Другая Литература

[Гость Тутси(Надя)10]

Tuschik

Тутси(Надя)10

вам своего раздела мало?

мне всегда и всего всего мало

 

Встречаются, чтоб расставаться,

Влюбляются, чтоб разлюбить.

Мне хочется расхохотаться

И разрыдаться, и не жить!

Клянутся, чтоб нарушить клятвы,

Мечтают, чтоб клянуть мечты...

О, горе тем, кому понятны

Все наслаждения тщеты.

В деревне хочется столицы...

В столице хочется души...

И всюду человечьи лица

Бесчеловеческой души...

Как часто красота уродна

И есть в уродстве красота...

Как часто низость благородна

И злы невинные уста.

Так как же не расхохотаться,

Не разрыдаться, как же жить,

Когда возможно расставаться,

Когда возможно разлюбить?

[Гость Тутси(Надя)10]

***

России

Не проходит предательство даром.

Сдан Афган. Сдан под бомбы Ирак.

Пол-Европы сданы, - скипидаром

Будто смазали... что-то... у врак.

 

Сдан Кавказ. Украина - на грани.

Ну а дальше - за Минском - Москва.

Короли мирового обмана

В новых гранях блестят естества.

 

Не научена горя веками.

Верить на слово подлым нельзя.

Ты врага в дом своими руками

Привела - под свои образа.

 

Что ж, хлебай эту чашу. Как в стари.

Жаль лишь крови - безвинный поток.

Не проходит предательство даром.

Да и глупость - не просто порок.

[Гость Тутси(Надя)10]

У смерти тоже есть свои порядки.

Ну что ж, умру когда-нибудь и я.

Меня положат в зале «Волгоградки» —

тогда уж воля будет не моя.

 

И кто-нибудь, всегда на всё готовый,

создаст двухцветный траурный уют

и с чувством скажет горестное слово

по принципу — «лежачего не бьют».

 

И все узнают, как жила я мало,

как я ещё бы — жить да жить могла,

какие я «шедевры» написала,

какая я «хорошая» была!..

 

Ах, щедрый автор смертных приговоров,

он так доволен — речи вопреки, —

что я ушла в дорогу, о которой

не пишут путевые дневники.

 

Что от плохих стихов не затоскую,

что на собраньях слова не прошу

и никого-то я не критикую,

убийственных рецензий не пишу!

 

Не верьте тем, кто скажет надо мною

высокие надгробные слова!

Какой была — а я была иною, —

сама скажу, покуда я жива.

 

А я — как все: и плакала, и пела,

стыдилась плакать и любила петь.

А я гораздо больше не успела,

чем было мне доверено успеть.

 

Я жизнь люблю. Я, и прощаясь с нею,

ищу дорог и радуюсь весне!

А жить стараюсь проще и честнее,

чем после смерти скажут обо мне.

[Бах 1 465]

Борис Пастернак

Быть знаменитым некрасиво.

Не это подымает ввысь.

Не надо заводить архива,

Над рукописями трястись.

 

Цель творчества - самоотдача,

А не шумиха, не успех.

Позорно, ничего не знача,

Быть притчей на устах у всех.

 

Но надо жить без самозванства,

Так жить, чтобы в конце концов

Привлечь к себе любовь пространства,

Услышать будущего зов.

 

И надо оставлять пробелы

В судьбе, а не среди бумаг,

Места и главы жизни целой

Отчеркивая на полях.

 

И окунаться в неизвестность,

И прятать в ней свои шаги,

Как прячется в тумане местность,

Когда в ней не видать ни зги.

 

Другие по живому следу

Пройдут твой путь за пядью пядь,

Но пораженья от победы

Ты сам не должен отличать.

 

И должен ни единой долькой

Не отступаться от лица,

Но быть живым, живым и только,

Живым и только до конца.

1956

[Гость Тутси(Надя)10]

Бах

Но пораженья от победы

Ты сам не должен отличать.

Пораженья и победы я рада бы не отличать…

Но всё, что мы творим по жизни, за всё будем отвечать.

 

***

В сапожном деле отличиться

Он в годы юности сумел;

Хотя он прошлого стыдится,

Зато изрядно преуспел... ...

 

Теперь торговец сапогами, ...

Завёл он в парке у себя

Фонтаны, гроты, пруд с мостами –

Не хуже чем у короля.

 

Не ограниченный запретом

Опустошить он мир готов,

Чтоб стол его зимой и летом

Был полон лакомых кусков.

 

И дом его похож на чудо,

В лепных узорах потолок,

Из золота его посуда,

Из серебра ночной горшок.

 

А я иду не в ногу с веком,

И не предвидя свой провал,

Я к древним книгам римлян греков

Себя на выучку послал.

 

О, музы! Что мне делать с вами?

Простите, но пора кончать:

В наш век нельзя прожить стихами,

Уж лучше сапоги тачать.

[Tuschik 38]

Мне с тобою пьяным весело -

Смысла нет в твоих рассказах.

Осень ранняя развесила

Флаги желтые на вязах.

 

Оба мы в страну обманную

Забрели и горько каемся,

Но зачем улыбкой странною

И застывшей улыбаемся?

 

Мы хотели муки жалящей

Вместо счастья безмятежного...

Не покину я товарища

И беспутного и нежного.

 

Анна Ахматова

[Бах 1 465]

НЕЖНОСТЬ Борис Пастернак

Ослепляя блеском,

Вечерело в семь.

С улиц к занавескам

Подступала темь.

Люди - манекены,

Только страсть с тоской

Водит по Вселенной

Шарящей рукой.

Сердце под ладонью

Дрожью выдает

Бегство и погоню,

Трепет и полет.

Чувству на свободе

Вольно налегке,

Точно рвет поводья

Лошадь в мундштуке.

[Гость Тутси(Надя)10]

Пробудитесь, я жду вас, красавицы!

Рощи новой листвою кудрявятся,

И природа с искусством затеяла спор,

Расстелив на лугах пёстроцветный ковёр.

 

Всё живущее тянется к радости,

Наслаждайтесь утехами младости,

Вы поверьте, и так слишком рано придёт

Время горьких морщин, бремя тяжких забот.

 

А в жару полудённую томную

Мы укроемся в рощу укромную,

И, всецело отдавшись фиалкам лесным,

Позабудем курильщиц мы приторный дым.

 

С ветки падуба, или шиповника

Торжествующей песнью любовника

Будет тешить нам слух чаровник-соловей,

И, внимая певцу, смолкнет шумный ручей.

 

А потом, пробираясь опушкою,

Пастуха мы увидим с пастушкою,

Поглядим, как, устами друг к другу припав,

Двое негу вкушают на ложе из трав.

 

Вдруг и я это счастье изведаю,

Наслажусь долгожданной победою,

Вдруг страданья мои, моя преданность вам

Побудят уступить неотступным мольбам!

 

Вы притворства ужель не приметили

В гимнах скромности и добродетели?

Но всесильна природы и разума власть,

Вы ответите – верю! – мне страстью на страсть.

 

 

Я не пишу свои сообщения просто так, будь то стихи (свои, иль других авторов)

Пишу только то, что отражает мои чувства, мысли, и о том, что волнует.

Наверно и многие так.

[Бах 1 465]

Tequilajazzz Стратосфера

как темна вода

на глупейшей из планет!

спят чужие города,

бредит город-секонд-хенд.

там, где ангел пролетел

высоко, не надо мною,

след остался в пустоте,

только тень, а остальное -

стратосфера

 

все, что я хотел -

это пряный аромат.

мой бедный ангел побледнел,

изучая компромат.

тем, чем ночь меня добьет,

будет маленькая сплетня.

раз - и все наоборот

между первой и последней -

стратосфера

 

мой ангел, закурив,

слезы льет на тротуар,

в том либо солнечный мотив,

либо солнечный удар,

либо долгая любовь,

либо маленькая вера,

после рифмы к слову "кровь"

остальное - тишина и

стратосфера

[Tuschik 38]

Есть в близости людей заветная черта,

Ее не перейти влюбленности и страсти,-

Пусть в жуткой тишине сливаются уста

И сердце рвется от любви на части.

 

И дружба здесь бессильна и года

Высокого и огненного счастья,

Когда душа свободна и чужда

Медлительной истоме сладострастья.

 

Стремящиеся к ней безумны, а ее

Достигшие - поражены тоскою...

Теперь ты понял, отчего мое

Не бьется сердце под твоей рукою.

[Бах 1 465]

Борис Патсернак

Все наденут сегодня пальто

И заденут за поросли капель,

Но из них не заметит никто,

Что опять я ненастьями запил.

 

Засребрятся малины листы,

Запрокинувшись кверху изнанкой.

Солнце грустно сегодня, как ты,-

Солнце нынче, как ты, северянка.

 

Все наденут сегодня пальто,

Но и мы проживем без убытка.

Нынче нам не заменит ничто

Затуманившегося напитка.

[Бах 1 465]

Иосиф Бродский

Коньяк в графине - цвета янтаря,

что, в общем, для Литвы симптоматично.

Коньяк вас превращает в бунтаря.

Что не практично. Да, но романтично.

Он сильно обрубает якоря

всему, что неподвижно и статично.

 

Конец сезона. Столики вверх дном.

Ликуют белки, шишками насытясь.

Храпит в буфете русский агроном,

как свыкшийся с распутицею витязь.

Фонтан журчит, и где-то за окном

милуются Юрате и Каститис.

 

Пустые пляжи чайками живут.

На солнце сохнут пестрые кабины.

За дюнами транзисторы ревут

и кашляют курляндские камины.

Каштаны в лужах сморщенных плывут

почти как гальванические мины.

 

К чему вся метрополия глуха,

то в дюжине провинций переняли.

Поет апостол рачьего стиха

в своем невразумительном журнале.

И слепок первородного греха

свой образ тиражирует в канале.

 

Страна, эпоха - плюнь и разотри!

На волнах пляшет пограничный катер.

Когда часы показывают "три",

слышны, хоть заплыви за дебаркадер,

колокола костела. А внутри

на муки Сына смотрит Богоматерь.

 

И если жить той жизнью, где пути

действительно расходятся, где фланги,

бесстыдно обнажаясь до кости,

заводят разговор о бумеранге,

то в мире места лучше не найти

осенней, всеми брошенной Паланги.

 

Ни русских, ни евреев. Через весь

огромный пляж двухлетний археолог,

ушедший в свою собственную спесь,

бредет, зажав фаянсовый осколок.

И если сердце разорвется здесь,

то по-литовски писанный некролог

 

не превзойдет наклейки с коробка,

где брякают оставшиеся спички.

И солнце, наподобье колобка,

зайдет, на удивление синичке

на миг за кучевые облака

для траура, а может, по привычке.

 

Лишь море будет рокотать, скорбя

безлично - как бывает у артистов.

Паланга будет, кашляя, сопя,

прислушиваться к ветру, что неистов,

и молча пропускать через себя

республиканских велосипедистов.

Осень 1967

[Бах 1 465]

Подруга милая, кабак все тот же.

Все та же дрянь красуется на стенах,

все те же цены. Лучше ли вино?

Не думаю; не лучше и не хуже.

Прогресса нет. И хорошо, что нет.

 

Пилот почтовой линии, один,

как падший ангел, глушит водку. Скрипки

еще по старой памяти волнуют

мое воображение. В окне

маячат белые, как девство, крыши,

и колокол гудит. Уже темно.

 

Зачем лгала ты? И зачем мой слух

уже не отличает лжи от правды,

а требует каких-то новых слов,

неведомых тебе - глухих, чужих,

но быть произнесенными могущих,

как прежде, только голосом твоим.

[Альфа 4]

Mea culpa

 

Наступит день, и я прощу врагов,

Хоть, признаюсь, им ждать придется много.

Когда-нибудь я стану чтить богов

Или поверю в истинного Бога.

 

А, может быть, пусть нравом не таков,

Покаюсь я у страшного порога,

Но все равно, меня осудят строго

За грех Гордыни — худший из грехов.

 

Напрасно Бог нам заповедь вещал.

Мне Данте плащ из камня завещал —

Мы в этом явно с Флорентийцем схожи.

 

Я жалости у женщин не просил.

Я шел вперед, пока хватало сил,

И не менял своей холодной кожи.

 

Андрей Валентинов. 1987

[Гость Тутси(Надя)10]

"""

Не говори о странах диктатуры

И не роняй с заоблачных высот

Загробных слов о гибели культуры,

Она ещё тебя переживёт.

 

И вообще, в той части крокодила,

Где нет ни солнца, ни зари,

Не говори, что «молодость сгубила»,

А впрочем, если хочешь – говори.

 

Пускай стоят навытяжку холопы

И славят вслух немецкие пайки.

Пусть в сумерках заблудшие … в Европе

Нейтральные мерцают дураки.

 

Не трать на них напрасные чернила

И скорбным голосом и желчно, хоть умри

 

Не говори, не каркай, не чирикай,

Но меру строгую в сужденьях соблюдай.

Не предавайся радости великой,

И в пессимизм подавно не впадай.

 

Не угашай оставшегося пыла,

Но и легенд прекрасных не твори,

И в день, когда на вервиях без мыла,

Повесят всех вождей на фонари .. …

.. …. …. … …. …. ….. …. …. …. …

 

Не поддавайся горечи обиды,

Не занимайся жалобным нытьём,

Но крепко верь в Закон Любви фемиды,

Которая идёт своим путём.