Другая Литература

[Гость Тутси(Надя)10]

***

Зачем ночами воют волки?

Протяжно стонут на луну.

В лесу темно, в сердце иголки.

Ругаясь, ноют на судьбу.

Собаками мечтают стать?

Жить на помойке грязной сворой,

Или в тепле, заботе ночевать,

Домашней стать или дворовой?

 

Собаки тоже воют на луну.

И у собак свои мотивы.

Они не злятся на судьбу,

У них на грусть свои причины.

И, сидя в будках на цепи,

Они всё плачут без умолку.

Может про лес листают сны,

Мечтая стать свободными, как волки?

 

А кошки тоже плачут по ночам.

Не на луну, не воют, но кричат.

Бродя по крышам и по чердакам.

Может мышами стать хотят?

А люди ночью просто спят,

В душе бывая мелочны, как мыши,

Порой слепее маленьких котят.

По жизни каждый занимает нишу.

 

Спят хладнокровные как волки

И алчные как злые псы,

Как кошки хитрые и ловкие,

И им ночами снятся сны.

Они мечтают кем-то стать,

Кому-то утереть скорее нос,

Купить, забрать, отдать, продать.

О чем же все-таки мечтает пес,

И волк, и кошка? И луна на неба блюде

На нас посмотрит с вышины.

Порой мы забываем, что мы люди,

А ведь они мечтают стать людьми…

[Гость Тутси(Надя)10]

Волчонка Волк, начав помалу приучать

Отцовским промыслом питаться,

Послал его опушкой прогуляться;

А между тем велел прилежней примечать,

Нельзя ль где счастья им отведать:

Хоть, захватя греха,

На счет бы пастуха

Позавтракать иль пообедать!

Приходит ученик домой

И говорит: "Пойдем скорей со мной!

Обед готов; ничто не может быть вернее:

Там под горой

Пасут овец, одна другой жирнее;

Любую стоит лишь унесть

И съесть;

А стадо таково, что трудно перечесть".-

"Постой-ка,- Волк сказал,- сперва мне ведать надо,

Каков пастух у стада?" -

"Хоть говорят, что он

Не плох, заботлив и умен,

Однако стадо я обшел со всех сторон

И высмотрел собак: они совсем не жирны,

И плохи, кажется, и смирным.-

"Меня так этот слух,-

Волк старый говорит,- не очень к стаду манит;

Коль подлинно не плох пастух,

Так он плохих собак держать не станет.

Тут тотчас попадешь в беду!

Пойдем-ка, я тебя на стадо наведу,

Где сбережем верней мы наши шкуры:

Хотя при стаде том и множество собак,

Да сам пастух дурак;

А где пастух дурак, там и собаки дуры".

[Гость Тутси(Надя)10]

Не грусти

 

Плачет вьюга, воет вьюга

За окном.

Не грусти, моя подруга,

О былом!

Не грусти о зорях ясных,

Не грусти.

Много будет дней прекрасных

На пути!

Скучно в роще, мрачно в поле

Не беда.

Все же лучше там, на воле,

Легче, да!

Крепки стены здесь, засовы

И замки...

Но для мысли ясной, новой

Не крепки!

Мысли-птицы, мысли-стрелы

В небесах!

Будем бодры, будем смелы,

Бросим страх!

Пусть же плачет, воет вьюга

За окном.

Не грусти, моя подруга,

Мы — живем!

[Гость Тутси(Надя)10]

***

Смущение народа уже не за горами

Очко у власти не железное дрожит

Чтоб как бывало не расстаться ей с дарами

Под меру Высшую она от нас бежит

 

Власть вспомнила забытый мораторий

Она в нём более не хочет пребывать

Её пугают тени прошлого, Историй

Всё что награбила, придётся отдавать

 

Смертная казнь была помехой при делёжке

Заводов, фабрик, ископаемых – страны

Теперь в берлоге у медведей стимул к лёжке

Им блага общие навечно отданы

 

Питать иллюзии, что власть долги вернёт

Уже не смогут даже наши оптимисты

Когда она к народу дышло повернёт

Мы сразу же все станем Экстремисты.

[Бах 1 465]

Инокентий Анненский ДВЕ ЛЮБВИ

Есть любовь, похожая на дым;

Если тесно ей - она одурманит,

Дать ей волю - и ее не станет...

Быть как дым,- но вечно молодым.

 

Есть любовь, похожая на тень:

Днем у ног лежит - тебе внимает,

Ночью так неслышно обнимает...

Быть как тень, но вместе ночь и день...

[Гость Тутси(Надя)10]

***

Когда заботами иль злобой дня волнуем,

На твой горячий поцелуй

Не отвечаю я таким же поцелуем, –

Не упрекай и не ревнуй!

 

Любовь моя давно чужда мечты весёлой,

не грезит, но зато не спит,

От нужд и зол тебя спасая, как тяжёлый,

Ударами избитый щит.

 

Не изменю тебе, как старая кольчуга

На старой рыцарской груди;

В дни беспрерывных битв она вернее друга,

Но от неё тепла не жди!

 

Не изменю тебе, но если ты изменишь

И, оклеветанная вновь,

Поймёшь, как трудно жить, ты вспомнишь, ты оценишь,

Мою холодную любовь.

[Enigma Kuutar 20 264]

Я сегодня так грустно настроен,

Так устал от мучительных дум,

Так глубоко, глубоко спокоен

Мой истерзанный пыткою ум,-

 

Что недуг, мое сердце гнетущий,

Как-то горько меня веселит -

Встречу смерти, грозящей, идущей,

Сам пошел бы... Но сон освежит -

 

Завтра встану и выбегу жадно

Встречу первому солнца лучу:

Вся душа встрепенется отрадно,

И мучительно жить захочу!

 

А недуг, сокрушающий силы,

Будет так же и завтра томить

И о близости темной могилы

Так же внятно душе говорить...

(Н.А. Некрасов)

[Гость Тутси(Надя)10]

В конституции обнова

Дали нам свободу слова

Но нарушил сей закон

Потерявший ум дракон

 

Хулит он мои стихи

Уху ели все верхи

Дышит очень неровно

Говорящее говно!

 

Это стало проявляться

В нём уже давным-давно

И не стоит удивляться

Ведь описано – оно!

 

Протащил сатирой власть

Соответственно в натуре

Мухи в ней находят сласть

Все они на верхотуре

 

Пчёл не видно днём с огнём

Те на сей нектар, не падки

Рихтовали власть конём

Графоманские повадки

 

До поэта не дорос

Так решила вся элита

С графомана, что за спрос

И тузом – шестёрка бита

[Бах 1 465]

Когда я очень затоскую,

Достану книжку записную.

И вот ни крикнуть, ни вздохнуть,-

Я позвоню кому-нибудь.

О голоса моих знакомых!

Спасибо вам, спасибо вам

За то, что в трудном переплете

Любви и горя своего

Вы забывали, как живете,

Вы говорили: "Ничего".

И за обычными словами

Была такая доброта,

Как будто бог стоял за вами

И вам подсказывал тогда.

 

Александр Кушнер, 1962

[Слоня 11 115]

Свидание

Засыплет снег дороги,

Завалит скаты крыш,

Пойду размять я ноги:

За дверью ты стоишь.

 

Одна, в пальто осеннем,

Без шляпы, без калош,

Ты борешься с волненьем

И мокрый снег жуешь.

 

Деревья и ограды

Уходят вдаль, во мглу.

Одна средь снегопада

Стоишь ты на углу.

 

Течет вода с косынки

За рукава в обшлаг,

И каплями росинки

Сверкают в волосах.

 

И прядью белокурой

Озарены: лицо,

Косынки и фигура

И это пальтецо.

 

Снег на ресницах влажен,

В твоих глазах тоска,

И весь твой облик слажен

Из одного куска.

 

Как будто бы железом,

Обмакнутым в сурьму,

Тебя вели нарезом

По сердцу моему.

 

И в нем навек засело

Смиренье этих черт,

И оттого нет дела,

Что свет жестокосерд.

 

И оттого двоится

Вся эта ночь в снегу,

И провести границы

Меж нас я не могу.

 

Но кто мы и откуда,

Когда от всех тех лет

Остались пересуды,

А нас на свете нет?

 

Пастернак

[Бах 1 465]

Алексей Плещеев

 

Уж тает снег, бегут ручьи,

В окно повеяло весною...

Засвищут скоро соловьи,

И лес оденется листвою!

 

Чиста небесная лазурь,

Теплей и ярче солнце стало,

Пора метелей злых и бурь

Опять надолго миновала.

 

И сердце сильно так в груди

Стучит, как будто ждет чего-то,

Как будто счастье впереди

И унесла зима заботы!

 

Все лица весело глядят.

"Весна!"- читаешь в каждом взоре;

И тот, как празднику, ей рад,

Чья жизнь - лишь тяжкий труд и горе.

 

Но резвых деток звонкий смех

И беззаботных птичек пенье

Мне говорят - кто больше всех

Природы любит обновленье!

 

http://www.junior.ru/students/maluti...a/vesnaple.htm

[Гость Тутси(Надя)10]

Поразили меня эти стихи

Может быть и кого то из вас они не оставят равнодушными

 

Альфред де Мюссе

 

СМЕРТЬ ВОЛКА

1

Как над пожарищем клубится дым летучий,

Над раскаленною луною плыли тучи.

Мы просекою шли. Недвижно мрачный лес,

Чернея, достигал верхушками небес.

Мы шли внимательно - и вдруг у старой ели

Глубокие следы когтей мы разглядели;

Переглянулись все, все затаили дух,

И все, остановясь, мы навострили слух.

- Всё замерло кругом. Деревья не дышали;

Лишь с замка старого, из непроглядной дали,

Звук резкий флюгера к нам ветер доносил,

Но, не спускаясь вниз, листвой не шелестил, -

И дубы дольние, как будто бы локтями

На скалы опершись, дремали перед нами.

На свежие следы пошел один из нас -

Охотник опытный: слух чуткий, верный глаз

Не изменял ему, когда он шел на зверя, -

И ждали молча мы, в его уменье веря.

К земле нагнулся он, потом на землю лег,

Смотрел внимательно и вдоль и поперек,

Встал и, значительно качая головою,

Нам объявил, что здесь мы видим пред собою

След малых двух волчат и двух волков больших.

Мы взялись за ножи, стараясь ловко их

Скрывать с блестящими стволами наших ружей,

И тихо двинулись. Как вдруг, в минуту ту же,

Ступая медленно, цепляясь за сучки,

Уж мы заметили - как будто огоньки -

Сверканье волчьих глаз. Мы дальше всё стремились,

И вот передние из нас остановились.

 

За ними стали все. Уж ясно видел взгляд

Перед волчицею резвившихся волчат,

И прыгали они, как псы с их громким лаем,

Когда, придя домой, мы лаской их встречаем;

Но шуму не было: враг-человек зверям

Повсюду грезится, как призрак смерти нам.

Их мать красиво так лежала перед ними,

Как изваяние волчицы, славной в Риме,

Вскормившей молоком живительным своим

Младенцев, призванных построить вечный Рим.

Спокойно волк стоял. Вдруг, с молнией во взгляде,

Взглянув кругом себя, поняв, что он в засаде,

Что некуда бежать, что он со всех сторон

Людьми с рабами их борзыми окружен,

Он к своре бросился и, землю взрыв когтями,

С минуту поискал, кто злее между псами...

 

Мы только видели, как белые клыки

Сверкнули, с жертвою, попавшею в тиски.

Казалось, не было такой могучей власти,

Чтоб он разжал клыки огнем дышавшей пасти:

Когда внутри его скрещался нож об нож,

Мы замечали в нем минутную лишь дрожь;

Одна вслед за другой в него влетая, пули

В тот только миг его значительно шатнули,

Когда, задавленный, из челюстей стальных,

Свалился наземь пес в конвульсиях немых.

 

Тогда, измерив нас уж мутными глазами,

В груди и в животе с вонзенными ножами,

Увидев в близости стволов грозящих круг, -

До выстрела еще, он на кровавый луг

Лег сам - перед людьми и перед смертью гордый, -

Облизывая кровь, струившуюся с морды.

Потом закрыл глаза. И ни единый звук

Не выдал пред людьми его предсмертных мук.

 

2

 

Не слыша более ни выстрела, ни шума, -

Опершись на ружье, я увлечен был думой.

Охотники давно преследовать пошли

Волчицу и волчат - и были уж вдали.

Я думал о вдове красивой и суровой.

Смерть мужа разделить она была б готова,

Но воспитать детей повелевал ей долг,

Чтобы из каждого хороший вышел волк:

Чтобы не шел с людьми в их городах на стачки,

Чтоб голод выносил, но чтоб не брал подачки, -

Как пес, который гнать из-за куска готов

Владельцев истинных из их родных лесов.

 

3

 

О! если б человек был так же духом тверд,

Как званием своим "царя зверей" он горд!

Бесстрашно умирать умеют звери эти;

А мы - гордимся тем, что перед ними дети!

Когда приходит смерть, нам трудно перенять

Величие зверей - умение молчать.

Волк серый! Ты погиб, но смерть твоя прекрасна.

Я понял мысль твою в предсмертном взгляде ясно.

Он говорил, твой взгляд: "Работай над собой

И дух свой укрепляй суровою борьбой

До непреклонности и твердости могучей,

Которую внушил мне с детства лес дремучий.

Ныть, плакать, вопиять - всё подло, всё равно.

Иди бестрепетно; всех в мире ждет одно.

Когда ж окрепнешь ты, всей жизни смысл

проникнув, -

Тогда терпи, как я, и умирай, не пикнув".

 

<1864>

первод

Курочкин Василий Степанович

Изменено 27 марта, 2010 пользователем Тутси(Надя)10

[Бах 1 465]

Как дышит грудь свежо и емко -

Слова не выразят ничьи!

Как по оврагам в полдень громко

На пену прядают ручьи!

 

В эфире песнь дрожит и тает.

На глыбе зеленеет рожь -

И голос нежный напевает:

"Еще весну переживешь!"

 

Афанасий Фет

[Слоня 11 115]

...

РУССКАЯ БАБКА

 

Утром фрицу на фронт уезжать,

И носки ему бабка вязала,

Ну совсем как немецкая мать,

И хорошее что-то сказала.

 

Неужели старуха права

И его принимает за сына?

Он-то знал, что старуха - вдова...

И сыны полегли до едина.

 

- На возьми, - её голос пропел, -

Скоро будут большие морозы! -

взял носки, ей в глаза поглядел

И сдержал непонятные слёзы.

 

Его ужас три года трепал.

Позабыл он большие морозы.

Только бабку порой вспоминал

И свои непонятные слёзы.

 

Юрий Кузнецов, 1988

[Слоня 11 115]

Пролог

 

В чистом поле девица спала

На траве соловьиного звона

Грозна молния с неба сошла

И ударила в чистое лоно.

 

Налилась безответная плоть,

И набухли прекрасные груди.

Тяжела твоя милость, Господь!

Что подумают добрые люди?

 

Каждый шорох она стерегла,

Хоронясь за родные овины.

На закате она родила

Потаенного сына равнины.

 

Остудила холодной росой,

Отряхая с куста понемногу.

Спеленала тяжелой косой

И пошла на большую дорогу.

 

Не взмывал от болота кулик,

Не спускалось на родину небо.

Повстречался ей певчий старик.

- Что поешь? - и дала ему хлеба.

 

Он сказал: - Это посох поет,

Полый посох от буйного ветра.

Ин гудит по горам хоровод

За четыре окраины света.

 

А поет он печальный глагол,

Роковую славянскую тайность,

Как посек наше войско монгол,

Только малая горстка осталась.

 

Сквозь пустые тростинки дыша,

Притаились в реке наши деды.

Хан велел наломать камыша

На неровное ложе победы.

 

И осталась тростинка одна.

Сквозь одну по цепочке дышали.

Не до всех доходила она

По неполному кругу печали.

 

С той поры разнеслась эта весть

В чужеликие земли и дали.

Этот посох, родная, и есть

Та тростинка души и печали.

 

Схорони в бесконечном холме

Ты свое непосильное чадо

И сокрой его имя в молве

От чужого рыскучего взгляда.

 

А не то из любого конца

Растрясут его имя, как грушу.

И драконы земного кольца

Соберутся по русскую душу.

 

Пусть тростинка ему запоет

Про дыхание спящего тура,

Про печали Мазурских болот

И воздушных твердынь Порт-Артура...

 

То не стая слеталась сорок,

То безумная мать причитала.

Частым гребнем копала песок,

Волосами следы заметала.

 

Отняла от груди и креста

Дорогую свою золотинку.

На прощанье вложила в уста

Ветровую пустую тростинку...

 

1979