Стихи, которые нравятся

[JuliaGEm 52 453]

@Самарянка, я чота тоже "согрешила" в плане ассоциаций

[Самарянка 4 706]

Полезла читать стихи Петрушевской

и еще вот:

 

 

15

 

успех 

 

это часто

единственное

 

что отличает

писателя

от графомана

 

и для писателя

и графомана

это общая

незаживающая

рана

 

 

16

 

те кого боятся

должны бояться 

что над ними

будут смеяться

 

вообще люди

 

не издеваются 

только над шутами

 

шуты дураки

на них колпаки

они похуже нас с вами

 

их народ любит

 

 

17

 

главный герой

должен быть

человеком без свойств

 

такой литературный

прием 

 

ни слабостей

ни изъяна

 

типа

чавканья

храпа длительного

или мата

 

иначе 

читатель и зритель

не узнает себя в нем

 

будучи сам

ангельским

идеалом

 

в смысле 

мыслительного

и пищеварительного

 

аппарата

Изменено 4 июня, 2018 пользователем Самарянка

[Самарянка 4 706]

иначе  читатель и зритель не узнает себя в нем будучи сам ангельским идеалом

 

 

оу, да это же про меня!   

[Самарянка 4 706]

***
В Шотландии есть город Питерхед,
второе имя - Город Синих Ниток,
в его заливе затонул корабль
который вез две тонны синей шерсти.

Из Эдинбурга прибыл контролер
и расспросил всех жителей подробно
они ему сказали все как есть:
не видели ни корабля, ни шерсть.

Я вспомнила, как я к тебе пришла,
а ты не поднял глаз, смотрел на ноги:
"ты снова у него была в больнице",
а я: "да нет". Ты улыбнулся хило,
ну заходи, чего, снимай бахилы.

Весь город в синих шерстяных носках.
У контролера дождь стучит в висках.

 

Анна Логвинова

[Самарянка 4 706]

Она касается с дневной
Стремянки
Полярной ночи наливной.
Кругом палёные останки 
Перебирает летний зной.

 

Малярка с круглыми ногами
И раствороженной спиной
Стоит, и капли сонным градом
Двускатных крыш бегут не рядом,
Но рваной линией кривой.

 

Мы тоже были сапогами 
По локоть в глине и золе,
Небесну славу пригибали
К исчёрканной, покоцанной земле.

Бежит царапина на лаке,
И пианино, как в бараке,
Визжит: «Оле-оле-алле».

 

Её ладонь сжимает кисти
На самом деле, будто в жизни. 
Будь это Брейгель или Бог,
Здесь всё давно бы растворилось,
И на прощание замок
Шершаво скрипнул, и на милость
Какой-нибудь бы призрак лёг.

 

Евгения Риц

[Самарянка 4 706]

ФРАНЦИСК АССИЗСКИЙ

 

Все мы в этой жизни склизкой —
Сестры, братья с чувством, с толком,
Так что и Франциск Ассизский
Позавидовал бы только.

 

Сколько кошек и собак!
Сколько твари разной!
Мир прекрасен – это факт,
Хоть и безобразен.

 

Но на эту тему – ой! —
Трудно объясниться.
Здравствуй, месяц – братец мой!
Здравствуй, смерть – сестрица!

 

Дм.Пригов

[Самарянка 4 706]

Записка XXXVII.

Post scriptum

Увы нам, наш климат для нас нездоров,

Тут тянутся тучи цепочкой.

Нашедший Записки, на розе ветров

Пожги и развей мои строчки.

 

Как сгинула некогда Амзтаракань,

Татарской оравы столица;

Как вымрет когда-нибудь таракан,

Что пасся у хана в косицах;

 

Как в сильную оттепель тают следы

Полозьев и лосей наброды;

Как – столь же бесследно – пропали труды

Народов и сами народы;

 

Как после бутылки минует тоска,

Нам душу шершаво потискав,

Так – столь же бесславно – исчезнут пускай

С чекушкою вместе Записки.

 

Кому это нужно все – вот в чем вопрос,

Зачем я, охотник-лохмотник,

На лоне бытья заскорузлый нарост,

Срамник, выпивоха и сводник,

Записки в верховьях реки сочинил

И сплавил в низовья куда-то…

Напрасная трата свечей и чернил

И силы теченья растрата.

 

Какая досада: лета напролет

Гуляешь, колядуешь лишку;

Посмотришься в кружку – а ты уж удод.

Хреново, худые делишки.

 

Предзимье застало за штопкой мешка,

Починкой мережи и бочки,

Но знаю – набухнут исподтишка

И лопнут настырные почки!

 

Попробуй пожги только, дурья башка,

Мои гениальные строчки.

 

Саша Соколов

[Самарянка 4 706]

* * *
- Тебе чай или кофе?
- Мне рифмы и строфы.

 

- Пальма или рябина?
- Один леший там глина.

 

- Родина или остальное?
- Пушкин, море, застолье.

 

- Ты за белых или за красных?
- Я за несчастных.

 

- Прям вот за несчастных?
- Ну, тогда за прекрасных.

 

Олег Дозморов

[Самарянка 4 706]

* * *
Чириканье и теньканье сквозь сон.
Сквозь шторы луч, почти горизонтальный.
Какой он? Золотой? Пушистый? Он
так убедителен! Хотя сюжет банальный,

но — просыпаюсь я от счастья и, пока
не вспомнил ничего, я вечен.

В этом счастье
лежу, тону, тянусь — и вот моя рука
твоё сжимает спящее запястье.

 

Поток частиц пылающих пересекает нас.
Ты улыбаешься, не открывая глаз.
- - -

 

Михаил Кукин

[betali 555]

Июль

 

Лежим в траве. Ни митингов, ни баров.

Борьба идей отсюда не видна.

Вдоль озера, прозрачного до дна,

прошёл пацан с бутылкой и гитарой.

 

Стриж пролетел. Качнулась ветка тала.

Плеснула в берег летняя волна.

И снова золотая тишина.

Её с тобой нам вечность не хватало.

 

Мы на день суверенны от страны.

Блаженство. Ни разборок, ни войны.

Сон марева. Да где-то скрип уключин.

 

В руке улитка дремлет наяву –

от детства моего скрипичный ключик,

что я когда-то обронил в траву.

 

Александр Файнберг

[Самарянка 4 706]

* * *
Пока я спал, повсюду выпал снег —
он падал с неба, белый, синеватый, 
и даже вышел грозный человек
с огромной самодельною лопатой
и разбудил меня. А снег меня
не разбудил, он очень тихо падал. 
Проснулся я посередине дня, 
и за стеной ребёнок тихо плакал. 
Давным-давно я вышел в снегопад
без шапки и пальто, до остановки
бежал бегом и был до смерти рад
подруге милой в заячьей обновке —
мы шли ко мне, повсюду снег лежал, 
и двор был пуст, вдвоём на целом свете
мы были с ней, и я поцеловал
её тогда, взволнованные дети, 
мы озирались, я тайком, она
открыто. Где теперь мои печали, 
мои тревоги? Стоя у окна, 
я слышу плач и вижу снег. Едва ли
теперь бы побежал, не столь горяч. 
(Снег синеват, что простыни от прачек.) 
Скреби лопатой, человече, плачь,
мой мальчик или девочка, мой мальчик.

 

Борис Рыжий

[Самарянка 4 706]

НОЧЬ

Свет — в одном конце двора. 
Свет — в другом конце двора. 
Бронзовые своды яблонь. 
Тени черная нора.

 

Хмель, взбежавший по перилам. 
Хмель, свисающий плетьми… 
Хмеля ласковая сила — 
до постели б добрести! 

 

Но еще, еще волшебней — 
к звездам мыслями расти.

Всюду дышит винный лад 
сквозь гудящий винный сад. 

 

Отворяй ворота песне — 
наугад и невпопад

ей навстречу тренькнут струны, 
раз-два-три — и двор поет! 

 

Мандолину и гитару 
контрабас на грудь берет. 
Дым плывет от самовара, 
и костер в саду цветет.

 

Хочешь белого вина? 
Хочешь красного вина? 
Или, грешным делом, водки? 
Наливай уж дополна!

 

В сизых сумерках рассвета 
нету звезд. Костер погас. 
И вращается планета, 
подставляя солнцу нас.

 

Михаил Кукин

[Самарянка 4 706]

***

Приезжай к Рождеству. Тут зимою такой туман, 
Что к зеленым ставням подходят большие рыбы,
И засунув руку случайно в пустой карман, 
Ощущаешь сырость.

Я думаю, мы могли бы 
Посмотреть, как в море по пояс стоят дворцы, 
И услышать - ночами лодки скрипят о сваи
Я другие придумаю сказкам твоим концы.
Лучше тех, что у вас на твердой земле бывают...

 

Татьяна Краснова. Венецианские стихи.

[Самарянка 4 706]

***

Этот дом построили алкоголики, этот мост - дураки.
Кусты и деревья сажала замкадовская гопота, матерясь.
Не ищи плоды трудов трезвых, умных, образованных, воспитанных.
Они заняты архитектурой внутреннего своего мира
И проектированием великой судьбы.
Образование получают, чтобы никогда больше не работать,
Принадлежать самому себе и будущим поколениям.
Довольствуйся плодами усилий алкоголиков, дураков, безруких, 
Проклинающих свой тяжкий труд, жалкий жребий
И тебя, тебя.
Прими и не сетуй.

 

Виталий Пуханов (убийственно точен, примерно как всегда)

[Самарянка 4 706]

Виталий Пуханов мотивирует:

***

И у тебя будет прекрасный августовский день.
В мартовскую слякоть, в ноябрьской тьме 
Вспоминай, что тебя ждёт прекрасный августовский день,
Это даст силы жить дальше.
Прекрасные дни возможны и в январе и в мае,
Но по-настоящему целительным и костевправляющим 
Будет лишь один прекрасный августовский день,
Не просри свой август.