Ника Турбина

[Alter Ego 53 385]

«Жизнь моя -- черновик,

На котором все буквы --

Созвездья.

Сочтены наперед

Все ненастные дни.

Жизнь моя -- черновик.

Все удачи мои, невезенья

Остаются на нем,

Как надорванный

Выстрелом крик».

 

 

Это стихотворение стало заглавным в сборнике стихов 8-летней поэтессы Ники Турбиной. Сборник назывался "Черновик".

 

Ее первую (и, скорее всего, единственную) книжку смели с прилавков в два счета. Тираж 30 тысяч, что по нынешним временам для поэзии -- просто фантастика, национальный бестселлер. К моменту ее публикации -- конец 1984-го -- Ника Георгиевна Турбина была известной советской поэтессой. Ей шел десятый год, и по меньшей мере уже года два-три о ней трубили газеты, ее показывали по ТВ.

 

Ника родилась в Ялте 17 декабря 1974 года.

Когда Нике было четыре года, она серьёзно заболела астмой. Мама и бабушка постоянно дежурили около постели девочки, то и дело записывая по её просьбе стихи... Ника диктовала совсем не детские, тяжёлые, серьёзные и порой даже жестокие строчки. На вопрос, как она придумывает то, что диктует, Ника отвечала, что как будто бы другой человек говорит через неё. Через некоторое время накопилось довольно большая коллекция стихотворений, и мама Ники, преломив недоверие редакторов, публикует стихи дочери в нескольких газетах и журналах. Уже после этого Ника становится знаменитой на всю страну. Не обошёл её вниманием и Евгений Евтушенко, с помощью которого 11 декабря 1984 года в свет вышел первый сборник стихов Ники Турбиной "Черновик", вступительное слово к которому написал он сам. Такой своеобразный подарок на одиннадцатилетие Ники. Ещё не прошло и года, как она получила самую престижную поэтическую премию "Золотой лев" в Венеции, которого до неё из советских поэтов получила лишь Анна Ахматова. Следует множество поездок по всему миру. Ника выступала перед огромными залами, читала свои стихи. Спустя некоторое время, Майя Анатольевна, мама Ники, второй раз выходит замуж. Рождается Маша... Нике начинает нехватать внимания матери. Случаются частые конфликты на почве ревности. Из-за этого Нику отправляют в Москву. После переезда она уже не пишет стихи так, как раньше. Просто ничего не приходит в голову. "Не пишутся мои стихи" (с) Н.Т. ... В шестнадцать лет Ника выходит замуж за 76-летнего богатого швейцарца и уезжает с ним в Лозанну. Так как муж часто отсутствовал на работе, Нике было скучно находится одной дома. Работать не позволял муж. Это естественно - Ника Турбина была и без того полностью обеспечена. Но она ненавидела находится в одиночестве, и через полгода начала пить. А ещё через полгода вовсе ушла от богатого супруга и вернулась в Москву. Снова помогла мама: устроила её без вступительных экзаменов в Московский Университет Культуры. Курсы вела Алёна Галич, которой Ника Турбина очень понравилась и которая в дальнейшем не один раз выручала Нику в разных ситуациях. Но долго учится не пришлось. Хорошо прошло только первое полугодие. От исключения спасла Алёна Галич, но тоже ненадолго. Всё происходило из-за регулярного употребления спиртного. Много раз давала слово бросить эту пагубную привычку, но всё-равно срывалась. В ночь с 13 на 14 мая 1997 года Ника Турбина в результате ссоры бросилась из окна пятого этажа, сломав себе позвоночник, оба предплечья и разбив тазовые кости. В Ялте, где родилась Ника Турбина начали сбор средств на лечение. Пройдя 12 операций и выписавшись из больницы, Ника вернулась в родной город, где у неё случился буйный припадок, раньше которыми она никогда не страдала. Нику забрали в психбольницу. Выбраться оттуда ей помогла всё та же Алёна Галич, учительница Ники. В 26 лет у Ники остаются лишь две кошки и собака. Она продолжает активно употреблять алкоголь. Не имеет нормального образования и работы. 11 мая 2002 года она были в гостях у своей знакомой Инны, которая жила на той же улице.На некоторое время Ника осталась одна, сидя на подоконнике пятого этажа, свесив ноги вниз. Это была ее излюбленная поза, она никогда не боялась высоты. Видимо, она неудачно повернулась. С координацией у Ники всегда было плохо. Гуляющий с собакой мужчина увидел, как она повисла на окне, и услышал ее крик: "Саша, помоги мне, я сейчас сорвусь!" Внизу какие-то люди пытались растянуть куртку. Но на этот раз Бог Нику не спас. Она умерла по дороге в больницу.

[Alter Ego 53 385]

1978 год. Четырехлетняя Ника не спала по ночам. У нее была астма. Мама и бабушка поочередно дежурили у постели девочки, а она пугала их тем, что просила: "Запишите строчки!" И диктовала стихи - совсем не детские, трагические. Скептики говорили, что эти стихи принадлежат другому, взрослому поэту. Мистики - что это умерший гений диктует ей свои строки. Ника говорила: "Это не я пишу. Бог водит моей рукой".

 

В 1985 году в Венеции Нике вручили самую престижную поэтическую премию - "Золотого льва", которой до нее из советских поэтов была удостоена лишь Анна Ахматова. Ника тут же отколотила зверю лапы - правда ли он золотой? Лев оказался гипсовым.

 

МАМЕ

 

Я надеюсь на тебя.

Запиши все мои строчки.

А не то наступит точно

Ночь без сна.

Собери мои страницы

В толстую тетрадь.

Я потом

Их постараюсь разобрать.

Только, слышишь,

Не бросай меня одну.

Превратятся

Все стихи мои в беду.

 

1983

 

Я ОБМАНУЛА ВАС

 

Я обманула Вас,

Что миг бывает вечность.

Что с перелетом птиц

Кончается тепло.

И позабыты мной давно

Ночей волшебных заклинанья,

Что радость так близка -

Дотронешься случайно,

Ладонь твоя

Поднимет шар земной.

Я обманула Вас?

Нет!

Подарила тайну,

Которая известна

Мне одной.

 

1983

 

 

***

Междугородние звонки!

Вы с Богом наперегонки -

Вокруг планеты - кто кого!

От крика лопнуло стекло,

Которое меж ним и мной!

Долой звонки! Звонки долой!

Мы будем молча говорить,

Глаза в глаза, что б сохранить

Больной от воплей шар земной,

Пусть он зашелестит травой,

И ветер закружит листвой

Над раненой моей землёй...

Мы будем молча говорить

О том, как детство не убить.

 

(1983)

 

По гулким лестницам я поднимаюсь к дому.

Как ключ тяжёл. Я дверь им отопру.

Мне страшно, но иду безвольно,

И попадаю сразу в темноту.

Включаю свет. Но вместо света лижет

Меня огонь палящий и живой,

Я отраженья в зеркале не вижу -

Подёрнуто оно печали пеленой...

Окно хочу открыть - оно,

Смеясь и холодом звеня

Отбрасывает в сторону меня,

И я кричу от боли. Сводит щёки.

Слеза бежит сквозь сонные глаза...

И слышу шёпот, тихий мамин шёпот:

"Проснись, родная. Не пугайся зря".

 

(1983)

 

 

Это стихи из сборника "Черновик". Ей было 8 лет.

[Alter Ego 53 385]

Здесь видеоролик о Нике Турбиной, где она-малышка читает свои стихи. В ней столько трагичной боли, столько ужасающе-взрослых чувств - в этой 8-милетней малютке....

Я плакала...

 

 

http://ckrijer.narod.ru/nika/nika.wmv

[Alter Ego 53 385]

Интересная статья Влада Васюхина, опубликованная в журнале "Огонек" в 2002 году:

 

Кажется, живьем я видел ее всего один раз. Но этот раз запомнил хорошо. Я работал тогда в детской редакции Всесоюзного радио, потому и оказался в Доме кино, где устроили пресс-конференцию по поводу некой, связанной с поддержкой юных талантов, акции. Ника сидела неподалеку. Если б ее не представили, не узнал бы. От большеглазой чудо-девочки с прической «а-ля Мирей Матье» мало что осталось. Нет, она была красива и даже весьма, но какой-то потрепанной, неухоженной красотой. Осунувшаяся, черные круги под глазами, надменный взгляд. В грязно-джинсовом костюме, с вульгарными блестками по вороту. И, как мне показалось, в тот день она мучилась похмельем. А может, не вполне здорова? Или противна была ей вся эта тусовка: мальчики со скрипочками, девочки -- белый верх, черный низ, чиновницы с халами на голове, ленивые и нелюбопытные журналюги...

 

Насколько позволяли приличия, я глазел на нее во время обмена ненужных вопросов на пустопорожние ответы. Кажется, Нику («Аплодисменты, друзья!») тоже заставили что-то рассказывать. И она говорила -- путаные, необязательные слова. И было видно, что больше всего на свете ей хочется удрать на крылечко, затянуться сигареткой, глотнуть пивка. Что, кажется, она и сделала, улучив момент.

 

И я не стал подходить к ней, совать под нос микрофон, просить «почитать стихи для наших радиослушателей». Даже знакомиться не стал. Хотя очень хотел. Ведь это была уже другая Ника.

 

Ее первую (и, скорее всего, единственную) книжку смели с прилавков в два счета. Тираж 30 тысяч, что по нынешним временам для поэзии -- просто фантастика, национальный бестселлер. К моменту ее публикации -- конец 1984-го -- Ника Георгиевна Турбина была известной советской поэтессой. Ей шел десятый год, и по меньшей мере уже года два-три о ней трубили газеты, ее показывали по ТВ, она читала на литературных вечерах наравне с мэтрами. Тоненький, 62-страничный сборник, из которого восемь занимало предисловие Евгения Евтушенко, назывался «Черновик».

 

«Название этой книги, -- объяснял Евтушенко, -- мы выбрали вместе с Никой. Восьмилетний ребенок в каком-то смысле -- это черновик человека».

 

Спорное, очень спорное утверждение, будто ребенок -- черновик человека. Он уже человек. И дети, как правило, гораздо лучше, чище, нормальнее взрослых. Недаром ведь, желая кого-то похвалить, мы говорим, что «он наделен каким-то вечным детством».

 

Вот это заглавное стихотворение:

 

«Жизнь моя -- черновик,

На котором все буквы --

Созвездья.

Сочтены наперед

Все ненастные дни.

Жизнь моя -- черновик.

Все удачи мои, невезенья

Остаются на нем,

Как надорванный

Выстрелом крик».

Все тексты в сборнике оказались подобны этому -- по объему, по нерву, по качеству. Восьмилетний поэт с трагическим, абсолютно недетским мироощущением. И первая реакция -- автор пережил все: горечь любви, боль расставания и потерь, смертельную тоску. От стихов -- озноб. В них -- тяжесть дня, сумрачные леса, крик, раненая птица, волчьи тропы...

 

Это привлекало и завораживало. Но и настораживало. Не верили, что девочка пишет сама. Ходили слухи, будто мама ее, Майя Анатольевна, неудавшаяся поэтесса, вот, мол, она и... Доподлинно же (из предисловия Евтушенко) было известно, что Никин дедушка -- Анатолий Никаноркин, автор нескольких поэтических книг, а еще, что училась Турбина в «той самой ялтинской школе, где когда-то училась гимназистка Марина Цветаева».

 

Обвинения в несамостоятельности, особенно, наверное, со стороны жестоких сверстников, так достали маленькую поэтессу, что она ответила стихотворением: «Не я пишу свои стихи? Ну хорошо, не я. Не я кричу, что нет строки? Не я. Не я боюсь дремучих снов? Не я. Не я кидаюсь в бездну слов? Ну хорошо, не я».

 

Самый дурацкий вопрос, который только можно задать поэту: как вы пишете? В случае с Никой это вопрос вопросов, ведь жить стихами она стала гораздо раньше, чем научилась выводить палочки и крючочки.

 

«Я начала сочинять стихи вслух, когда мне было три года... Била кулаками по клавишам рояля и сочиняла... Так много слов внутри, что даже теряешься от них...»

 

Стихи не давали ей спать. Ночами юная сочинительница будила маму или бабушку и умоляла поскорее записать строчки, которые возникали неизвестно откуда, словно кто-то их диктовал. Они буквально душили ее...

 

«Помогите мне запомнить

Все раздумья и сомненья.

Дайте руку!

Я хотела б

Сердца ощутить биенье».

Кроме книжки, почти одновременно у Ники вышла пластинка со стихами. Тогда еще издавали такие диски с голосами поэтов. Слова для конверта написала Елена Камбурова, которая пела несколько Никиных текстов.

 

 

Пластинка -- лучший ответ всем сомневающимся. Как вспоминал Евтушенко, «уже сразу после первых строк, произнесенных ею, отпали все сомнения в том, что ее стихи -- это плод литературной мистификации. Так могут читать только поэты. В голосе было ощущение особого, я сказал бы, выношенного звона».

 

Книжка, пластинка, телевидение, радио, переводы стихов на европейские языки, литературные фестивали, Юлиан Семенов и Майя Луговская в качестве собеседников, международные премии... В Италии 12-летняя Ника получает за свои стихи «Золотого льва». Из русских поэтов подобного отличия удостоилась только Анна Ахматова.

 

Ника -- феномен, ее изучают специалисты. Один из вердиктов -- инопланетянка. Она собирает залы, где читает свои стихи на манер Вознесенского, срываясь с крика на шепот, отбивая ладошкой ритм. Забавно! А отвечая на записки, сообщает о желании пойти в актрисы.

 

Вместе с Евтушенко выступает в Америке.

 

Внимание, обожание, удивление, умиление, восхищение -- все ей. С избытком, с перебором. На провинциальную девочку обрушивается слава, с которой можно стричь купоны. «Ее возили выступать по домам отдыха за 150 рублей», -- вздыхает Андрей Вознесенский.

 

Начинается мифотворчество, которому впоследствии Ника и сама будет способствовать. Да и как не потерять голову, когда первый поэт России, сам «дядя Женя», пишет о тебе черным по белому: «Я не случайно назвал Нику поэтом, не поэтессой. С моей точки зрения, налицо редчайшее явление, а может быть, чудо: восьмилетний поэт».

 

Помните, «Жестяной барабан» -- пронзительную историю мальчугана, не желавшего взрослеть? Вокруг Ники, как теперь уже очевидно, были люди, которые тоже не хотели ее взросления. Не только потому, что занятно иметь дело с вундеркиндом. Пусть даже характер у девчонки не сахар. Они понимали, что по гамбургскому счету эти стихи гениальны лишь в контексте возраста их автора. А вот станет ли большая Ника большим поэтом?..

 

Но она, конечно, росла. Переходный возраст. Плюс непростые отношения с матерью, которая вышла замуж, родила второго ребенка. Ника чувствует себя обделенной нежностью, теплом, вниманием. И не только материнским, но и читательским, а еще -- поддержкой прежних своих опекунов. В неполные 16 лет она переезжает в Москву. Вскоре выходит замуж. И тут начинается бразильский сериал.

 

Ее муж -- богатый итальянец со швейцарским паспортом, психиатр, владелец клиники (позднее он якобы начнет лечить своих пациентов с помощью стихов своей русской жены, а она станет ему ассистировать). По одной версии, он маньяк, по другой -- милейший человек. Избранник старше Ники более чем на полвека! Она утверждала, что в момент бракосочетания ему было 76 лет и что в интимном плане он оказался лучше ее сверстников.

 

Турбина уезжает за границу, в Лозанну. Здесь, в СССР, ей невмоготу. Она бежит от безденежья и безнадежности. От себя самой. После скажет, что эмиграция и замужество -- ошибка: «Все это было красиво и трагично, как растоптанная роза...»

 

Только вот было ли?

 

Откуда сомнение и скепсис? В ее биографии много белых или, если хотите, темных пятен. Она не то чтобы выдумывала факты, она просто жила в своем мире. В зазеркалье, где желаемое выдавалось за действительное. Да прибавьте еще алкоголь и вроде бы даже наркотики...

 

Вернувшись после развода в Москву, Ника жила на окраине, в жуткой хрущобе, без телефона, в компании собаки и двух кошек. Немного поучилась во ВГИКе (по другим источникам -- в ГИТИСе). После училась или делала вид, что учится в Университете культуры на режиссера.

 

Когда я заговорил о Нике с Андреем Вознесенским, тот ответил:

 

-- После ее смерти «Новая газета» написала, будто я ее отец. Это глупость, неправда. У меня был роман с ее матерью, но позже, позже...

 

Я не поленился, разыскал тот номер. Читаю: «И уж совсем не знаю, -- пишет неоднократно общавшийся с Никой журналист Сергей Миров, -- был ли ее настоящим отцом до сих пор знаменитый советский поэт...»

 

Почему Андрей Андреевич решил, что речь о нем? Никаких имен Миров не называет, однако нетрудно догадаться, что подразумевается Евтушенко, ведь именно он «открыл» восьмилетнего поэта.

 

Сегодня, когда Ники не стало, нашлись охотники запустить в Евтушенко камнем: «возносил, пробивал, восхвалял, а потом бросил». Припоминают ему какое-то «гадкое интервью». Можно еще вспомнить затертую, но все равно прекрасную мысль из «Маленького принца» -- про то, что мы отвечаем за тех, кого приручили. Как будто Нику, эту незаконную комету, клубок нервов, можно было приручить...

 

Ну что мог сделать тот же Евтушенко? Бывают случаи, когда не поможешь, как ни старайся. Можно посодействовать с публикацией стихов или с премией за них, но как поможешь с их рождением? А у Ники случилось именно это: она перестала писать стихи. Или стихи оставили ее. А то, что появлялось из-под ее пера, не выдерживало конкуренции: ей уже не делали скидок на возраст, на красивые глаза, на былые фанфары. Ее стихи (как и стихи вообще) оказались не нужны. Поэт в России больше не поэт.

 

«Нику так замучили и оглушили славой и рекламой, что к шестнадцати-семнадцати годам поэт в Нике умер -- ей уже нечего было сказать», -- Евгений Бунимович, литератор и депутат, заметил это за год до ее самоубийства.

 

«Ее испортили наши литературные сволочи! Она испорченный ангел...» -- Андрей Вознесенский сказал мне это несколько дней назад, когда от Ники осталась лишь горсть пепла.

 

Она делала несколько попыток свести счеты с жизнью: резала вены, глотала снотворное в опасных дозах. А в 1997 году, в ночь с 14-го на 15 мая, в четыре часа утра Ника шагнула с балкона пятого этажа. Как писали: в результате ссоры. С кем? Почему? Бог весть... Ей было 22 года. После того первого падения, получив множественные переломы позвоночника, она стала инвалидом. Перенесла 12 операций.

 

Валерий Туров, украинский журналист, написал по горячим следам трагедии: «А вот в «Комсомолку» я бы лучше не звонил. Деликатное сообщение выбросили в корзину и дали большую заметку под двусмысленным заголовком «Взлет и падение Ники Турбиной». Подзаголовок и вовсе из разряда подловатых, как бы разъясняющий, как именно произошел трагический случай, хотя это сегодня неизвестно никому. Она молчит. Но в комнате дверь была выломана, а Ника лежала под окнами своего дома. Безапелляционность в данном случае безнравственна вдвойне. У матери Ники после прочтения случился сердечный приступ. Ведь и текст изобилует такими подробностями, после которых сообщение номера счета для отправления денег выглядит глумлением над пострадавшей».

 

 

Киевский режиссер-документалист Анатолий Борсюк снял о Нике два фильма: до трагедии, когда ей был 21 год -- «Ника, которая...», и спустя пять лет -- «Ника Турбина: история полета».

 

-- С ней действительно очень сложно, -- говорил Борсюк в одном из интервью после премьеры последней ленты. -- Она совершенно не приспособлена к жизни. Умеет стихи писать, и больше ничего. Ей нужен человек, который бы заслонил ее своей спиной, избавил от быта. Не знаю, найдется ли сейчас желающий искренне ее полюбить, помочь... Ситуация очень тяжелая... Не знаю, почему так ее жизнь складывается, кто в этом виноват. Все забыли Нику -- не только те, кто ею непосредственно занимался, но и почитатели ее таланта, публика, страна. Со всеми покровителями, фондами, чиновниками, журналами все кончено. Ей и писем больше не пишут. О ней никто не помнит, она никому не нужна. Ей 26 лет, вся жизнь впереди, а такое ощущение, будто она уже ее прожила почти до конца... Работы у нее толком нет, образования нет. Но... в ней что-то от ребенка осталось. Нет отвращения, какое вызывают иногда опустившиеся люди. Ее жалко. Я чувствую внутри себя определенную ответственность, но единственно полезное, что могу сделать, -- снять и показать фильм. Вдруг найдутся люди, знающие, как ей помочь...

 

Фильм получил хорошую прессу (хорошую для картины, но не для ее героини) и премию на фестивале «Лазурная звезда». А людей, знающих, как помочь Нике Турбиной, так и не нашлось.

 

В минувшем мае, когда вся страна праздновала, она опять шагнула с балкона. И это был ее последний полет...

 

Восьмилетняя Ника говорила: «Стихи ко мне пришли как что-то невероятное, что приходит к человеку, а потом уходит... Но пока что не уходит... Когда пишу, у меня такое чувство, что человек может все, если только захочет захотеть... Человек должен понимать, что жизнь его недолга. А если он будет ценить свою жизнь, то и жизнь его будет долгой, а заслужит -- и вечной, даже после смерти...»

 

Я, как сломанная кукла.

В грудь забыли

Вставить сердце.

И оставили ненужной

В сумрачном углу.

Я, как сломанная кукла,

Только слышу, мне под утро

Тихо сон шепнул:

«Спи, родная, долго, долго.

Годы пролетят,

А когда проснешься,

Люди снова захотят

Взять на руки,

Убаюкать, просто поиграть,

И забьется твое сердце...»

Только страшно ждать.

1983

***

 

Как больно, помогите,

В глазах беда.

Но годы-паутинки

Растают без следа.

Рукой не обопрешься --

Душа пуста.

По волчьим тропам бродит

 

Влад Васюхин

07.11.2002

Оригинал опубликован: ogonek

[Alter Ego 53 385]

"Я - полынь-трава,

Горечь на губах,

Горечь на словах,

Я - полынь-трава...

И над степью стон.

Ветром окружён

Тонок стебелёк,

Переломлен он...

Болью рождена

Горькая слеза.

В землю упадёт -

Я - полынь-трава.."

 

***

Стихи мои похожи на клубок

Цветных, запутанных ребёнком ниток...

Я утром их стараюсь разобрать

В отдельные красивые клубочки,

Но к вечеру - какая ерунда! -

И пол, и стены, улицы, дома -

Всё перепутано!

Стихи похожи

На длинное цветное покрывало,

Нет, на дорогу, по которой мне

Предстоит катить клубок свой век...

Так пусть запутает ребёнок нити -

Нельзя идти одним прямым путём!

И цветом

Одним нельзя заполнить целый мир!

Пусть радугой окажутся слова.

 

***

Вы умеете пальцами слушать дождь?

Это просто.

Дотроньтесь рукой до коры дерева,

И она задрожит под вашими пальцами,

Как мокрый конь.

Дотроньтесь рукой

До оконного стекла ночью,

Вы слышите?

Оно боится дождя,

Но оно должно охранять меня

От мокрых капель.

Я поглажу капли пальцами

Через стекло.

Дождь!..

Дверь, послушай, дверь,

Отпусти меня!

Улица полна звона ручьев,

Я хочу пальцами услышать дождь,

Чтобы потом написать музыку.

 

 

***

Молчат пустые города,

Но путь мой только лишь туда.

В пыли, усталая бреду...

Глаза потухшие витрин...

Здесь улицы - как поезда,

Жаль стрелочник их позабыл...

Где, кто, когда, в какие дни

Здесь бил свинцовой пеленой?

Висит молчанье надо мной...

И не вернуться мне домой.

И мне не надо платья, чтоб

Как в былые времена

Мне говорили: "Как мила!"

Солёный ветер, пот и пыль

Съедают кожу мне до дыр,

Но некому тут плакать.

А если слёзы на глазах -

Ты не услышишь где и как

Над ней висит проклятье.

Пусть город, это видно, дом.

Но не ужиться нам вдвоём.

 

***

Не надо спрашивать меня,

Зачем живут стихи больные.

Я понимаю: лучше было

Иметь запас здоровых слов...

Нельзя спросить - зачем приходят,

Зачем ночные палачи

Из ножен вынули мечи,

И на меня идёт гурьбою,

Зачем столпились у дверей

Недетской памяти моей

Слепые загнанные люди...

Огонь сжирал десятки судеб,

Но разве появился тот,

Кто на себя всё зло возьмёт?

 

***

Не спиться мне, и времени не спится,

И тяжесть дня не даст сомкнуть ресницы...

Но непослушен, как он непослушен,

Мой проводник по сказкам и мечтам...

Не спорь, устала ты - я слышу тихий шёпот, -

Не бойся ничего, иди за мной,

Там дивные сады, и вечный день,

И дождь совсем не колкий,

Там целый год у новогодней ёлки

Подарки дарит детям Дед Мороз,

И ты сплетёшь себе венок из грёз,

И не уколется душа твоя о лица злые,

Увидишь бал цветов - он будет для тебя...

Я это счастье не дарю другому,

Пусть будет вечен сон. Так лучше для тебя...

Не спится мне.

Пусть лучше мне не спится!

 

***

Убаюкайте меня, укачайте

И укройте потеплей одеялом.

Колыбельной песней обманите,

Сны свои мне утром подарите.

Дни с картинками,

Где солнце голубее льда,

Под подушку утром положите.

Но не ждите, слышите,

Не ждите.

Детство убежало от меня.

 

***

Что останется после меня?

Добрый свет глаз или вечная тьма,

Леса ли ропот, шепот волны

Или жестокая поступь войны?

Неужели я подожгу свой дом,

Сад, который с таким трудом

Рос на склоне заснеженных гор,

Я растопчу, как трусливый вор?

Ужас, застывший в глазах людей,

Будет вечной дорогой моей?

Оглянусь на прошедший день,

Правда там или злобы тень?

Каждый хочет оставить светлый след.

Отчего же тогда столько черных бед?

Что останется после тебя,

Человечество,

С этого дня?

 

 

Как тяжел этот дар. Эта девочка, по-мойму, не знала, что такое детство, она всегда была взрослой. Я задаюсь вопросом: для чего рожден был на свет этот ребенок? Для того, чтобы страдать? Чтобы испытать взлет и падение? Или, всё-таки, это и есть плата за гениальность? Гении не живут долго. Но их короткие жизни сравнимы по своей значимости с жизнями почтенных старцев. Она выполнила свою миссию, подарила человечеству плоды своей гениальности и покинула этот мир, в котором ей больше не было места.

[Alter Ego 53 385]

Запись передачи "Родить вундеркинда", с телеканала РТР

00:12:02 DivX

Размер: 74.9 Mb

Передача была посвящена одаренным детям. Из передачи вырезаны не касающиеся Ники фрагменты.

 

http://nikusha.ru/files/video/nika_rtr.avi

 

 

Зарешечено небо

Тропинками судеб -

Миллиарды следов.

И надежда, что будет

Только то, что хотелось,

Что было светло.

Над землёю холодное

Солнце взошло.

И расколоты судьбы,

Как грецкий орех,

Кто-то взял сердцевину,

А под ноги грех.

 

© Ника Турбина

[Fiesta 0]

Как тяжел этот дар. Эта девочка, по-мойму, не знала, что такое детство, она всегда была взрослой. Я задаюсь вопросом: для чего рожден был на свет этот ребенок? Для того, чтобы страдать? Чтобы испытать взлет и падение? Или, всё-таки, это и есть плата за гениальность?

Мне кажется, что так иногда грустно шутит природа - рождаются одаренные люди, которым больно здесь, которые слишком много чувствуют. Если нашими глазами жизнь смотрит на себя, осознает себя с нашей помощью, наверное, такие создания - это совесть жизни в целом, или душа... Турбина из них - из мучительно гениальных людей, сколько обреченности в ее строках:

 

Каждый человек ищет свой путь,

Но все равно попадает на ту дорогу,

По краям которой стоят жизни и смерть.

Я бы хотела дольше идти по той стороне,

Где не заходит солнце,

Но за днем всегда наступает ночь...

Поэтому я ищу тропинку.

 

Но лучше такая тропинка, чем кривые глухие окольные тропы!...

[iwolf 589]

Вот почему бюсь писать стихи,

А может не умею...

Всё подменяя на хи-хи,

Стихи скользят до чепухи,

Петлёй на шею.

И давит мне на горло страх.

Смотю о будущем кино,

Где, волный думать о стихах,

Свободен я как божий птах

Шагнуть в окно...

[Alter Ego 53 385]

НИКА ТУРБИНА: "Я НЕУДАЧНО УПАЛА С ПЯТОГО ЭТАЖА -- ОСТАЛАСЬ ЖИВА"

Недавно знаменитой поэтессе исполнилось 26 лет

Таисия БАХАРЕВА

"ФАКТЫ"

В начале 80-х весь тогда еще Советский Союз заговорил о гениальной девочке-поэтессе из Ялты Нике Турбиной. О ней снимали фильмы, писали статьи, ее показывали маститым профессорам, которые только разводили руками...

 

В начале 90-х Ника Турбина вышла замуж за седовласого иностранца и укатила с ним в Швейцарию, правда, вскоре развелась и вернулась в Москву. Она продолжала писать стихи, но жизнь не складывалась.

 

В конце 90-х Ника Турбина шагнула из окна пятого этажа. Говорили, неудачно вытряхивала коврик. Правда, никто в это не поверил.

 

Сегодня Нике Турбиной 26 лет. От былой славы остались лишь воспоминания, как и о прежних поклонниках и друзьях. Она живет в коммуналке без телефона на окраине Москвы. Пьет, много курит. Говорит, что еще пишет стихи. Но наизусть ничего не помнит. Ее окружение -- две кошки да собака. Журналистов Ника не любит. Вернее, им не доверяет. Хотя и докучают они все реже и реже.

 

Анатолий Борсюк, автор и ведущий программы "Монологи" ("1+1") отыскал Нику с большим трудом. Со времени их последней встречи, когда ведущий делал большой фильм "Ника, которая...", прошло пять лет. Приехав к ней домой, Борсюк был поражен видом некогда блистательной, уверенной в себе Ники. В странной, неопрятной одежде ее было трудно узнать. Впрочем, Турбина уже редко ждет гостей.

 

Рассказывает Анатолий Борсюк:

 

-- Ведь в раннем возрасте у Ники было все -- слава, заграничные поездки, Евгений Евтушенко возил ее в Европу, в Америку. В Венеции она получила престижнейшую премию -- "Золотого Льва", вторая, между прочим, советская поэтесса после Анны Ахматовой, удостоенная этой награды. А потом, лет в 13, начался переходный возраст, мама вышла замуж второй раз, у Ники появилась сестра Маша. Ревность... Нику отправили в Москву. Она вышла замуж за богатого пожилого швейцарца, потом бросила его...

 

С ней, действительно, очень сложно. Она совершенно не приспособлена к жизни. Умеет стихи писать, и больше ничего. Ей нужен человек, который бы заслонил ее своей спиной, избавил от быта, от необходимости покупать себе одежду, еду, платить за квартиру, пробивать публикации. Не знаю, найдется ли сейчас желающий искренне ее полюбить, помочь... Ситуация очень тяжелая. Склонность к самоубийству? Она у нее с детства. Все руки порезаны -- вены себе вскрывала, в 1997 году шагнула с пятого этажа, еле осталась жива, вся была переломана.

 

Не знаю, почему так ее жизнь складывается, кто в этом виноват. У меня вообще был вариант названия фильма "Спасибо всем". Все забыли Нику, -- не только те, кто ею непосредственно занимался, но и почитатели ее таланта, публика, страна. Со всеми покровителями, фондами, чиновниками, журналами все кончено. Ей и писем больше не пишут. О ней никто не помнит, она никому не нужна. Ей 26 лет, вся жизнь впереди, а такое ощущение, будто она уже ее прожила почти до конца. Она бодрится, практически не жалуется. Собственно... и пять лет назад не жаловалась. Правда, пять лет назад у нее было желание казаться лучше, чем она есть на самом деле, сохранить имидж, созданный в 80-е годы, изобразить благополучие. Сейчас, похоже, и такого желания нет. Наркотики? Не знаю...

 

Работы у нее толком нет, образования нет. Но... в ней что-то от ребенка осталось. Нет отвращения, какое вызывают иногда опустившиеся люди. Ее жалко. Я чувствую внутри себя определенную ответственность, но единственно полезное, что могу сделать -- снять и показать фильм. Вдруг найдутся люди, знающие, как ей помочь.

 

Вспоминает Людмила Владимировна, бабушка Ники:

 

-- Она создавала радость в течение всей нашей жизни. Но с Никушей всегда были проблемы. Когда она совсем маленькая была, писала сложные стихи, до 12 лет вообще не спала. Я обращалась к врачам в Москве, в Киеве, умоляла -- сделайте так, чтоб ребенок не писал стихи, чтобы можно было нормально жить. Потому что когда Никуша не спала, мы с ней тоже не спали. Жизнь была очень сложная на этом фоне. А чем старше она становилась, тем сложнее. Никуша росла, постоянно влюблялась, и из-за этого тоже много проблем было и у нее, и у родных. Она была очень трудным ребенком, у нее были сложности в школе. Она постоянно протестовала против всего, что ее окружает. Если ты скажешь "А", она обязательно должна сказать "Б". И в том, что касается сегодняшнего дня, все тоже очень сложно. Никуша стала пить...

 

Рассказывает Майя Анатольевна, мама Ники:

 

-- Когда Ника была маленькая, лет восьми, к нам приезжала дама из-под Москвы, профессор, она занималась инопланетянами. Так вот, она говорила, что Ника послана из космоса. И еще она мне сказала, что Никуша до 13 лет будет писать стихи, а потом станет такой, какая она сейчас. Ника очень изменилась. Это был ребенок, который писал стихи, болел своими болезнями, жил в своем замкнутом кругу. Сейчас продают детские яйца-киндерсюрпризы, внутри которых подарок спрятан. И вот жил этот подарочек там. Когда ей исполнилось 13 лет, коробочка раскрылась, и оттуда выскочил чертенок. Такой неожиданно взрослый. Нам с ней стало очень сложно, с ней начались беды. Ника резала себе вены, выбрасывалась из окон, пила снотворное, ей было страшно. Я так понимаю, что ей было страшно входить в жизнь, в которой она оказалась... У меня просто сердце разрывается. Иногда единственное желание -- взять кувалду и стукнуть ее по башке. Но когда я смотрю, как она работает в зале и когда она "забирает" зал "Останкино", я думаю: "Это не моя дочь!" А утром она просыпается, и я хочу ее убить. Потому что она пьет водку. С другой стороны, она взрослый человек, и она имеет право делать все, что хочет, и не спрашивать меня. Жизнь связала нас в такой тесный узел, и это заставляет нас страдать, -- ее в первую очередь, меня, да и Машку тоже.

 

Ника Турбина, 1995 год:

-- Хотите очень большую правду? Что мне сказать о том, что было в то время? Кроме того, что я уже сказала -- холодно, голодно, тяжело. Очень хотелось тепла, любви, людей, рук, глаз, извините за банальность. Очень хотелось трахаться по любви, а не так, за что-то. К тому же, писалось то, что никому на хрен не было нужно. Сначала от этого было херово, потом от этого было кайфно, своего рода мазохистский кайф был, -- слава Богу, что не надо, от этого тепло и замечательно. А потом стало все равно. Надолго. Очень надолго.

 

...Когда я выходила замуж, мне должно было вот-вот исполниться 16, и когда я позвонила маме, (я не видела ее годы), просила дать мне разрешение на выезд -- иначе надо было забеременеть, а мне не хотелось. Я поняла, что я здесь не выдержу, не выживу, у меня были волосы по пояс, я была худенькая, красивая девочка. Я хотела жить. Вышла замуж -- и очень много потеряла. Мой муж -- милый человек, психолог, у него своя клиника в Лозанне. Ему было 76 лет, итальянец, вполне дееспособный как мужчина, лучше, чем 16-летние мальчики. Так что все это было красиво и трагично -- как растоптанная роза.

 

-- А как вы видите свое будущее?

 

-- Никак. Может, у меня будет 10 детей... Я хорошо, кстати, готовлю, а вот шить не умею. Вдруг выйду замуж за богатого, не надо будет штопать, только варить. А если серьезно, то планы на будущее -- как тот бисер, как песок -- сквозь пальцы. Я могла бы ответить: "Вы знаете, Толя, у меня будущего нет, я живу сегодняшним днем и глупыми сентиментальными женскими надеждами". Посмотрим. Но я пишу, это меня еще поддерживает. Может, останусь ни с чем и буду писать, может, меня это загнет, а может, поддержит, -- не знаю.

 

Ника Турбина, 2000 год:

-- Более-менее все течет, движется. Я заканчиваю режиссерские курсы, режиссер театра и кино. Сейчас как-то подхалтуриваю, то в "Утренней почте" снимусь, то еще где-то, такие мелочи, чтобы как-то на плаву удержаться. Со стихами все прекрасно, пишутся. Жив еще курилка. Я не буду читать, но они есть. Единственное, что случилось, -- если раньше, написав стихотворение, я забыть его не могла, то в последние годы -- может, это из-за алкоголизма -- ничего наизусть не помню, уже надо читать по бумаге. И свой блокнот недавно потеряла со всеми стихами. Было обидно до слез.

 

...Сейчас в Ялте работы нет, денег нет, все тихо там помирают. Машке 13 лет уже, здоровая кобыла. Думаю, лет до 15 она там поживет, а потом будет поступать в Москве. А что ей делать в Ялте -- на панель идти или огурцами торговать? Мама лежит, очень серьезно больна. А бабушка пашет, как конь.

 

-- Что это за темная история такая, которая произошла с вами три года назад?

 

-- Какая же темная? Упала с 5 этажа, вот с этого балкона. Да, очень неудачно -- жива осталась.

 

-- Писали, что вы вытряхивали коврик...

 

-- Да, так я сказала. Перед операцией -- а у меня было 12 операций, -- приезжает девушка с микрофоном, у нее профессия такая, старая как мир, а я лежу, умираю от боли, -- и я просто сказала -- "иди на..." И девочка пошла... И после этого начала писать подобные вещи про коврики и прочее. Я что-то там ответила потом, что самое низкое для газеты -- "рыться в чужом белье"...

 

Сейчас я вас посмешу. Месяц назад меня нашла каким-то левым путем секретарь детского писателя Альберта Лиханова. Я пришла к нему. Лиханов сидел, долго на меня пялился, задавал совершенно хамские вопросы. Наконец, я говорю: "Альберт Анатольевич, зачем я вам вообще нужна? Я свое время потеряла". -- "Я книгу пишу. Вы как подопытная мне очень нужны". -- "Как подопытная?" -- "Ну, как из маленьких гениев дураки вырастают". Я не утрирую, все так и было. На самом деле очень смешно...

 

P.S. Однажды Ника выступала в Киеве. С ней была мама, которая уже носила Машу. К ней тогда кто-то подошел и спросил: "У вас второй гений родится?" На что Майя Анатольевна в ужасе ответила: "Не дай Бог, достаточно одного".

 

В статье использованы материалы фильма Анатолия Борсюка "Ника, которая..." и "Ника Турбина: история полета", премьера которого состоится 21 января в 22.25 на канале "1+1".

 

 

 

 

"Facty i kommentarii ". 19-Январь-2001. Культура.

[Alter Ego 53 385]

Ника Турбина (1974—2002)

Разбилась о рифмы

История с поэтессой Никой Турбиной надолго отбила желание лелеять вундеркиндов. Так не носились ни с одним ребенком в нашей стране. Сотни рук подхватили ее и потащили к славе. Умело созданный образ чудо-ребенка с тяжелой челкой и надрывом в голосе. Казалось, ее ждали...

В середине 80-х, после первой же публикации стихов, 8-летнюю девочку завалили письмами. Смысл их был примерно одинаков: “Ника, ты чувствуешь то же, что и я...” Двери ялтинской квартиры не закрывались. К маленькой поэтессе приезжали со всего Союза.

— Когда я впервые увидел ее фото в газете, мне было 20 лет, я учился на третьем курсе Бауманки, — рассказывает Альберт Бурыкин, один из ее фанатов. Не очень выразительное лицо и огромные зеленые глазищи — такой осталась в его памяти юная поэтесса, которой он собирался посвятить свою жизнь. — Разумеется, я хотел на ней жениться и защитить. Прямо в ее окна дымили заводские трубы, а у Ники была астма... Я бегал по инстанциям, доказывая, что завод вредит экологии Ялты. И в конце концов добился: предприятие перенесли в Евпаторию. Я видел, как ее спаивали. Один раз даже выставил собутыльника за дверь. Но приходили новые. Как-то я не выдержал и сделал вид, что выпил упаковку таблеток. Ника поверила — и тоже выпила. Тогда я уже по-настоящему проглотил лекарство. Нас увезли на одной “скорой”...

Когда Нику спрашивали, как приходят стихи, она отвечала: “Не знаю... Р-раз! И словно что-то ударяет в голову”. Мама и бабушка рассказывали, что ребенок начал сочинять в четыре года — происходило общение с музами по ночам, в полубреду. Девочку пытались лечить, давали снотворное... Но стихи рвались наружу. По одной из версий, открыл юное дарование Юлиан Семенов (он отдыхал в Крыму, и бабушка Ники принесла ему стихотворения), а уже потом в судьбе талантливой девочки приняли участие Андрей Вознесенский и Евгений Евтушенко.

Дальше — сказка. Города и страны мелькали, как станции метро. В Венеции 12-летней (!) девочке вручили премию “Золотой лев” — второй русской поэтессе после Ахматовой! Ника хотела убедиться, что лев действительно золотой, — отколотила фигурке лапу. Из-под тонкого слоя позолоты вылез уродливый гипс. Обманули!

...Самая обшарпанная дверь на лестничной клетке. Соседи неодобрительно косятся, когда я нажимаю кнопку звонка. На пороге возникает потертый мужчина, рядом подпрыгивает чистокровная дворняжка.

— Ника все время просила: “Не бросай собаку”, — говорит он и пропускает меня в квартиру.

Саша Миронов, бывший актер театра Марка Розовского и гражданский муж Ники. Последние несколько лет она прожила с ним.

— Ника — это женщина, которую я безумно любил и безумно ненавидел. Так бывает, поверьте. Думаете, я расскажу про любовь с первого взгляда?.. Искры не было. Любовь возникла позже — может, через месяц. Когда мы познакомились, я не знал, кто она такая. Я вообще к поэзии прохладно отношусь...

Спектакль об убийстве Александра Меня она не пропускала никогда. Саша играл убийцу. Актеры вздрагивали, когда из публики доносился громкий вскрик или полуистерический смех: Ника в зале!

Преподаватели в один голос твердили Турбиной, что сцены ей не видать. Театр — добровольная каторга, и нервы нужны железные. Кино? Почему нет? В перерывах между съемок можно впадать в депрессию и уходить в запой...

Она сыграла в кино один-единственный раз. Почти себя. Больного туберкулезом подростка-самоубийцу.

Писать стихи Ника перестала в тринадцать лет. Чудо-девочка сломалась. Ее мама родила другого ребенка. Семья переехала из Ялты в Москву. А когда Нике исполнилось 16, пришло приглашение от профессора-итальянца. 75-летний Джованни безумно влюбился в девочку с зелеными глазами и посулил оплатить обучение за границей. Ника поехала. Рассказ о скоротечном замужестве она каждый раз разукрашивала новыми деталями. Смотря кто слушал.

— Он запер ее в четырех стенах, об обучении и речи не шло. Никуша подгадала момент, когда к Джованни пришли важные гости, надела белую сорочку, распустила волосы, махнула полбутылки коньяку и вышла к гостям, — рассказывает Алена Галич (Ника была ее студенткой). — Профессор на следующий же день отправил Нику домой.

Вернувшись, Ника поступила во ВГИК, но не удержалась. По протекции попала в Институт культуры, на курс Алены Галич. Услышав, кто хочет стать студенткой их вуза, руководство института освободило Турбину от экзаменов. Потом не знали, как от нее избавиться...

В борьбе с безденежьем Ника постоянно проигрывала. Денег не было даже на еду и метро.

— Ника пришла ко мне через несколько лет после выхода своей последней книжки, — рассказывает председатель Детского фонда Альберт Лиханов (Ника была стипендиаткой фонда). — Я ее спросил: “Стихи еще пишешь?” Ответила: “Пишу”. Но ни на следующий день, ни через неделю ничего не принесла.

Редактор, выпускавшая сборник стихов Турбиной, вспоминала потом, что за стипендией, которую Нике назначил фонд, неизменно приезжала мама. В детстве Ника зарабатывала нешуточные гонорары: ей платили как известному поэту. А став взрослой, никак не могла обеспечить себе стабильный доход. Снималась для “Плейбоя”. Работала дворником, писала заумные статьи в экологический журнал. Потом неожиданно выиграла конкурс на лучший сюжет радиопрограммы (рассказала о том, как трудно человеку в Москве без копейки денег) и стала вести передачу на “Милицейской волне”. На радио она познакомилась с журналистом Сергеем Мировым.

— Когда у нас возник, что называется, роман, — рассказывает Сергей, — выяснилось, что кормить нужно человек шесть бомжей. Не знаю, где она их находила, — подозреваю, что у гастрономов. И в то же время она все время ждала, что стихи вернутся. Я пробил в своей газете поэтическую страницу и предложил ей опубликовать детские стихи. Она все тянула: “Подожди, скоро будут новые, зачем печатать старые?.. Я чувствую, они уже близко”. Как-то припадок вдохновения случился при мне. Она вдруг замолчала, схватила бумагу и начала быстро-быстро писать. Потом прочла написанное вслух и разорвала лист. Насколько хороши были стихи, я даже не вспомню — если б я знал, что надо запоминать... После того как она первый раз выпала из окна, у нее на теле остались шрамы, и она мечтала накопить денег, чтобы сделать пластическую операцию.

Перелом пятого позвонка и всплеск интереса — вот результат то ли безумного нежелания жить, то ли просто пьяной выходки 22-летнего забытого вундеркинда. В больницу к ней пришел Вознесенский — и Ника радовалась, как ребенок. Александр Любимов пригласил ее на передачу. Интервью шокировало многих. Поэтесса путалась в строчках собственных стихов. “Сам же коньяк мне подливал!..” — беззлобно сетовала Ника. Видимо, в качестве извинения Любимов предложил Турбиной сделать передачу на любую тему. Ника загорелась и придумала: расспрашивать известных людей о самоубийстве. Но передача в эфир не вышла. Пленка “вылеживается” у Мирова. Он собирается смонтировать фильм о Нике Турбиной. Чуть позже — когда осядет пыль, поднятая после ее нелепой гибели.

 

* * *

 

— Я не хочу говорить о ее смерти, — отрезал Саша Миронов.

В тот день они были вместе. Ника вывалилась из окна собственной квартиры. “Неотложка” приехала, когда она была еще жива. “Не надо”, — прошептала она врачу, пытавшемуся сделать укол.

...В ее комнате между стекол книжной полки косо всунута черно-белая фотография: советская девочка, несущая миру необыкновенные стихи. А то, что было потом, — грязь и неправда. Слишком большая пропасть между 12-летней девочкой, которая прижимает к груди “Золотого льва”, и 27-летней женщиной, умирающей на грязном асфальте.

Надежда АРАБКИНА.

17.03.2003

Московский Комсомолец

[Mahant 327]

И сделайте звучок погромче...!!!!!!

 

А про Нику Турбину - это Даниила в этом спец.... А я не люблю о покойниках и о слабых Дай нам Господь золотую середину!!!!!!!!

[Гость Lilian]

Страшная история.

С Надей Рушевой, хоть трагически, но достойнее, что ли.

 

Mahant

Слабых в топку?

[Mahant 327]

Lilian

Слабость, она ведь тоже разная бывает...

 

Я ненавижу сломанные крылья, нет жалости во мне, и не спроста В.С.В.

 

А про тех, кто не умеет понять и помочь в том, что бывает иногда нужно... это не деньги, и не еда, и не чушь собачья, которую хотят преподнести за чистую монету... ДЛЯ ЛЮДЕЙ ТВОРЧЕСТВА - это в первую очередь ОТНОШЕНИЕ - своего рода магия, которая позволяет жить!

Вот у Ники Турбиной её рядом не было, видимо... были только снабженцы и потребители а какой после них в итоге будет результат?

[Alter Ego 53 385]

Вот у Ники Турбиной её рядом не было, видимо... были только снабженцы и потребители

Самое ужасное, что она это понимала. "По улицам слона водили. Это была Ника Турбина. А потом слона бросили и забыли", - это она говорила уже взрослая.

[ДАНИИЛА 6 534]

ДЛЯ ЛЮДЕЙ ТВОРЧЕСТВА - это в первую очередь ОТНОШЕНИЕ - своего рода магия, которая позволяет жить! ...рядом  видимо... были только снабженцы и потребители

Хорошо сказано