Страна березового ситца

[victorian 8 435]

Сегодня утром неспроста,

Я вспомнил милые места,

"Я все равно к тебе вернусь,

Моя неласковая Русь!" 

[victorian 8 435]

О русское, родное поле!

Тебя уже не видно боле,

Где ветры травушку качали,

Опять строительство начАли.

Изменено 15 августа, 2013 пользователем victorian

[victorian 8 435]

Бабье лето с холодком,

Улыбнется и заплачет,

Ни о чем и ни о ком,

Значит это что то значит.

Изменено 12 октября, 2013 пользователем victorian

[victorian 8 435]

Крещенье, розовый рассвет,

Божественный, небесный цвет!

И это чудо обновленья

Нам дарит благодать Крещенья!

[victorian 8 435]

Я  Московским шагаю проспектом,

О тебе вспоминая с респектом,

Здесь взглянули в глаза мы друг другу,

Да, вот здесь вот, направо от круга.

А фонтаны сверкали, играя,

Я назвал тебя рыбкой, ты зайя,

Закружил этот круг нас по кругу,

Не могли мы гулять друг без друга.

Вот уже по Лесной я шагаю,

И опять о тебе вспоминаю.

Что то сосны шептали и ели,

Соловьи серенады нам пели,

Мы устало брели к переходу,

Ты ко мне прижималась по ходу,

Вот и парк, не могу здесь без грусти,

Каждый листик знаком, каждый кустик.

Все знакомо, о чем не спроси,

Только езжу теперь на такси...

[victorian 8 435]

Пожалуй сьем-ка я конфеты, 

Черешню, персик и банан,

Эх, хорошо в деревне летом,

Всю ночь частушки под баян,

А вместе с нами, под частушки,

Весь вечер квакают лягушки,

И елей острые макушки,

Закат раскрасит как игрушки.

Мы не дадим заснуть деревне,

Таков обычай этот древний,

Лишь только выглянет луна,

Деревня вспрянет ото сна.

Луна магнитом на окошке,

То подмигнет, то строит рожки,

То слышно чуть, то истерично,

Поет о чем то очень личном. 

То вдруг подаст какой то знак,

Как светофор или маяк...

Маяк в глубины мирозданья,

У нас же тут, с утра заданья,

Полоть огурчики, картошку,

Под вечер, снова за гармошку,

Эх хорошо, ядрена тать,

Картошечку с сальцом намять!

[ДАНИИЛА 6 523]

Пожалуй, съемка тут конфеты,

Черешню, персик и банан,
И расскажу, как породнятся,

Москва и дивный Зурбаган.

 

Банан и персик - два собрата

На скромном ситцевом столе,

Изба - дворцовая палата,

Где яблоко на серебре.

 

Деревня чудно изменилась

С тех пор, как юности чело

Ей в пояс в счатье поклонилось

И в город на труды ушло.

 

В ограде сумрачной заботы

Не замечается восход,

И скорость в вечных перелётах

Одна, как ясность, предстаёт.

 

Куда летят зима и лето?

Одежды - воз, но я раздета.

Как тем богатством окупить

То, что успела позабыть:

 

Неторопливость чистых чувств,

В их смене в жизни без искусств,

Наполненность весны водой

И летний в жаре страсти зной.

 

Та леность в неге бытия

Исчезла, как сиянье дня,

Мы заморочены судьбой

И ищем от неё покой.

 

И вновь - в деревню, на простор,

Где звёзды мило улыбнутся,

Ведь в городе мы по часам

Стремимся времени коснуться.

 

Не зная дня, где ночь светла

В огнях назойливой рекламы,

От нас сокрыта смена тайн -

Повсюду видно только драмы.

 

Из огражденья кутерьмы

И скоростной всей автострады

На склоне лет стремится путь

В горизонтальные распады.

 

И гордости немой холмы,

И личный рост в трудах карьеры -

Всё, чем прельщал нас Зурбаган

Богатством призрачной пещеры,

 

Уходит плавно в тихий свод,

Смиряя все наши деянья,

Черта волною уплывёт 

Расправив грани мирозданья.

 

Сам путь направит все мечты

В прямое лежбище уюта,

Песок, что временем манил,

Оставлю, как бархан, кому-то,

 

За ним не видно, что грядёт,

И смертью потому зовётся,

А для меня предел остыл

И бесконечностью напьётся.

 

В ней город деревом одним

Свой лик покажет в новом свете,

Дитя, как в складках пелены,

Беззубой старостью ответит,

 

И неизменности сам ход

Сотрёт границы в очертаньях,

И вновь волною поплывёт

От невозможности в деяньях.

 

А потому полоть ботву

На грядках мне уже приятно,

А принуждение к труду

В юнце воспримется обратно.

 

Мы узнаём себя без лиц

В свободе от труда созданья,

Но юности задорный лик

Живёт в нас первым, как заданье.

 

Мы узнаём, когда задор

Скользит по старцу и не светит,

Но обязательно горит,

Коль пару для себя наметит.

 

И нет нужды в ответ скорбить

Искать в себе былое счастье,

Ведь в бывшем, что уже ушло,

Живёт в пустом одно несчастье.

 

Пусть жизнь, как день, идёт сама,

Свершая кружевные взлёты,

У мудрости их больше нет,

Зато в душе - одни полёты.

 

Как в невесомости без сна

Цена пределам не даётся,

Зато бесценностью в себе

Жизнь в беспределе признаётся.

 

Ну, что? Пора и отпустить

В полёт последнюю обиду,

А рассмеявшись ей в лицо,

Уж, не построишь что для виду.

 

Свобода только есть есть полёт,

Простор, не юность, нас зовёт,

Мы ею поднимаем смело,

Что зрело в нас всю жизнь и пело.

 

В деревню, в глушь уходим мы

Не за верёвкой для удавки,

Там - тишина и пыли нет,

Как в городской поспешной давке.

 

Там некому сказать в лицо,

Что здесь мы много раз ходили,

Пусть закрываются огни,

Не верящие этой были.

 

Пусть всё останется, как есть, 

Идёт своим неспешным ходом,

Всё продвигается на край

К метаморфозным переходам.

 

В деревне умирает рост,

И личность - не такое чудо,

Скорее даже, что навоз,

Созревший прямо ниоткуда,

 

В деревне не кричит родник,

Что мне в среде так нужно место,

Он только почву увлажнит,

Как будто та его невеста.

 

Я знаю, друг Викториан, что для тебя весенний праздник, но что поделать - огород в ботве своей такой проказник. Пусть от трудов за чин и прах застрянут мёртвые всё души, когда оттают их сердца, мы будем бесконечность слушать. 

 

Я уберу сей пост потом, сейчас споём мы здесь вдвоём. Ведь солнца нынче - через край, бери слова и изливай.

 

 

[victorian 8 435]

 

 

Я уберу сей пост потом

Нет, убирать сей пост не надо,

Деревню мы окинем взглядом,

По улицам пройдем вдвоем,

Частушки весело споем!

В какой бы не были глуши,

Деревня часть нашей души.

[victorian 8 435]

Я крылья расправлю,

Я хвост распущу!

Я Пушкино славлю!

Не славу ищу

 .