На чьей вы стороне

[negoro 273]

Конь красно-синий

Когда вас по собственной инициативе доводят до нужного вам места? Или приглашают в гости?

[Конь красно-синий 8 782]

Конь красно-синий

Когда вас по собственной инициативе доводят до нужного вам места? Или приглашают в гости?

Совершенно верно.

Из последнего, что могу вспомнить - в Испании задержались поздно в Тоссе, заехали х.з. куда , пошёл спросить дорогу к отелю у старухи-испанки (по английски ни гу-гу, про русски даже молчу), в результате ночевали у неё в доме (блин дому лет 500 не меньше ), а утром денег не брала упорно , оставил в тихаря 100Э на комоде.

В Греции, поехали в Метеоры, тоже заплутали в горах, нащли древнюю заправку, старый грек ( во 2-ю мировую ещё партизанил ) узнал, что русские, надавал фруктов и вина, подарил икону и обьяснил как ехать.

Доброжелательность и открытость, не приоритет какой-либо нации.

[jippo1972 38]

Это приоритет простых людей

[negoro 273]

Конь красно-синий , jippo1972

Возможно вы правы. Просто этой доброжелательности я в своих соотечественниках мало наблюдаю.

 

А так у меня еще симпатии к арабам чисто эстетические: обожаю мечети, распевки муэдзинов, арабскую каллиграфию

[Сэмми Ш. 5 722]

Конь красно-синий

Интересно это виртуальная симпатия или осознаная? Ну я имею в виду Вы с ними общались в жизни или по бизнесу?

И виртуальная (нравится арабская и мусульманская архитектура, в частности) и осознанная. Общался и в жизни (в нетуристических районах Египта и Туниса) и по бизнесу в Дубае, правда только в 90-х. Слава богу, на фанатичных дикарей ни разу не натыкался...

Прошу не считать, что я плохо отношусь к евреям. Но почему-то больше уважаю среди них тех, кто смог уехать именно в Израиль, стать там немного патриотом своей новой страны. Много таких и из класса и с курса. С большинством переписываюсь.

[jippo1972 38]

Сэмми Ш.,где ж ты учился ?

[Сэмми Ш. 5 722]

где ж ты учился ?

Обычная московская школа. №885.

МГУ. Географ. факультет.

[Ники 6 556]

В контесте сегодняшних событий поддерживаю Арабов.

[Злой Собак 10 324]

Ники

Ты юдофоб!

[Ники 6 556]

Ники

Ты юдофоб!

Нет.

Я просто сторонник мира!

А в виду того что агрессия происходит со стороны Израиля я на стороне Арабов.

[12-i 14]

А вообще евреи в этой войне пытаются уничтожить как можно больше арабов в секторе, они плодятся как кролики а молодые евреи только молятся целыми днями, поэтому мирного населения уже минус 1000 из них 350 детей, вообще где еврейский спец наз? из за одного боевика уничтожают целые дома с мирными жителями.

[negoro 273]

Записки русского из Рамаллы (продолжение).

 

15:45

Свобода нас встретит радостно у входа!

Прошлой ночью солдаты покинули наше здание (говорят, у подъездов в город и там, где раньше, все еще стоят танки). Около семи часов утра меня разбудил топот в подъезде, в дверь затарабанили. Спросонок думал, что – солдаты, но вскоре квартира наполнилась соседями:

- Сергей, выходи, ты свободен!! Евреи уехали!

 

Все - радостно-возбужденные, в подъезде крики, хохот. Я умылся и скоро тоже вышел. Двери квартир – настежь, дети носятся по лестнице вверх-вниз, взрослые все в пижамах, как три дня назад их согнали, так до сих пор и разгуливают, никто сейчас не обращает на это внимания, главное – свобода! Ощущение всеобщего праздника, немного смазанное усталыми и расстроенными женскими лицами. На том месте, где еще недавно стояли танки, греются на солнышке мужики. Рядом – куча песка: уходя, «наши» солдаты позаботились, вынесли. На окнах всех этажей здания прибиты одеяла, на окне нашего этажа – несколько забытых мешков с песком: бывшая баррикада. Шахта лифта зияет черной дырой, взрывом разворотило и стену рядом.

Скоро стали собираться жители ближайших домов и родственники соседей – радостные встречи, сочувственные возгласы.

 

А я занялся поиском своих.

Телефон Максима не отвечает: наверное, занят похоронами соседки. Ирван еще спал, так что весть об освобождении я сообщил ему первым. Что-то он мало обрадовался – похоже, из-за своей раздавленной БМВ. Сказал, что вызовет такси и поедет на фирму проверить, как там. Ахмад оказался уже дома. Вернее, он все это время был дома, только у него «на постое» стояли солдаты и ответить на звонки он не мог. «Все время слышал звонки, но...» Голос уставший.

- Ничего не испортили? –спрашиваю.

- Как тебе сказать? Приезжай...

- Хочу сначала съездить на работу, посмотреть.

- А, давай. Я сейчас не могу – полный дом людей, журналисты какие-то – откуда взялись?

Ибрагим по-прежнему не отвечал, и я решил после фирмы заехать и к нему.

 

В городе – погром: перерытые дороги, на асфальте – свежие белесые вмятины, следы гусениц. Поваленные деревья, развороченные заборы, спрессованные мусорные бачки (а мусорники-то им чем не угодили?) И везде – раздавленные в лепешку машины. Несколько зданий со взорванными дверьми и выбитыми окнами – что тут было? Перестрелка? Или просто обыск? Рабочие в синих комбинезонах устанавливают поваленные столбы с телефонными проводами. И кругом – люди, люди. После трехдневного сидения взаперти все враз вышли в город; лица хмурые, нерадостные.

 

В дороге – звонок от Макса: он на своей «Кока-коле», похоронами не занимался – «И без меня родственников понаехало. Заглянул туда – не дай бог: мертвячиной так прет, меня чуть не вырвало...»

 

У нас на фирме – кавардак: двери взорваны, компьютеры разбиты, жесткие диски - «мозги» - вырваны, украдены. Мебель поломана - похоже, нарочно. Шкафы с документами повалены, бумаги на полу вперемешку со всем остальным добром. Все, кто там был (а собралось уже порядочно народу) целовались, как после долгой разлуки и, потихоньку разгребая завалы, громко делились впечатлениями.

 

Сана, наша новенькая, рассказывала, что у них нельзя было даже в окна выглядывать: при любом колебании штор начинали стрелять по окнам. У Валида в первый же день «вырубилось» электричество («Столб танком повалили – и все дела.») Поэтому в холодильнике пропали пять килограммов купленного накануне «на случай войны» мяса. У жены Омара взорвали дверь в клинику и испортили дорогое оборудование («Мы за него еще и не расплатились до конца.») Говорят, у Ибрагима на постое были «русские», всю квартиру испоганили и на стенках написали. А почему - русские? Да потому что очевидцы говорят, будто-бы по-русски написано.

 

Поехал к Ибрагиму. Из-за заваленной камнями улицы пришлось объезжать переулком мимо дома Ахмада; решил сначала завернуть к нему. Перед их старым, одноэтажным и одноквартирным домом стоит с десяток машин, среди них – несколько с наклейками PRESS и TV. Заборчик развален, везде – свежие следы гусениц. Железная входная дверь буквально изрешечена пулями, оба выходящих во дворик окна без стекол. Между окном и входом зияет круглая черная дыра величиной с большой арбуз – похоже, прямой наводкой с танка.

 

С тяжелым чувством вхожу внутрь. В квартире полно народу, не продохнешь; много соседей, вижу узкие глаза японских журналистов, где-то слева говорят по-французски. Кое-как нашел Ахмада. Они с женой дают на английском интервью, показывая перед камерами издырявленные пулями книги и детские игрушки. Киваю ему издалека, сочувственно улыбаясь и стараясь держать себя в руках – ё-мое, да Ахмад – седой! В ожидании, пока они освободятся, хожу с остальными по квартире и тихо холодею – бля, вот кому досталось! Три стены подряд пробиты снарядом, штукатурка в черную крапинку дыр и царапин, пол и все вокруг покрыто белой пылью.

 

Наконец ко мне подходит Ахмад. Взгляд нерадостный, усталый. Поседевшие волосы и потухший взгляд враз сделали его похудевшее лицо неузнаваемым. Обнимаемся, я молча похлопываю его по спине – что тут скажешь? Слава богу, что живые? Бред собачий! С трудом беру себя в руки, начинаю расспрашивать – что да как произошло? Набегают журналисты, Ахмад не обращает на них внимания, рассказывая, наверное, в сотый раз одно и то же.

 

Они спали, когда услышали перестрелку на улице. Разбуженные дети прибежали к ним в спальню (выходящую окнами на фасад дома).

- Мы не знали, что происходит и решили переждать в задней комнате. Но не успели выйти в коридор, как послышался рев моторов и лязг гусениц. Следом так бабахнуло... Дети завизжали, жена причитает, а они – из пулеметов по стенам и окнам. Мы на коленках поползли по коридору, а на голову штукатурка сыпется. Кругом – треск оружия и звон стекла... «Все, говорю, выйду и буду кричать, просить о помощи.» Жена не пускает: «С ума сошел?! Тебя же убьют!!» - «А так НАС ВСЕХ скоро убьют!» Подполз к окну, поднялся и давай кричать по-английски: «Не стреляйте! Мы – мирные жители, у нас нет оружия! Не стреляйте, в доме дети!» Вроде, немного притихли, но ненадолго: через несколько секунд - опять по дому из пулеметов. И кричат в свою кричалку: «Шахид, выходи!!» А я им: «Не стреляйте! Мы – мирные жители!» Потом один по-арабски прокричал: «Да ладно, ладно. Выходи руки за голову!» А замок заклинило – наверное, пуля зацепила, не могу открыть дверь. Они снова начали стрелять. Потом кое-как открыл, вышел - руки вверх, а мне в лицо – дуло танка на расстоянии двух метров и сзади еще несколько других танков и БТР-ов. Короче говоря, я им документы показал («Не зря палестинцы постоянно носят с собой свои «гавийе», - подумал я), они дом прочесали, ничего подозрительного, видно, не нашли и загнали нас всех в детскую. И сами в квартире остались.

- И вы все три дня просидели в одной комнате? – ввернул на ломанном арабском какой-то иностранный корреспондент.

- Да, все время.

- А – извиняюсь – в туалет как? И что вы там ели?

- В туалет – под конвоем: постучим – откроют, выпустят; идешь – и солдат тябя сопровождает, автомат в спину – туда и обратно. Даже когда в туалете сидели, дверь нельзя было запирать.

- А с едой? – все не унимался назойливый корреспондент. (Наверное, рад до смерти: «Вот лафа, такой репортаж обломился!» - Интересно, они все это потом покажут или тоже половину вырежут?)

- ...Постучим: «Голодные!»; они нам из холодильника пакет с помидорами бросят: «Ешьте!» В другой раз – качан капусты...

Корреспондент застрочил в своем блокноте, задумчиво кивая головой.

- Ахмад, а дети где? – спросил я, оглядываясь по сторонам.

- Их брат утром к себе забрал, чтобы с его детьми развеялись немного. Младшего, Салима, сводил к врачу на перевязку: ему руку осколком поранило, жена тут кое-как полотенцем перевязала; а сегодня брат врачу показал – ничего, говорит, не опасно.

 

Вышел от них с комом в горле и тяжестью на сердце; поехал к Ибрагиму. У того тоже люди, но все как-то «проездом»: заглядывают, здороваются и идут дальше, на второй этаж.

- Видел, что в доме у матери наделали? – спросил Ибрагим после приветствия.

- Нет еще. А что там?

- Квартиру испоганили, чуть на тот свет нас всех не отправили. Говорят, «русские». Пойдем, покажу.

 

Поднялись на второй этаж. После всего увиденного за день ничего для меня нового: разломанные стулья, вспоротый диван. Все окна широко раскрыты.

- Ты вон в ту комнату пройди, - приглашает Ибрагим.

Прошел. Да, такого я еще не видел. На огромном восточном ковре посреди гостинной – дикая смесь: какие-то тряпки вперемешку со светлой не то – замазкой, не то – глиной, сверху – обломки рамок с фотографиями.

- Что это? – спрашиваю.

- Праздничный салат: мамины полугодовые запасы продуктов и ее вышитые платья; их какой-то маньяк на куски разрезал и смешал с мешком риса, двумя мешками муки и двадцатью литрами оливкового масла – вот больной, да? И семейные фотографии разорвали. А тут читал?

 

Я обернулся. «Мы вас всех на х... перебьем, так что ваших баб е... будет некому!!» - большими корявыми черными буквами по светлой штукатурке. Сильно, с ненавистью.

- Что пишут? – здороваясь, грустно спросила жена Ибрагима.

- Что?.. В общем, ругаются.

- Так мы и думали. Мало им ковра было, еще и стенку испортили. Мы не убираем, с телевидения должны приехать, просили все оставить. Ибрагим, приглашай гостя вниз, я вам кофе сделаю.

- Пойдем, с мамой познакомишься.

Спустились. Пока готовилось кофе, мы разговаривали с его мамой. Худенькая, сухенькая, лет восемьдесят старушке. На руках – младенец, сын Ибрагима. Все переживала за свои платья: целых восемь штук, говорит, всю жизнь их по одному заказывала – ручная вышивка, каждое – около 500 долларов. Ничего себе, национальный наряд! Сколько их на женщинах по городу вижу, никогда бы не подумал.

- А ты, сынок, послушай еще, что они сделали, - вспомнила она. – Мы тут возле больницы, у нас сразу после захвата света не стало – что-то там возле больницы взорвали. А тут приходят эти, свет на лбу яркий, кричат, мебель бьют. Выгнали меня сюда, в квартиру к Ибрагиму, а сами сверху остались.

- А на лестнице все время конвоир стоял, - подхватил Ибрагим. Мобильники у нас забрали и телефон оборвали – чтобы мы никому не позвонили.

- Отдали потом мобильники?

- Да какое там отдали! Себе оставили. Знают, что жаловаться некому...

- Подожди, сынок, - снова мать Ибрагима, - я другу твоему о газе расскажу. Слушай, сынок... («Она, видно, всех сынками зовет. Добрая такая бабка, напомнила мне нашу.»)... Вышли они от нас вчера среди ночи, часа в три. А света-то все нет! Ну, я подождала еще с часик, пока они уехали, разбудила Ибрагима; взяли мы с ним свечку и пошли наверх посмотреть. Лайла, невестка, с детьми тут осталась.

- А-а, точно, я же тебе не рассказал! Слушай, хорошо, что мама газ унюхала, а то бы мы тут все вместе с домом взлетели в воздух!

- Какой газ? – не понял я.

- А они, изверги, перед тем, как уйти, все вентили на плите пооткрывали. Ой, сынок, если бы мы туда с огнем, знаешь, что бы тут было! Страшно подумать... И как их только земля таких носит! Бога они не боятся, изверги! Детей не пощадили.

 

Ехал оттуда по разбитому и перекошеному городу и с трудом собирался с мыслями. «Русские» евреи в доме у Ибрагима... Нормальный, психически здоровый человек такого не сделает. Откуда столько ненависти? Может, в семье у этого солдата (или даже нескольких из них) кто-нибудь погиб в теракте? Тогда это кое-что объясняет (хотя и не оправдывает.) А с какими воспоминаниями будут теперь жить дети Ибрагима? А семья Ахмада? Порочный круг: ненависть рождает ненависть, боль – желание отомстить. Где же выход? Неужели у этих двух народов нет никакой надежды на мирную жизнь?

 

Позвонил Максим, хотят подъехать с Ирваном после пяти. Я по дороге купил продуктов и водки, пойду сейчас приготовлю на троих ужин, посидим.

[12-i 14]

Вроди как Израиль войска выводит, непонятно только чего они добились? Хасбала несломлена все лидеры живы или нехасбала а как там её, короче палистинское сопротивление (террористы)

[YOUrAl 1 812]

Из сектора Газа мог бы получиться чудесный курорт. Но палестинцы выбрали ненависть.

При всей неоднозначности отношений к евреям, тем не менее никто не будет отрицать, что эта нация обогатила нашу цивилизацию во всех областях развития человечества. И любой может с легкостью назвать несколько знаменитых имен, рожденных евреями.

А кто может назвать хоть одного знаменитого палестинца? Что дали палестинцы цивилизации? Кроме террористов?

А могли бы жить в достатке.

[Freemann 2]

Тряпкоголовые дали цивилизации материал. к примеру для многих фоток:

http://www.evangelie.ru/forum/t31158.html