СССР - самая читающая страна в мире

[Este 16 664]

Стало интересно, откуда пошла эта фраза. В интернете много чего на эту тему понаписано, может будет интересно не только мне. 

В знак глубочайшего чтения. Как СССР стал самой читающей страной в мире

 

о том, как начиналось, видение автора АИФ:

18.08.2019 

Константин Кудряшов

 

Результаты проведённого в 1950-е гг. международного исследования показали: граждане СССР тратят на чтение в среднем около 11 часов в неделю – вдвое больше, чем американцы, англичане или французы. И стали поводом для беспокойства. На Западе эти данные соотнесли с послевоенным «советским экономическим чудом» и сделали соответствующие выводы.

 

А в самом СССР к тем же выводам пришли довольно давно. И секретов из них не делали. Речь товарища Сталина на Первой Всесоюзной конференции работников социалистической промышленности была напечатана в газете «Правда» от 5 февраля 1931 г. В частности: «Мы отстали от передовых стран на 50–100 лет. Мы должны пробежать это расстояние в 10 лет. Либо мы сделаем это, либо нас сомнут… Нам осталось немного: изучить технику, овладеть наукой. И когда мы сделаем это, у нас пойдут такие темпы, о которых сейчас мы не смеем и мечтать».

 

Через 10 лет, то есть в роковом 1941 г., смять СССР не получилось. Значит, в общем и целом задача «изучить технику и овладеть наукой» была выполнена. Фокус, однако, в том, что подход предполагался комплексный. Логика проста: темпы роста производства и индустриализации зависят не только от сноровки и профессиональных навыков рабочих, но и от культуры производст­ва. Которая, в свою очередь, немыслима без культуры как таковой. То есть без грамотности и постоянного чтения.

 

Отношения Сталина и Надежды Крупской были далеки от идеальных – их взгляды на партийное строительство расходились иной раз настолько, что провоцировали настоящие конфликты. Но когда доходило до конкретного дела, они проявляли удивительное единодушие.

 

Именно Крупская обратила внимание на то, что такая перспективная и насущно необходимая штука, как ликвидация безграмотности, почему-то начала давать пробуксовки. И летом 1929 г. в советской печати появляется целая серия её статей с хлёсткими названиями вроде «Культурная нищета». Причина пробуксовок была вскрыта почти моментально.

 

Да, Всероссийская чрезвычайная комиссия по ликвидации безграмотности, так называемая Грамчека, проделала огромную работу – с помощью штрафов, показательных судов и даже арестов за прогул уроков она всё-таки добилась того, что большинство населения научилось читать и писать. Но до 40% прошедших обучение через пару лет возвращались обратно – навыки быстро утрачивались. Именно тогда появился известный плакат: «Если книг читать не будешь, скоро грамоту забудешь!»

 

Справедливо. Но упрёк не по адресу. Вот что писала Крупская: «Ликвидация безграмотности предполагает, что выучившиеся грамоте люди будут что-то читать. Ждать, что бывшие ещё недавно неграмотными бедняцкие слои деревни будут покупать книги, – утопия. Материал для чтения должны поставлять библиотеки. Но если мы возьмём данные Центрального статуправления, то увидим, что в деревне по сравнению с дореволюционным временем сеть библиотек не увеличилась».

 

Это была катастрофа. Под угрозу ставились планы индустриализации и перестройки сельского хозяйства. И тут в полной мере проявился организационный и управленческий талант Надежды Крупской. С ролью кризис-менеджера она справилась блестяще.

 

Её личный статус «супруга Ильича» значительно облегчал прохождение в прессе довольно острых статей – даже с критикой партии и власти: «Партия, Советская власть, профсоюзы, вся общественность должны уделять библио­течному делу не меньше внимания, чем делу ликвидации безграмотности. А у нас сокращают библиотечную сеть, сокращают суммы, отпускаемые на снабжение библиотек. Так дальше продолжаться не может!»

 

Когда нужный накал страстей был достигнут, в ход пошли конкретные и весьма разумные предложения. Не хватает государственных средств на создание библиотек? А вот: «Ко­оперирование нужно не только в хозяйстве… Нужны нам кооперативные, устраиваемые в складчину библиотеки. Если организации будут складывать свои средства для развития библиотек, дело двинется». Не хватает специальных зданий? Нет времени их строить? Не беда: «Каждая большая библиотека должна обрастать передвижками. Передвижки составляются из разнообразных книг (при библиотеках выделяется для этой цели передвижной фонд) и посылаются с особым человеком на фабрики, в столовки, в рабочие жилтоварищества… В каждой мастерской, в каждом цехе, в каждой школе, в каждом месте сбора рабочих и работниц, в каждой деревне, при каждой мельнице, в каждом колхозе надо организовывать красные уголки, куда можно прийти почитать газету и книжку». И – вывод: «Рабкоры и селькоры, пишите о библиотечном деле как можно больше!» 

 

«Библиотечный поход», спланированный и проведённый Надеждой Константиновной, очень скоро превратился в явление, которое власть игнорировать уже не могла. И потому предпочла возглавить. В марте 1934 г. ЦИК СССР издаёт по­становление «О библиотечном деле». Теперь это дело государственной важности со всеми вытекающими последст­виями вроде уголовных дел за вредительство: «Категорически запретить всем учреждениям и организациям использование помещений библиотек для других целей и переселение библиотек в худшие помещения. Нарушителей этого требования привлекать к судебной ответственности».

 

Словом, «самой читающей страной мира» СССР стал только благодаря стальной воле Надежды Крупской – с помощью жёстких, иногда даже жестоких методов. Стоило дело того? Вот один интересный факт. В самую лютую зиму 1942 года в блокадном Ленинграде по инициативе горожан переиздают книгу Николая Островского «Как закалялась сталь». Текст набирают в полуразрушенном здании. Тираж печатают, крутя машины руками, поскольку нет электричества. И распродают 10 тыс. экземпляров за два часа.

 

 

[Este 16 664]

Данных самого исследования, породившего фразу о самой читающей стране в мире, я не нашла пока. Многие на него ссылаются, но без ссылок на первоисточник. А хотелось бы знать многое. Например, что читали. Нетленные труды Ленина и соратников? Кто читал, какой контингент опрашивали? крестьяне? рабочие? школьники? Вообщем, вопросов очень много.

[-lz- 13 793]

12 минут назад, Este сказал:

Данных самого исследования, породившего фразу о самой читающей стране в мире, я не нашла пока. Многие на него ссылаются, но без ссылок на первоисточник. А хотелось бы знать многое. Например, что читали. Нетленные труды Ленина и соратников? Кто читал, какой контингент опрашивали? крестьяне? рабочие? школьники? Вообщем, вопросов очень много.

 

Ну вот я помню по своему детству, газет и журналов мы выписывали много, 2-3 газеты, журналы пару - тройку штук и это в худшие года. Да и подписку оформить по тем временам на некоторые издания  было сложно. Так чт в бытность когда информацию доносили печатным способом могу с уверенностью сказать что СССР была самой читающей. Телевидение было, но там смотреть на "балет" мне было не интересно. Что касается вашего вопроса о данных приведенных в исследовании то не думаю что они сохранились или если и сохранились то архивы не в России т.к. это -   Результаты международного исследования.

Изменено 24 ноября, 2021 пользователем -lz-

[tatysik 16 431]

14 минут назад, Este сказал:

Например, что читали.

а что это меняет? что включает в себя понятие читающего человека? художественную литературу? учебники? научные статьи? для культурного развития? для работы? лента в соцсетях?)

[Este 16 664]

37 минут назад, -lz- сказал:

 

Ну вот я помню по своему детству, газет и журналов мы выписывали много, 2-3 газеты, журналы пару - тройку штук и это в худшие года. Да и подписку оформить по тем временам на некоторые издания  было сложно. Так чт в бытность когда информацию доносили печатным способом могу с уверенностью сказать что СССР была самой читающей. Телевидение было, но там смотреть на "балет" мне было не интересно. Что касается вашего вопроса о данных приведенных в исследовании то не думаю что они сохранились или если и сохранились то архивы не в России т.к. это -   Результаты международного исследования.

Какое-то неуловимое, практически мифическое исследование!)

по поводу наших воспоминаний из детства - я тоже помню и газеты, и журналы, например выписывали Веселые картинки, Мурзилку, Юннат, еще какие-то детские, За рулем, Охотник и рыболов (вроде так), Здоровье, Роман-газета, Вокруг света.. Информационный, читательский голод)

Книг у нас было много, у мамы была полезная подружка, работавшая в книжном магазине. В школьной библиотеке я всегда была на хорошем счету (главная библиотекарша знала меня еще с детсада, там личное было), перечитала оттуда кучу всяческой интереснейшей литературы. Мама приносила из взрослой библиотеки много книг. Я была читающим ребенком, но во всем классе читали еще максимум 10 человек. 

 

вот эти воспоминания мне было интересно прочитать, почти все созвучно моим:

«Самая читающая страна в мире». О чтении в СССР

 

«СССР — самая читающая страна в мире» — фразу эту я помню с детства. Её часто можно было увидеть где-нибудь в библиотеке, рядом с другими подобными лозунгами, к концу восьмидесятых воспринимавшимися как формальные и пустые, например «Книга — источник знаний» или «Ученье — свет, а неученье — тьма».
И всё же, почему — «самая читающая страна» Это взятый «с потолка» пропагандистский штамп, или это утверждение на чём-то основывалось В интернете я нашёл информацию о международном сравнительном исследовании 1950 года, которое показало, что житель Советского Союза тратит на чтение примерно 11 часов в неделю — вдвое больше, чем житель США, Англии и Франции.

Нашлась информация, что в СССР была создана самая разветвлённая в мире библиотечная система, насчитывавшая 150 тысяч библиотек. От советских библиотек впечатление у меня осталось удручающее: затёртые обложки, вырванные страницы, да и найти что-то интересное было там крайне сложно — то, что пользовалось спросом, как правило, в открытый фонд не поступало, а выдавалось библиотекарями по знакомству.

Насколько реально читающей страной был СССР к 1980 м годам — периоду, который я застал Я бы сказал, что вполне читающей, хотя объективных показателей, позволяющих сравнивать Советский Союз в этом отношении с другими странами, нет. Просто других форм проведения досуга и форматов развлечений было мало, и поэтому они ещё не слишком конкурировали с чтением.
Но проблема была в огромном разрыве между тем, что люди хотели читать, и тем, что предлагали им книжные магазины и библиотеки. Массовый читатель хотел детективы, приключения и мелодрамы, которые издавались небольшими тиражами и были в дефиците, а читатель более продвинутый с удовольствием бы читал литературу, которая в СССР была запрещена или не переведена на русский.

К тому моменту произошёл, говоря современным языком, слом моделей потребления литературы — она перестала быть «идеологическим оружием» и превратилась в то, чем, в принципе, и должна быть: культурный продукт. А выпускать продукт и доносить его до людей — с этим в Советском Союзе было сложно.
В результате сложилась ситуация, когда книжные магазины были завалены хламом, который никто не покупал и не читал — материалами съездов и пленумов КПСС, трудами членов политбюро и тому подобным. А книги, которые реально хотели покупать и читать, были в дефиците.

В середине восьмидесятых в Могилёве, где я жил, было меньше десяти книжных магазинов, и один из них, «Маяк», — не знаю, на основании чего было принято такое решение — находился в моём районе, на Рабочем посёлке, далеко не самой культурно развитой окраине города, заселённой в основном рабочими завода искусственного волокна и более мелких окрестных заводов и фабрик.
Как правило, покупателей в магазине было немного. Стеллажи были, в основном, заняты белорусской литературой, нон-фикшн книгами о Великой Отечественной войне и Октябрьской революции, книгами поэтов и прозаиков второго эшелона, о которых я ничего не слышал. Более ходовые и, тем более, дефицитные книги на полки не ставили — их выкладывали на столы у витрины, поближе к кассе.

В то время дефицитом была не только жанровая литература — детективы или фантастика в магазинах практически не появлялись, — но и даже, например, практически любая переводная литература XIX века. Много позже я узнал о существовании советской жанровой литературы — в нулевые годы издательство «Ад Маргинем» запустила серию её переизданий, «Атлантида». Но это была история более ранняя, и к восьмидесятым годам книг, например Григория Гребнева или Романа Кима, в продаже уже не было.

Если сравнивать доступ к книгам с доступом, например, к музыкальным записям, то читатель находился, пожалуй, в худшем положении, чем слушатель музыки. В середине восьмидесятых записи — в том числе, неофициальных советских групп и западных артистов — активно тиражировались даже в рамках официально разрешённых структур — например, студий звукозаписи (подробно я об этом я рассказывал в эпизоде «Мелодии и ритмы»). Скопировать пластинку — переписать её на магнитофон — было относительно просто, а, чтобы скопировать, например, книгу, нужно было иметь доступ к редкому тогда копировальному аппарату. В свою очередь, власти, боясь, чтобы люди не копировали запрещённую и антисоветскую литературу, доступ к копировальным аппаратам жёстко контролировали. Ну и конечно, многие книги, которые читали в большинстве стран мира, на русский просто не были переведены.

В итоге приходилось довольствоваться тем, что предлагала официальная книжная индустрия. Но она была мало того, что жёстко цензурируемой, так ещё и крайне неповоротливой. Почему было бы не напечатать достаточные тиражи идеологически безобидной, но популярной литературы — Александра Дюма, Мориса Дрюона, Артура Конан-Дойла, Агаты Кристи

Не знаю про другие города, но в Могилёве в середине восьмидесятых практически все читабельные книги были дефицитом, и в магазинах их можно было купить лишь изредка, когда их «выбрасывали» в продажу. Книги, кстати, стоили от двух до пяти рублей — не так уж и мало при тех зарплатах.
Помню, однажды, в конце 1984 года — я учился в шестом классе — я зашёл вечером в «Маяк» и увидел толкучку у стола с новинками и очередь к кассе. Я пошёл домой, рассказал маме, и она успела купить несколько книг, «выброшенных» в тот день — в том числе, «Утраченные иллюзии» Оноре де Бальзака, «Зверобой» Джеймса Фенимора Купера и «Крестоносцы» Генрика Сенкевича. Да, почти все дефицитные книги были переводными.
Что происходило тогда в официальной советской литературе, по книжным магазинам представить себе было сложно. На полках пылились книги давно забытых соцреалистов, рассказывающие о комсомольских стройках, Байкало-Амурской магистрали и решении производственных проблем под чутким руководством коммунистической партии, но ни об авторах этих, ни об их книгах ничего толком и не знали. А откуда было что-то узнать Насколько я помню, в мейнстримовой прессе рецензий на книги, да и просто статей о современной литературе не публиковали — за исключением идеологических атак на какую-либо книгу или автора.

Возвращаясь к проблеме книжного дефицита в СССР, расскажу о том, как её пытались решить.
Одним из способов была запущенная в середине 1970 х годов программа, неформально называвшаяся «Книги на макулатуру». За каждые 20 килограммов макулатуры, сданных в пункт приёма, там же можно было купить книги, в продажу не поступавшие — или поступавшие, но крайне редко. В моей библиотеке до сих пор есть, например, роман Виктора Гюго «Собор Парижской богоматери», купленный «на талоны». Выпущен он минским издательством «Мастацкая лiтаратура» (Художественная литература) — в 1984 году, и на последней странице присутствует такой вот текст:
«Уважаемые товарищи!
Чтобы сохранить лесные богатства нашей страны, с 1974 года организован сбор макулатуры в обмен на художественную литературу, для чего расширен выпуск популярных книг отечественных и зарубежных авторов.
Сбор и сдача вторичного бумажного сырья — важное государственное дело. Ведь 60 кг макулатуры сохраняют от вырубки одно дерево, которые вырастет в течение 50–80 лет.
Призываем вас активно содействовать заготовительным организациям в сборе макулатуры — это даст возможность увеличить производство бумаги для дополнительного выпуска нужной населению литературы».

«Собор Парижской богоматери» и ещё несколько книг мои родители купили в середине восьмидесятых, сдав макулатуру. Ассортимент книг, которые можно было получить таким образом, состоял, в основном, из переводной иностранной литературы. Помню, серию книг французского писателя Мориса Дрюона «Проклятые короли». Книги эти я не читал ни тогда, ни тем более позже и об авторе ничего не знал. Сейчас, погуглив, выяснил его годы жизни — 1918–2009 и годы издания семи романов серии — 1955–1977. Кстати, из интернета я узнал, что «Проклятые короли» стали одним из главных источников вдохновения при написании цикла романов Джорджа Мартина «Песнь льда и огня», по мотивам которого снят сериал «Игра престолов».

При всех плюсах программы «Книги на макулатуру» у неё был один большой минус: макулатуру нужно было как-то отвезти в пункт приёма. Свои автомобили в то время были мало у кого, а везти, например, даже 20 килограммов старых газет и журналов на общественном транспорте, а потом ещё тащить пешком от остановки было не слишком удобно. Существовали правда передвижные пункты приема вторсырья, и грузовик ездил прямо по дворам, но случалось это очень редко.
Ещё одним способом купить дефицитные книги было членство во Всесоюзном добровольном обществе любителей книги или, как его обычно называли, «Обществе книголюбов». Образовалось оно в том же 1974 году, когда была запущена программа «Книги на макулатуру» — не знаю, была в этом связь, или просто совпадение. Из интернета я узнал, что Общество книголюбов было одной из самых массовых общественных организаций Советского Союза, и на пике его членами были более 16 миллионов человек. Годовой взнос в середине восьмидесятых составлял один рубль — деньги символические. Но и польза от членства на тот момент была сомнительной: дефицитные книги через общество книголюбов можно было купить только с «нагрузкой» в виде неликвидного шлака. То есть, например, председателю общества на заводе, фабрике или в школе, а также его приближённым книги доставались без всякой нагрузки, а рядовым членам приходилось вместе, например с «Тремя мушкетёрами» Александра Дюма, покупать ещё и биографию видного партийного деятеля или что-то подобное. Официально продажа книг «с нагрузкой» была запрещена, но, припоминаю, практиковалась не только через общества книголюбов, но и через магазины, хотя детали в памяти не сохранились.

В середине 1980 х гг. появилось ещё одно нововведение, которое по идее должно было помочь людям купить дефицитные книги — отделы книгообмена. Открылся такой и в магазине «Маяк», но просуществовал недолго. Теоретически там можно было обменять одну книгу на другую, но для этого нужно было, во-первых, иметь дефицитную книгу, от которой ты готов был избавиться, а, во-вторых, выбор того, что ты мог получить взамен, был ограничен.
Конечно же, в Советском Союзе существовал, и чёрный рынок книг, но в те годы я с ним никак не пересекался, и, в основном, он охватывал столицы республик и крупные города, где — как я узнал уже позже — книжные спекулянты тусовались у букинистических магазинов. Был магазин «Букинист» и в Могилёве — в сталинском доме рядом с кинотеатром «Родина», — и я заходил в него, когда бывал в кино. Спекулянтов у «Букиниста» я не помню. В основном, продавалась там не художественная литература — но можно было, например, найти редкие книги о кино или изобразительном искусстве.

Ближе к концу восьмидесятых случился литературный бум, связанный с публикацией прежде запрещённых текстов — как официальных советских авторов, писавших также «в стол», так и эмигрантов. Одним из реальных результатов реформ Горбачёва было снятие многих глупых запретов, и этим сразу же воспользовались, прежде всего, редакторы толстых — как их называют до сих пор — литературных журналов. Советская книжная индустрия была слишком неповоротливой, и подготовка публикации книги могла занимать год или больше. Толстые журналы — «Новый мир», «Дружба народов», «Знамя» — действовали более оперативно.
Номера журналов с топовыми перестроечными текстами — например, «Дружба народов» с романом «Дети Арбата» Анатолия Рыбакова, которого я уже упомянул как автора литературы для подростков — давали почитать знакомым и друзьям буквально на несколько дней, а то и на одну ночь.

Ко мне они тоже попадали — их брала у кого-то мама, работавшая в школе, а я, соответственно, тоже читал. «Дети Арбата» впечатлили меня, 15-летнего, откровенными описаниями жизни и быта молодёжи тридцатых годов, а также вставками — как я сейчас понимаю, достаточно механически присобаченными к основному действию, — в которых точно так же описывался быт Сталина. Помню, в конце девятого класса о «Детях Арбата» высказалась даже моя учительница русского языка и литературы — в отличие, от других учителей моей школы, достаточно интеллигентная, но скорей реакционная. Её претензии к роману были банальными — «мне говорили, что в то время на Арбате так не жили».
Кроме «Детей Арбата», в те годы я прочитал журнальные издания «Доктора Живаго» Бориса Пастернака, «Нового назначения» Александра Бека, «Белых одежд» Владимира Дудинцева. Ни одна из этих книг особого впечатления не произвела — возможно, потому что, в отличие от героев тех же «Детей Арбата», с их героями я себя идентифицировать не мог.

Кроме доходящих с опозданием до читателей, долгое время пролежавших в столе текстов, появлялись и свежие, отражающие реалии жизни в СССР, о которых до этого писать было не принято — например, «Интердевочка» Владимира Кунина, опубликованная в журнале «Аврора» в 1988 году и рассказывающая о валютных проститутках.
Ещё одним перестроечным литературным «хитом» стала повесть «Сто дней до приказа…» Юрия Полякова — она была опубликована в 1987 году в журнале «Юность», и темой была дедовщина в советской армии. Кстати, и «Интердевочка», и «Сто дней до приказа…» были достаточно быстро экранизированы. И если фильм Петра Тодоровского по «Интердевочке» был достаточно конвенциональным, то режиссёр «Ста дней…» Хусейн Эркенов, для которого это был дебютный «полный метр», снял очень странное, экспериментальное кино, в котором от литературного первоисточника практически ничего не осталось.

Ещё в середине восьмидесятых, бывая в центре Могилёва, я часто заходил в отдел подписных изданий в магазине «Ранiца» на проспекте Мира — просто, чтобы поглазеть на стоявшие на полках, за стеклом, красивые тома с цифрами на корешках — собрания сочинений русских, советских и зарубежных авторов. Эти книги просто так не продавались — только по подписке, а, чтобы попытаться выиграть подписку, нужно было отстоять длинную очередь, а потом тянуть жребий. Тем, кто выигрывал подписку, потом приходила открытка о поступлении очередного тома, и можно было идти его выкупать в магазин.

В начале девяностых система подписки перестала быть «эксклюзивной». Помню, что в 1991 году я подписался на собрания сочинений вполне, кстати, типичных «перестроечных» авторов — Андрея Битова и Фазиля Искандера, — которые выпускало издательство «Молодая гвардия». Но распад СССР помешал довести эти проекты до конца. В итоге было выпущено два тома из четырёх Искандера и один из трёх Битова — все они, кстати, до сих пор есть в моей библиотеке. На всякий случай я решил проверить — вдруг, были напечатаны и остальные тома, но до меня просто не дошли, потому что с декабря 1991 года я жил уже в независимой Беларуси. Оказалось, что нет, другие тома так и не вышли.

А ещё через пару лет я решил купить собрания сочинений классиков — Толстого и Достоевского. Это была середина 1990 х годов, расцвет «дикого капитализма», и обедневшие бывшие советские интеллигенты избавлялись от «подписок», чтобы на вырученные деньги купить что-то более необходимое. У меня же, в основном благодаря коммерческим поездкам в Польшу, какие-то деньги были.
Я уже не помню порядок цен, но продавали «подписки» недорого — думаю, меньше доллара за том. За 22 томами Толстого я приехал в двухэтажный дом в центре Могилёва, чуть в стороне от главной улицы — Первомайской. Продавала «подписку» женщина лет шестидесяти — возможно, преподавательница или из «технической интеллигенции». Книги были в идеальном состоянии: каждый том был упакован в прозрачную полиэтиленовую обложку для школьных учебников. Женщине явно было жалко расставаться с книгами.
Она тогда произнесла странную фразу: вот придёт к вам, молодой человек, в гости девушка, увидит «подписку» Толстого, и это сразу возвысит вас в её глазах. Я внутренне усмехнулся: в то время среди моих знакомых девушек книги — тем более, какая-то там русская классика — не котировались. Девушки любили «сникерсы», ликёр «амаретто» и ментоловые сигареты. Я сложил тома в большую сумку, отдал женщине деньги и вышел.
Владимир Козлов

Изменено 24 ноября, 2021 пользователем Este

[Este 16 664]

20 минут назад, tatysik сказал:

а что это меняет? что включает в себя понятие читающего человека? художественную литературу? учебники? научные статьи? для культурного развития? для работы? лента в соцсетях?)

я ж написала:

39 минут назад, Este сказал:

А хотелось бы знать многое.

 

 

[Грюн 55 378]

@Este 

 

Один из факторов читающей страны!...

 

Многотиражная газета ...

https://ru.wikipedia.org/wiki/Многотиражная_газета

 

1972г  - Карл  выпускалось   газет  тиражом в 430миллионов  !!! и на 95%   они все раскупались !  ...

Газеты несли в себе  - новости ,  законодательство , жизнь страны и людей  и т.д.  вплоть до скамвордов ...

 

Было   в обиходе  в городах    высказывание ...

- Мань пойдешь мимо Союзпечати , купи мне любую газетку со   скамвордом!...

[тётя Глаша 48 701]

4 минуты назад, Грюн сказал:

Один из факторов читающей страны!...

 

1972г  - Карл  выпускалось   газет  тиражом в 430миллионов  !!! и на 95%   они все раскупались !  ...

Газеты несли в себе  - новости ,  законодательство , жизнь страны и людей  и т.д.  вплоть до скамвордов

по этому показателю мы и сегодня впереди планеты всей - Росбалт от корки до корки прочитан, законспектирован и вопреки сопротивлению отсталой части населения выложен для прочтения на Пушорг и отлайкан думающими (С). 

скамворды появились после СССР. в 1972 были крысворды.

а газетку Маню просили купить для других целей. Лопухи зимой не колосились  

ну и семки было удобно в газетные кулёчки фасовать.

[Este 16 664]

1 час назад, Грюн сказал:

 

 

Один из факторов читающей страны!...

 

Многотиражная газета ...

https://ru.wikipedia.org/wiki/Многотиражная_газета

 

1972г  - Карл  выпускалось   газет  тиражом в 430миллионов  !!! и на 95%   они все раскупались !  ...

Газеты несли в себе  - новости ,  законодательство , жизнь страны и людей  и т.д.  вплоть до скамвордов ...

Интересно было почитать, спасибо)

 

Чтение может быть разным и его качество тоже) Научную, популярную, классическую итд итп литературу достаточно сложно было приобрести. Но читать хочется и вуаля, многотиражки, сами написали, сами создали, сами почитали. Да еще и в хозяйстве польза.

 

Из ссылки:

 

В период сталинской индустриализации в содержании многотиражных газет происходят изменения: они становятся одним из инструментов создания новой социальной реальности, «нового советского человека», «нового общества»[5]. Издателем многотиражки становятся партийная организация, администрация и профсоюзный комитет, а сама газета становится «коллективным организатором»[5].

 

Модель многотиражной газеты была типовой и в общих чертах повторяла обычные городские, областные, центральные газеты.

На первой странице публиковались передовые статьи, самые важные новости, сводки о ходе выполнения плана предприятием.

На следующих страницах печатали заметки и письма рабочих корреспондентов, «критику и самокритику», различные призывы. На последних страницах публиковалась культурная и развлекательная информация, стихи, сатира и фельетоны[9].

В многотиражках предприятий пристальное внимание уделялось производственным вопросам: выполнению плана, внедрению новой техники, рационализаторским предложениям. Печатались квартальные и годовые сводки об ассортименте и количестве выпускаемой продукции. На рубеже хозяйственного года публиковались обзорные материалы по отрасли, результаты работы других предприятий, анализировались недочёты. Сквозной темой была трудовая дисциплина, за её нарушения критиковали виновников[9].