное мнение, поскольку у каждого есть свой личный опыт. Я лишь высказываю своё мнения и у меня нет задачи в чём то кого то убедить, или что то доказать. На многие вещи я уже давно смотрю "другими глазами". Не всегда мнения у людей совпадают и это естественно, поскольку у людей разный уровень развития, как духовный так и личностный из этого следует разное мировозрение и видение ситуации людей и т. д. Это просто нужно понять и принять.

[Дриада 2 333]

Полностью с Вами согласна... и также выразила свое мнение, основанное на собственном опыте и знании... Ваше мнение вполне ясно мне и имеет место быть. У меня достаточно друзей и знакомых с такой позицией )

[ДАНИИЛА 6 306]

А интерес человека к чему либо может быть продиктован его любопытством, его эго или его стремлением к своему духовному развитию.

 

Здесь путаница понятий. Духовный путь - это путь, ведущий к освобождению от эго. Потому его ещё иногда называют последним, путём освобождения. Для этого последнего пути эго должно "вырасти". Эго или отдельные желания должны исчерпать себя в тщетности найти вечность.

 

Все искренние желания реализуются. Этот путь или по-другому - жизнь есть наслаждение миром и его возможностями. Всё, что ум слышал когда-то и что его искренне взволновало, обязательно становится видимым (проявленным) или исполненным. Человек (ум) живёт желаниями, стремиться достичь желаемого. Любо-пытство - это испытания, которые известны по сказкам и мифам. Человек проходит испытания, влекомый любовью, влюблённостью во что-то отдельное (эгоистичное), до полного слияния с этим отдельным в экстазе, насыщения. Это может быть семья, профессия, разного рода увлечения. Всё это проходит чередой и иллюзорно, потому как проходящее. По-церковному это ещё называют прелестью. То, что подразумевается под мистикой в данной теме, трудно назвать мистикой. Мистика - это тайна, сакральное. А то, что пытаются выдать за мистику здесь, это иллюзия желания. Все эти домовые, "загадочные случаи", это всё то, что есть, о чём ум слышал хоть однажды. И хоть раз, но слышимое (верит в это человек или нет - не важно), обязательно происходит, реализуется. И происходит это тогда, когда ум готов к восприятию "таинственного". Это не тайна. Это, наоборот, известное. Мистика - это, к чему ум не готов, чего он НЕ ЗНАЕТ, НЕ СЛЫШАЛ И НЕ МОЖЕТ УСЛЫШАТЬ. Это именно тайна, которая рождается после насыщения эго всем тем, что много раз было пройдено и пережито до него, о чём известно в миру и что по сути и есть мир, как возможности воплощения.

 

Мистика - это не эго, не отдельный ум. Мистику выражают, как веру в то, что "стоит" за каждым пережитым моментом, за каждой тайной бытия, за каждой возможностью. Это то, что невидно, не может быть познано на ощупь, чувствами, но осознаётся, когда ищется источник всего и вся. Это открывается как тайна за семью печатями, самая простая тайна, которая не объясняется и не доказывается, но которая явна, как истина. Её словами никак не выразить, потому как слова - это уже сама сложность, выходящая из этого простого, явного незримо. Это открывается, когда эго больше ничего не может желать в осознании, что всё желаемое кончается, конечно, когда эго пресыщается самой отдельностью: избранностью, величием или ещё чем. И это действительно мистика! Потому как открывается, что "истина" всегда здесь, всё желаемое - здесь, ничего искать или желать не нужно было. Человек (ум) из устремления в будущее переходит в настоящее, из иллюзорного преобразуется в единую реальность.

 

Все так называемые духовные практики призваны остановить ум от прельщения, от увлечения иллюзией. Это не развитие ума, не достижение. Это - освобождение от эго, отдельного ума. "Духовное развитие" нужно для эго, чтобы насытится иллюзией. Как только ум (эго) видит, что в духовной практике он должен исчезнуть, умереть, так все практики становятся для эго пыткой. Это поистине страсть получить то, чем эго никогда не обладало и не может обладать. Пока ум не смирится (христианское смирение), мистика тревожит ум, всё необычное служит для эго приманкой. Для эго важно быть, чтобы "не как все". Для эго не важно то, что есть. Для него важно быть выше других, значительнее, быть избранным. Всё, что высказано в цитате, как раз это и подтверждает. И мистика, духовный путь для эго - это путь во славу себя, где оно потеряет всё.

 

Но никакие слова эго не остановят. Это случится само по себе, когда все аргументы и доводы станут бессильны перед самой неизбежностью смерти. Тогда мистика откроет незакрытые двери и явит непреходящую истину. Но до этих пор все слова об этом будут пусты и даже вызывать озлобленность, недоумение или жажду мщения или какого-то реванша. Если сие произойдёт и в этот раз, прошу не беспокоиться и не отвечать на "заумные" или "бестолковые" фразы ни о чём.

[Papessa 12]

Здесь путаница понятий. Духовный путь - это путь, ведущий к освобождению от эго. Потому его ещё иногда называют последним, путём освобождения. Для этого последнего пути эго должно "вырасти". Эго или отдельные желания должны исчерпать себя в тщетности найти вечность.

 

Все искренние желания реализуются. Этот путь или по-другому - жизнь есть наслаждение миром и его возможностями. Всё, что ум слышал когда-то и что его искренне взволновало, обязательно становится видимым (проявленным) или исполненным. Человек (ум) живёт желаниями, стремиться достичь желаемого. Любо-пытство - это испытания, которые известны по сказкам и мифам. Человек проходит испытания, влекомый любовью, влюблённостью во что-то отдельное (эгоистичное), до полного слияния с этим отдельным в экстазе, насыщения. Это может быть семья, профессия, разного рода увлечения. Всё это проходит чередой и иллюзорно, потому как проходящее. По-церковному это ещё называют прелестью. То, что подразумевается под мистикой в данной теме, трудно назвать мистикой. Мистика - это тайна, сакральное. А то, что пытаются выдать за мистику здесь, это иллюзия желания. Все эти домовые, "загадочные случаи", это всё то, что есть, о чём ум слышал хоть однажды. И хоть раз, но слышимое (верит в это человек или нет - не важно), обязательно происходит, реализуется. И происходит это тогда, когда ум готов к восприятию "таинственного". Это не тайна. Это, наоборот, известное. Мистика - это, к чему ум не готов, чего он НЕ ЗНАЕТ, НЕ СЛЫШАЛ И НЕ МОЖЕТ УСЛЫШАТЬ. Это именно тайна, которая рождается после насыщения эго всем тем, что много раз было пройдено и пережито до него, о чём известно в миру и что по сути и есть мир, как возможности воплощения.

 

Мистика - это не эго, не отдельный ум. Мистику выражают, как веру в то, что "стоит" за каждым пережитым моментом, за каждой тайной бытия, за каждой возможностью. Это то, что невидно, не может быть познано на ощупь, чувствами, но осознаётся, когда ищется источник всего и вся. Это открывается как тайна за семью печатями, самая простая тайна, которая не объясняется и не доказывается, но которая явна, как истина. Её словами никак не выразить, потому как слова - это уже сама сложность, выходящая из этого простого, явного незримо. Это открывается, когда эго больше ничего не может желать в осознании, что всё желаемое кончается, конечно, когда эго пресыщается самой отдельностью: избранностью, величием или ещё чем. И это действительно мистика! Потому как открывается, что "истина" всегда здесь, всё желаемое - здесь, ничего искать или желать не нужно было. Человек (ум) из устремления в будущее переходит в настоящее, из иллюзорного преобразуется в единую реальность.

 

Все так называемые духовные практики призваны остановить ум от прельщения, от увлечения иллюзией. Это не развитие ума, не достижение. Это - освобождение от эго, отдельного ума. "Духовное развитие" нужно для эго, чтобы насытится иллюзией. Как только ум (эго) видит, что в духовной практике он должен исчезнуть, умереть, так все практики становятся для эго пыткой. Это поистине страсть получить то, чем эго никогда не обладало и не может обладать. Пока ум не смирится (христианское смирение), мистика тревожит ум, всё необычное служит для эго приманкой. Для эго важно быть, чтобы "не как все". Для эго не важно то, что есть. Для него важно быть выше других, значительнее, быть избранным. Всё, что высказано в цитате, как раз это и подтверждает. И мистика, духовный путь для эго - это путь во славу себя, где оно потеряет всё.

 

Но никакие слова эго не остановят. Это случится само по себе, когда все аргументы и доводы станут бессильны перед самой неизбежностью смерти. Тогда мистика откроет незакрытые двери и явит непреходящую истину. Но до этих пор все слова об этом будут пусты и даже вызывать озлобленность, недоумение или жажду мщения или какого-то реванша. Если сие произойдёт и в этот раз, прошу не беспокоиться и не отвечать на "заумные" или "бестолковые" фразы ни о чём.

 

 

Я говорила об интересе человека к чему-либо, но вы так развили тему, что предположили то чего у меня в мыслях нет

[Alter Ego 53 385]

Ели мы в молчании. Мне суп не понравился, и я не мог его докончить, но дон Хуан съел свой весь.

— Я надел свой пиджак, — сказал он внезапно, — чтобы рассказать тебе о том, что ты уже знаешь, но то, что следует разъяснять, чтобы оно стало эффективным. Я ждал до сих пор, потому что Хенаро чувствует, что ты не только должен хотеть пойти по дороге знания, но сами твои усилия, должны быть достаточно неуязвимы, чтобы сделать тебя стоящим этого знания. Ты действовал хорошо. Теперь я расскажу тебе объяснение магов.

 

Он опять сделал паузу, потер щеки и поиграл языком внутри рта, как бы ощупывая зубы.

 

— Я собираюсь рассказать тебе о тонале и нагвале, — сказал он и взглянул на меня пронзительно.

 

В первый раз за время нашего знакомства он использовал эти два термина. Я был смутно знаком с ними из антропологической литературы о культурах центральной Мексики. Я знал, что тональ считается своего рода сторожевым духом, обычно животным, которого ребенок получал при рождении и с которым он был связан интимными узами до конца своей жизни. Нагваль — название, дававшееся животному, в которое маг мог превращаться, или же тому магу, который практиковал такие превращения.

 

— Это мой тональ, — сказал дон Хуан, потерев руками грудь.

 

— Твой костюм?

 

— Моя личность.

 

Он похлопал по груди, по коленям по ребрам.

 

— Мой тональ — все это.

 

Он объяснил, что каждое человеческое существо имеет две стороны, два отдельных существа, две противоположности, которые становятся действующими в момент рождения. Одна называется «тональ», другая — «нагваль». Я рассказал ему, что антропологи знали об этих двух концепциях. Он позволил мне говорить, не прерывая.

 

— Ну, что бы ты там ни думал или знал о них, это чистая чепуха, — сказал он. — хотя бы потому, что то, что я тебе говорю о тонале и нагвале, не могло быть сказано тебе раньше. Любой идиот знал бы, что ты ничего об этом не знаешь, потому что, чтобы познакомиться с этим, тебе следует быть магом, а ты не маг. Или тебе нужно было бы говорить об этом с магом, а ты не говорил. Поэтому отбрось все то, что ты слышал об этом раньше, потому что это неприложимо.

 

— Это было только замечанием, — сказал я.

 

Он поднял брови и сделал комический жест.

 

— Твои замечания неуместны, — сказал он. — на этот раз мне нужно твое безраздельное внимание, поскольку я собираюсь познакомить тебя с тоналем и нагвалем. У магов особый и уникальный интерес к этому знанию. Я бы сказал, что тональ и нагваль находятся исключительно в сфере людей знания. В твоем случае это заслонка, которая закрывает все то, чему я тебя обучал. Поэтому я ожидал до сих пор, чтобы заговорить о них.

 

— Тональ — это животное, которое охраняет человека. Я бы сказал, пожалуй, что это хранитель, который может быть представлен как животное, но это главное.

 

Он улыбнулся и подмигнул мне. — Теперь я использую твои собственные слова, — сказал он.

 

— Тональ — это социальное лицо.

 

Он засмеялся, я полагаю, при виде моего замешательства.

 

— Тональ является по праву защитником, хранителем. Хранителем, который большей частью превращается в охранника.

 

Я схватился за блокнот. Он засмеялся, передразнивая мои нервные движения.

 

— Тональ — это организатор мира, — продолжал он. — может быть, лучше всего можно описать его монументальную работу, сказав, что на его плечах покоится задача приведения хаоса мира в порядок. Но будет преувеличениемм заявлять, как это делают маги, что все то, что мы знаем как люди, является работой тоналя.

 

В данный момент, например, все, что участвует в попытке найти смысл в нашем разговоре, является твоим тоналем. Без него были бы только бессмысленные звуки и гримасы, и ты не понял бы ничего из того, что я говорю.

 

Скажу далее, что тональ является хранителем, который охраняет нечто бесценное, нас самих. Поэтому врожденное качество тоналя — быть консервативным и ревнивым относительно своих действий. А поскольку его деяния являются самой что ни на есть важнейшей частью нашей жизни, то не удивительно, что он постепенно изменяется в каждом из нас из хранителя в охранника.

 

Он остановился и спросил меня, понял ли я. Я автоматически утвердительно кивнул головой, и он улыбнулся с видом недоверия.

 

— Хранитель мыслит широко и все понимает, — объяснил он. — Но охранник, с другой стороны, бдительный, узко мыслящий и большей частью деспот. Тональ во всех нас был превращен в мелочного и деспотичного охранника в то время, как он должен бы быть широко мыслящим хранителем.

 

Я определенно не улавливал нити его объяснения. Я расслышал и записал каждое слово и однако же, я был, казалось, занят каким-то своим собственным внутренним диалогом.

 

— Мне очень трудно следить за тобой, — сказал я.

 

— Если бы ты не цеплялся за разговоры с самим собой, у тебя не было бы неприятностей, — сказал он резко.

 

Его замечание ввергло меня в длинное объяснительное заявление. В конце концов я спохватился и извинился за свою привычку постоянно оправдываться.

 

Он улыбнулся и сделал знак, который, казалось, показывал, что его это действительно не раздражает.

 

— Тональ — это все, что мы есть, — продолжал он. — назови его! Все, для чего у нас есть слово — это тональ. А поскольку тональ является своим собственным деянием, тогда все, очевидно, попадает в его границы.

 

Я напомнил ему, что он сказал, будто «тональ» был социальным лицом. Термин, который сам я использовал с ним, чтобы обозначить человеческое существо как конечный результат процесса социализации. Я указал, что тональ был продуктом. Он не мог быть всем, как он сказал, потому что мир вокруг нас не является результатом социальных процессов.

 

Дон Хуан возразил, что мой аргумент не имеет никаких основ, что намного ранее он уже говорил, что не существует никакого мира в широком смысле, а только описание мира, которое мы научились визуализировать и принимать как само собой разумеющееся.

 

— Тональ — это все, что мы знаем, — сказал он. — я думаю, что это само по себе уже достаточная причина для того, чтобы тональ был таким сверхсильным делом.

 

Он на секунду остановился. Казалось, он определенно ожидает замечаний или вопросов, но у меня их не было, однако же, я чувствовал себя обязанным задать вопрос и старался сформулировать его. Это мне не удалось. После всех предупреждений, которыми он начал наш разговор, мне расхотелось задавать вопросы. Фактически, я осознавал, что неспособен думать, но знал это не разумом, если только такое возможно.

 

Я взглянул на дона Хуана. Он глядел на среднюю часть моего тела. Но вот он поднял глаза, и ясность мысли вернулась ко мне мгновенно.

 

— Тональ — это все, что мы знаем, — повторил он медленно, — и это включает не только нас, как личности, но и все в нашем мире. Можно сказать, что тональ — это все, мы способны видеть глазами. Мы начинаем растить его с момента рождения. Когда мы делаем первый вдох, мы вдыхаем также силу для тоналя. Поэтому правильно сказать, что тональ человеческого существа сокровенно связан с его рождением.

 

— Ты должен запомнить этот момент. Очень важно понимание всего этого. Тональ начинается с рождения и заканчивается со смертью.

 

Я хотел, чтобы он повторил все это еще раз. Я уже было раскрыл рот, чтобы попросить его об этом, но к своему изумлению не смог произнести ни слова. Я испытывал очень любопытную неспособность. Мои слова были тяжелыми, и я не имел никакого контроля над этим ощущением.

 

Я взглянул на дона Хуана, чтобы показать ему, что не могу говорить. Он опять смотрел на мой живот. Потом поднял глаза и спросил, как я себя чувствую.

 

Слова полились из меня, как будто прорвало плотину. Я рассказал ему, что у меня было любопытное ощущение, будто я не могу ни говорить ни думать, и в то же время мои мысли были кристально ясными.

 

— Твои мысли были кристально ясными? — спросил он. Я понял, что ясными были не мои мысли, ясным было мое восприятие мира.

 

— Ты что-нибудь делаешь со мной, дон Хуан? — спросил я.

 

— Я пытаюсь убедить тебя в том, что твои замечания не нужны, — сказал он и засмеялся.

 

— Значит, ты не хочешь, чтобы я задавал вопросы?

 

— Нет, нет, спрашивай, все, что хочешь. Но не давай отвлекаться своему вниманию.

 

Я вынужден был признать, что растерялся из-за безбрежности темы.

 

— Я все еще не могу понять, дон Хуан, что ты имеешь в виду, говоря, что тональ это все, — сказал я после секундной паузы.

 

— Тональ — это то, что творит мир.

 

— Тональ является создателем мира?

 

Дон Хуан почесал виски.

 

— Образно говоря, тональ создает мир.

 

Он не может создать или изменить ничего, и тем не менее он делает мир, потому что его функция — судить, свидетельствовать и оценивать. Я говорю, что тональ делает мир, потому что он свидетельствует и оценивает его согласно своим тональным законам. Очень странным образом тональ является творцом, который не творит ни единой вещи; другими словами, тональ создает законы, по которым он воспринимает мир, так что в каком-то смысле он творит мир.

 

Он мурлыкал популярную мелодию, отбивая ритм пальцами на краю стула. Его глаза сияли. Казалось, они искрятся. Он усмехнулся и покачал головой.

 

— Ты не слушаешь меня, — сказал он улыбаясь.

 

— Слушаю, у меня нет никаких проблем, — сказал я, но не очень убежденно.

 

— Тональ — это остров, — объяснил он. — лучший способ описать его, это сказать, что тональ — вот это.

 

Он очертил рукой середину стола.

 

— Мы можем сказать, что тональ, как поверхность этого стола, остров, и на этом острове мы имеем все. Этот остров фактически целый мир.

 

Есть личные тонали каждого из нас и есть общий тональ для всех в любое данное время, который мы можем назвать тоналем времен.

 

Он показал на ряд столов в ресторане. — Взгляни, каждый стол имеет одни и те же очертания.

 

Какие-то определенные предметы есть на каждом из них. Индивидуально они, однако, отличаются один от другого. За одними столами больше людей, чем за другими, на них разная пища, разная посуда, различная атмосфера, и все же мы должны согласиться, что все столы в ресторане очень похожи. Та же самая вещь происходит с тоналем. Мы можем сказать, что тональ времен — это то, что делает нас похожими. Точно так же, как все столы в этом ресторане похожи. Каждый стол, тем не менее, это индивидуальный случай, точно так же, как личный тональ каждого из нас. Однако, следует знать, что все, что мы знаем о нас самих и о нашем мире, находится на острове тоналя. Понимаешь, о чем я говорю?

 

— Если тональ это все, что мы знаем о нас и нашем мире, что же такое нагваль?

 

— Нагваль — это та часть нас самих, с которой мы вообще не имеем никакого дела.

 

— Прости, я не понял.

 

— Нагваль — это та наша часть, для которой нет никакого описания. Нет слов, нет названий, нет чувств, нет знания.

 

- Но это противоречие, дон Хуан. По моему мнению, если это не может быть почувствовано, описано или названо, то оно не может существовать.

 

— Это противоречие только по твоему мнению. Я предупреждал тебя ранее, чтобы ты не пытался сбить самого себя с ног, стараясь понять это.

 

— Не говоришь ли ты, что нагваль это ум?&

 

— Нет, ум — это предмет на столе, ум — это часть тоналя.

 

Скажем так, что ум — это чилийский соус. Он взял бутылку соуса и поставил ее передо мной.

 

— Может нагваль — душа?

 

— Нет, душа тоже на столе. Скажем, душа — это пепельница.

 

— Может, это мысли людей?

 

— Нет, мысли тоже на столе. Мысли как столовое серебро.

 

Он взял вилку и положил ее рядом с чилийским соусом и пепельницей.

 

— Может быть, это состояние блаженства, неба?

 

— И не это тоже. Это, чем бы оно ни было, есть часть тоналя. Это, скажем, бумажная салфетка.

 

Я продолжал перечислять возможные способы описания того, о чем он говорит: чистый интеллект, психика, энергия, жизненная сила, бессмертие, принцип жизни. Для всего, что я называл, он нашел предмет на столе как противовес и ставил его передо мной, пока все предметы на столе не были собраны в одну кучу.

 

Дон Хуан, казалось, наслаждался бесконечно. Он хихикал, потирал руки каждый раз, когда я называл другую вероятность.

 

— Может быть нагваль — высшее существо, всемогущий бог? — спросил я.

 

— Нет, бог тоже на столе. Скажем так, что бог — это скатерть. Он сделал шутливый жест для того, чтобы скомкать ее и положить с другими предметами передо мной.

 

— Но значит, ты говоришь, что бога не существует? — Нет, я не сказал этого.

 

Все, что я сказал, так это что нагваль — не бог, потому что бог является предметом нашего личного тоналя и тоналя времен. Тональ является, как я уже сказал, всем тем, из чего мы думаем, состоит мир, включая бога, конечно.

 

Бог не более важен, чем что-либо другое, будучи тоналем нашего времени.

 

— В моем понимании, дон Хуан, — бог — это все. Разве мы не говорим об одной и той же вещи?

 

— Нет, бог это только все то, о чем мы можем думать, поэтому, правильно говоря, он только другой предмет на этом острове. На бога нельзя посмотреть по собственному желанию, о нем можно только говорить. Нагваль, с другой стороны, к услугам воина. Можно быть его свидетелем, но о нем нельзя поговорить.

 

— Если нагваль не является ни одной из тех вещей, которые я перечислил, то может быть ты сможешь рассказать мне о его местоположении. Где он?

 

Дон Хуан сделал широкий жест и показал на область за границами стола. Он провел рукой, как если бы ее тыльной стороной очищал воображаемую поверхность, которая продолжалась за краями стола.

 

— Нагваль там, — сказал он. — там, окружает остров. Нагваль там, где обитает сила.

 

Мы чувствуем с самого момента рождения, что есть две части нас самих. В момент рождения и некоторое время спустя мы являемся целиком нагвалем. Мы чувствуем затем, что для нормальной деятельности нам необходима противоположная часть того, что мы имеем. Тональ отсутствует, и это дает нам с самого начала ощущение неполноты. Затем тональ начинает развиваться и становится совершенно необходимым для нашей жизни. Настолько необходимым, что он затеняет сияние нагваля. Он захлестывает его. С того момента, как мы становимся целиком тоналем, мы уже ничего больше не делаем, как только взращиваем наше старое ощущение неполноты, которое сопровождало нас с момента нашего рождения и которое постоянно нам говорит, что есть другая часть, которая дала бы нам цельность.

 

С того момента, как мы становимся целиком тоналем, мы начинаем делать пары. Мы ощущаем наши две стороны, но мы всегда представляем их предметами тоналя. Мы говорим, что две наши части — это душа и тело, или ум и материя, или добро и зло, бог или дьявол. Мы никогда не осознаем, однако, что просто объединяем в пары вещи на одном и том же острове, точно так же, как можно объединять в пары кофе и чай, хлеб и лепешки, или чилийский соус и горчицу. Мы странные животные, скажу тебе. Нас унесло в сторону, но в своем безумии мы считаем, что понимаем все правильно.

 

Дон Хуан поднялся и обратился ко мне, как если бы он был оратором. Он ткнул в меня указательным пальцем и затряс головой.

 

— Человек движется не между добром и злом, — сказал он смешным риторическим тоном, хватая солонку и перечницу в обе руки. — его истинное движение состоит между отрицательным и положительным.

 

Он уронил солонку и перечницу и схватил нож и вилку.

 

— Вы не правы! Никакого движения тут нет, — продолжал он, как бы отвечая самому себе. — человек — это только ум!

 

Он взял бутылку соуса и поднял ее, а затем опустил.

 

— Как ты можешь видеть, — сказал он мягко, — мы легко можем заменить ум чилийским соусом и закончить все, сказав: «человек - это только чилийский соус», такой поступок не делает нас более психически больными, чем мы есть.

 

— Боюсь, что я задал не тот вопрос, — сказал я. — может быть мы пришли бы к лучшему пониманию, если я бы спросил, что особенного можно найти в районе за островом.

 

— Нет способа ответить на это. Если я скажу «ничего», я только сделаю нагваль частью тоналя. Все, что я могу сказать так это то, что за границами острова находишь нагваль.

 

— Но когда ты называешь его нагвалем, разве ты не помещаешь его на острове?

 

— Нет. Я назвал его только затем, чтобы дать тебе осознать его существование.

 

— Хорошо! Но разве то, что я осознаю это, не является той ступенькой, которая превращает нагваль в новый предмет моего тоналя?

 

— Боюсь, что ты не понимаешь. Я назвал тональ и нагваль как истинную пару. Это все, что я сделал.

 

Он напомнил мне, что однажды, пытаясь объяснить ему свою настойчивость в том, чтобы во всем улавливать смысл, я говорил об идее, что дети, может быть, не способны воспринимать разницу между «отцом» и «матерью», пока они не разовьются достаточно в смысле обращения со значениями, и что они, возможно, верят, что отец — это тот, кто носит штаны, а «мать» — юбки, или учитывает какие-нибудь другие различия в прическе, размере тела или предметах одежды.

 

— Мы явно делаем то же самое с нашими двумя частями, — сказал он. — мы чувствуем, что есть другая наша сторона, но когда мы стараемся определить эту сторону, тональ захватывает рычаги управления, а как директор он крайне мелочен и ревнив. Он ослепляет нам глаза своими хитростями и заставляет нас забыть малейшие намеки на другую часть истинной пары — нагваль

 

Карлос Кастанеда (тональ и нагваль)