Безразличие.

[KilledRain 0]

Безразличие.

(Знаю, это покажется несколько циничным. Возможно, прочитав это лет через 10 моего существования, я пойму, как на самом деле в жизни всё… цинично.)

 

Густые, тёмные капли крови медленно стеками по стенам, нежно-голубой цвет которых едва угадывался из-за тёмно-бордовых разводов. Ковер пропитался кровью насквозь, сломанный стул валялся рядом. Неестественно вывернутая рука упиралась в стену, а вспоротые вены ещё судорожно дёргались, выплёскивая остатки жидкости. На лице застыла гримаса дикой боли и, казалось, облегчения. Широко раскрытые глаза улыбались, улыбались в последний раз. По подбородку стекала кровь из закушенной губы. На животе и ногах были видны следы жестоких истязаний, коленки стёрты в кровь, кисти рук разбиты.

Нож вывалился из правой руки и лежал в полуметре от тела.

-Стоп, снято! – крикнул режиссер и даже взмахнул рукой.

Свет прожектора погас, оператор оторвался от камеры. Но девушка, лежавшая в середине комнаты, так и не встала.

-Эй, ты… как тебя.. Лена… вставай, всё уже, сняли…

Девушка продолжала лежать.

-Какая-то она странная – обратился режиссер к жене.

-Да, я её, если честно, побаиваюсь. Ей всё рано, как я её гримирую . Иногда мне кажется, что ей нравятся все эти накладные шрамы и искусственная кровь. – прошептала гримерша, очень наделано округлив от ужаса глаза.

-Главное, что она бесплатно изображает трупов для нашего шоу.- довольно усмехнулся босс, но тут же злобно выкрикнул, – Ну вставай уже!

Девушка не шевелилась, её закатившиеся глаза всё ещё находились в том же положении, неудобно вывернутая рука, должно быть, уже затекла. Он знал, что это может продолжаться часами, несколько раз она валялась так до утра. Он махнул рукой двум здоровым парням с многозначительной надписью «охрана» на пиджаках, они начали медленно приближаться к Лене.

Девушка с неохотой встала, и, даже не смыв с себя грим, побрела домой.

Выражение её лица так и не изменилось, глаза оставались пустыми, руки также безвольно болтались вдоль туловища.

Прохожие неизменно сторонились девушки, так художественно и правдоподобно измазанной искусственной кровью. Заботливые мамаши перетаскивали своих детишек на другую сторону улицы, дабы не травмировать детскую психику видом изуродованного тела. Полупьяные подростки под недовольные крики местных старушек откровенно рассматривали грубые синяки и кровоподтёки.

Но она не торопилась. Всё так же медленно, словно и вовсе незачем, делая очередной шаг по направлению к её дому, она брела, тупо уставившись на свои голые ступни, и абсолютно не обращала внимания ни на кого. Она действительно не спешила. А куда ей спешить? Домой, где её никто не ждёт, где она никому не нужна, где просто-напросто никого нет, кроме её заблудившихся страхов? Даже кошка месяц назад спрыгнула с подоконника восьмого этажа. Слишком пусто и одиноко было в этом доме, слишком навязчивое ощущение безысходности….

А она всё продолжала идти, даже не чувствуя прохладу вечернего ветра на голых плечах. Где-то внутри, в нишах сознания, отчётливо пробивалось дикое желание бежать, бежать куда угодно, лишь бы не домой, где никто её не ждёт. Но натыкаясь на безразличие и пустоту восприятия так и не находило осознания. Какой то мальчик попытался кинуть в неё камень, но промахнулся….

Когда она была уже в двух кварталах от своего дома начал накрапывать подлый холодный дождь, который в очень короткий промежуток времени перевоплотился в сильный ливень. Ну а как вы хотите, осень всё-таки. Улицы вмиг опустели, но она не торопилась, всё так же медленно шла домой за руку с окружающей её пустотой. Хотя сейчас, когда спасительные капли дождя стекали по её телу, даря ощущение чьего-то нежного прикосновения, она чувствовала себя гораздо менее одинокой.

Вода размыла грим у неё на лбу, и красная краска наполнила её глаза. Когда она подошла к подъезду своего дома, из окон которого за ней обычно наблюдали скучающие пенсионерки, она уже плакала кровавыми слезами…

Комната как всегда встретила её пустотой. Всё так же, как и следовало ожидать - её никто не ждал. Да она вроде и не надеялась… хотя кто точно знает... Шторы, которые никогда не занавешиваются, люстра, которую так ни разу и не включали, и сваленные в одну кучу на комоде семейные фотографии, казалось, ничто не было радо её появлению, ощущение всеобщего безразличие обрушилось на одно маленькое существо.

Она... когда-то её звали Лена. Когда-то у неё даже были родители, как собственно и у всех. Когда-то она была ребёнком. Она была даже вполне обыкновенным(!!!) ребёнком. Разве только чуть более искренняя, чуть более ранимая, остро переживающая и тонко-чувствующая. Хотя может это был детский, а затем плавно перетекающий и в юношеский, максимализм.

Чего стоит огромная, всеобъемлющая любовь ребёнка, когда родители, просто из воспитательного процесса, не простили всего одну ошибку? Так и не найдя взаимности она была целиком и надёжно заперта на засов, в обмен на шрам в душе и, наверно как отражение, на левой руке. Она всего лишь хотела чуточку свободы. Она не гналась за деньгами, модой, карьерой, ей нужно было всего лишь капельку света, крупицу добра. Душа разрывалась от желания жить полной жизнью, слиться с природой, помочь всем нуждающимся, любить и найти свою дорогу в этой жизни. Её просто не поняли, собственно даже не пытались… Вскоре у неё родился маленький брат, замечательный послушный мальчик. В появившихся хлопотах её просто забыли простить.

Вроде всё только начиналось, а уже так... больно? Это слово давно потеряло смысл, утонуло в страданиях и, в конце концов, было затоптано усилиями воли.

А потом всё как всегда… недовольные взгляды новых соседей, пустая квартира, молчащий телефон, равнодушие прохожих, озлобленность погрязших в быту людей, ненависть у пассажиров метро, проклятия от утомлённых жизнью старушек только за то, что у неё через боль находились силы улыбаться.

И ещё обман. Предательство. Просто выбросили ну помойку так бережно хранимые остатки чувств. И так безрассудно, так искренне, так наивно отданные на растерзание Единственной Надежде Выжить. Возможно, она была просто очередным этапом для него, или вообще «просто». А может и самой любимой, необходимой, единственной… но, в конце концов, просто ненужной. Два года борьбы за счастье, любовь, свет, - два года страдания, терпения сквозь боль и обиду, попыток спасти любовь… и каждый раз предательский удар в спину с невинным выражением глаз и клятве в вечной любви.

А она бы всё простила, всё стерпела, отдала бы всю себя, сделала бы всё, что могла. Она ЛЮБИЛА. Но оказалась не нужна.

Телефон снова замолчал, теперь навсегда. Хотя она ни на секунду не отходила от него, вслушиваясь в тишину в надежде услышать спасительную трель звонка, дёргаясь от малейшего шороха и падая в короткие обмороки, должно быть от слишком сильного напряжения.

И ещё полгода собачки на задних лапках, позволения вытирать об себя ноги, унижения и оскорбления.

И долгая осень, затяжная холодная зима. В одиночестве. Даже весна была незамечена. Лучи солнца как будто специально обходили стороной никогда не занавешиваемые окна пустой квартиры. Всё потеряло смысл. Не имело никакого значения ни время года, ни день недели, ни время суток. Цвет одежды, причёска, разбитая чашка, отсутствие воды в кране просто не имело значения. Но как-то странно, предательски, дрожали колена, когда в могильной тишине квартиры был слышен звонок телефона у соседей.

Чувства были старательно растоптаны всеми, кого она так любила. Всё стало безразлично. Казалась, каждая вещь в квартиры была пропитана равнодушием и источала ядовитые пары. Боль в душе уступила место пустоте, пропал счастливый блеск в глазах, задорный румянец превратился в болезненную бледность.… А соседи получали удовлетворение оттого, что кому-то хуже, чем им.

Шесть месяцев назад она устроилась работать актрисой для кого-то грязного шоу. Деньги ей не были нужны, она просто устала находиться в пустой квартире. Может это покажется странным, но что-то подобное на пробуждение к жизни случалось с ней только на работе. Ей нравилось, нет, ей было просто необходимо изображать трупы самоубийц, это стало злорадной пародией на смысл жизни.

Скорее всего в этом проявлялось её давнее желание разрезать жгут боли, прочно затянутый на груди.

Спросите, почему же она это никак не сделает, когда её ничего не держит в этой жизни? Просто это ОЧЕНЬ ОБИДНО, если ты сдохнешь, а всем будет наплевать….

Изменено 1 декабря, 2005 пользователем KilledRain

[KilledRain 0]

хотелось бы ваше мнение.

что хорошо, а что не очень.

[Гость AveL]

мне понравилось

[Tigrasha 3 081]

Отлично!

Только очень грустно... Послееднее предложение прям в точку!!! Смутило первое предложение: "Густые, тёмные капли крови медленно стеками по стенам, нежно-голубой цвет которых едва угадывался из-за тёмно-бордовых разводов. " Почему-то при первом прочтении мне представилась нежно-голубая кровь.... Ну, это, наверно, все-таки я не выспалась сегодня, потому что написано все очень грамотно и связно!!!

[KilledRain 0]

а смысл этого рассказа в безразличие людей друг к другу.

[Vika 0]

Очень мило...

 

А Дельфин создает законченный образ.

 

Все хорошо, только очень смешно, как одинаково...люди упиваются негативом.

[KilledRain 0]

гы.. рассказ написан лет в 14.

[Vika 0]

Вот именно, что детям простительны подобные мысли, а взрослых уже лечат...

Иногда успешно, по себе знаю

[Быдланин 0]

Ниасилил... многа букв

[KilledRain 0]

Vika

я это тоже эчень хорошо знаю

[Vika 0]

Я так и поняла...

[Ф.Слон 0]

грустно... очень.... со мной так никогда не может быть, слоны толстокожие, им все поффф

[Vika 0]

Ничего, Вы - Слоны, в жизни не понимаете...

Вовсе это не грустно, а даже приятно!

[Ф.Слон 0]

у автора все как то грустно, стихи особенно. Остается надеятся, что это пишется действительно в минуты печали, а не является отражением постоянного мироощущения автора. А Слоны очень даже понимают - голова большая, череп не жмет!

ЗЫ однако эстетика смерти - не мое!