Мой любимый Маяковский

[ДАНИИЛА 6 609]

 

Старое Пушкино: дачи и дачники

 

…Ну, во-первых, что такое «дача»?
Употребляя это понятное нам слово, непереводимое на иностранные языки, мы даже не задумываемся о его истоках, настолько оно «нашенское», родное, обозначающее неотъемлемую часть русского жизненного уклада.
А «дача» — от дать, давать, дарить.
Встарь это слово употреблялось в значении — дар, подарок, пожалование; имелся в виду земельный, либо лесной надел, полученный от казны-государя. Со временем «дача» уже начинает обозначать небольшую усадьбу, имение, загородный дом, расположенный в пригороде… 

 
   Считается, что первые дачи появились в России при Петре I: дабы чиновники-придворные не разъезжались на лето по своим дальним вотчинам и всегда оставались «под рукой», царь порешил дать им землю поблизости от Петербурга. Те получили участки по дороге в Петергоф, а царь, едучи в загородный дворец, мог наблюдать, как его подданные отдыхают «по-европейски» на близких дачах, не отлучаясь надолго от службы. Впрочем, некоторые знатоки отсчитывают появление дач с 1821 г., когда император Николай I подарил своей супруге Александре Федоровне угодья в районе того же Петергофа, «собственную Ее Величества дачу Александрия». 

 

   А первый императорский указ, в котором употребляется слово «дача», был подписан в ноябре 1844 г. Он назывался «О раздаче в г. Кронштадте загородной земли под постройку домиков, или дач, и разведение садов» и предписывал выделение угодий предпочтительно лицам военного звания, обязанным по роду службы постоянно проживать в Кронштадте. Оговаривалось, где и как строить, как оформлять строения и как входить во владение. Прямо указывалось: «Каждый получающий участок земли под дачу, обязывается дать… подписку в том, что отведённую ему землю обязывается немедленно оградить форменным палисадом и не далее, как в течении трех лет со дня подписки, устроить на отводимой земле дачу, т. е. возвести по утверждённому фасаду, на наружной стороне, по дороге, строение и, сверх того, непременно приступить к разведению сада. Если получивший на сём основании участок земли впоследствии от владения оным откажется, или не исполнит условий подписки, то участок его отдаётся другому лицу, установленным в сём указе порядком. При отводе каждого участка Комитет выдаёт владельцу сначала свидетельство только на временное владение участком. Право же на вечное и потомственное владение выдаётся не прежде, как тогда, когда и строения дачи, и сад будут окончательно, согласно условиям и фасаду, устроены». 

   Наконец, в июле 1847 г. вышло высочайше утвержденное «мнение» Государственного совета «О раздаче в окрестностях столиц пустующих земель под устройство дач на сроки до тридцати лет». Наверное, с этого времени и появились «настоящие» питерские и московские дачники. (По дате обнародования этого документа, время от времени появляется мнение обозначить 19 июля как «День дачника»)…   

 

Спойлер

И здесь без Маяковского В.В., рождённого 19 июля и его "Необычайного приключения.." никак.  

 

   Правда, еще в 1803 г. Н. М. Карамзин подмечал, что уже тогда «…Москва совершенно пустеет летом; …всякий дворянин, насытившись в зиму городскими удовольствиями, при начале весны спешит в село, слышать первый голос жаворонка или соловья! А кто должен остаться в Москве, тот желает, по крайней мере, переселиться за город; число сельских домиков в окрестностях ее год от году умножается; их занимают не только дворяне, но и купцы. Мне случилось в одной подмосковной деревне видеть крестьянский сарай, обращенный в комнату с диванами: тут в хорошее время года живет довольно богатый купец с своим семейством».   

 

   Однако бытовало мнение, что слово «дача», в значении летнего загородного жилища, — «есть, можно сказать, почти исключительный термин Петербурга», и Москва усвоила его от северной столицы. Обитатели северной столицы полагали, что в «Москве несравненно менее живут на дачах, нежели в Петербурге»; а из-за множества садов и бульваров, «освежающих воздух благоуханием и доставляющих тень и прохладу жителям», — дачная жизнь в Первопрестольной «не укореняется, не превращается в необходимость для каждого»…   

   Но во времена Карамзина слова «дача» и «дачник» еще не употреблялись в том смысле, какой они получили позже: наименование «дача», место летнего загородного отдыха, получило распространение только в конце 1820-х гг. Но тогда это все-таки было новинкой: «До французов (1812 г. — И.П.) иметь дачу казалось недосягаемым блаженством богатства, и того почли бы беспутным мотом, кто вздумал бы завести себе дачу; полагали, что только Шереметевы, Голицыны и подобные им бояре могут иметь загородные дома. Теперь, напротив, учители, чиновники, небогатые купцы — все имеют дачи или нанимают их на лето. Богачи помещаются наряду с ними: не у многих есть свои богатые дачи, да и то большей частью приобретенные случайно; живут все очень скромно, по крайней мере, без всякой пышности и чванства. Этот новый, прекрасный и здоровый обычай наделил окрестности Москвы множеством прекрасных загородных домов и домиков, и из них-то образовались целые предместья… Кроме того, повсюду рассеяны дачи, и в летнее время многие семейства живут даже в крестьянских домах, по ближним деревням» (К. А. Полевой, «Москва в середине 1840-х годов»)...

 

 

Ты звал меня?
Чаи гони,
гони, поэт, варенье!"

 

Несомненно, «изюминка» настоящего русского чаепития — самовар. Этот аппарат занимал на столе у наших предков особое место. Чтобы насладиться горячим напитком, а потом и душевными разговорами, нужно было, правда, изрядно потрудиться — разжечь, вскипятить, заварить. Да, процесс довольно трудоёмкий. Неудивительно, что со временем чайник вытеснил самовар.

Чай из самовара и чай из чайника — как говорится, две «большие разницы». Горячий напиток из самовара имеет лёгкий аромат дымка. Но это не единственное отличие. Вода из обычного чайника существенно отличается по вкусу. Она гораздо жёстче и в ней присутствует накипь. Кроме того, большинство современных чайников сделано из пластмассы, качество которой оставляет желать лучшего. Многие вредные вещества при нагревании попадают в воду, которую потом и пьёт человек. Да, вода в электрическом чайнике закипает за считанные минуты, но при этом она становится «мёртвой», то есть теряет все полезные свойства. Принцип действия же самовара другой. Тяжёлая вода оседает на дне устройства. Получается это благодаря носику самовара, который располагается конструктивно выше уровня скопления такой воды. В чайнике «сортировать» жидкость не получится, так как при переворачивании она непременно попадает в чашку. Из самовара же получится вылить только мягкую воду — из верхнего слоя, что выше носика. Неиспользованная вода из самовара просто сливается. А так как жидкость в самоваре не взбалтывается, то в чашку не попадают и частички накипи.

Источник: Чем чай из самовара полезнее чая из чайника - Русская семерка
© Русская Семерка russian7.ru

 

 

Изменено 14 мая пользователем ДАНИИЛА

[ДАНИИЛА 6 609]

Поскольку продолжение интереснейшей статьи краеведа Игоря Прокуронова - уникальные старинные фотографии и подробности старого дачного житья-бытья в Пушкино в ссылке не вставляется, то переносу её почти полностью с добавлением черно-белых фото из интернета Цветными из серых фото окраин и центра Пушкино  занимается наш Колорист.)

 

Пойдем, поэт,
взорим,
вспоем
у мира в сером хламе.

 

С 29 ноября 2023 года по 14 января 2024 года, Музейный Центр РОСФОТО, приглашал на выставку «Дачная жизнь. Фотографии конца XIX — начала XX века».

Это фото с выставки.

 

 

Если поначалу дача была привилегией дворянства и высших государственных чинов, то уже во второй половине XIX в. дома для летнего времяпрепровождения строят купцы и промышленники, разночинная интеллигенция, чиновничество. Была еще и другая причина зарождения и процветания дачных поселков, экономическая — снимать жилье в пригороде, хоть и на летние месяцы, стоило гораздо дешевле, чем жить в столичной квартире.   

 

   Постепенно летний «исход» стал важной составляющей городской культуры, а проведение лета на даче — существенным атрибутом жизни всякого обеспеченного горожанина. Вот что, к примеру, писала в 1830-х гг. одна из жительниц северной столицы своей подруге в провинцию: «Петербургский обычай повелевает каждому порядочному семейству переезжать на дачу. От знатного барина и богатого купца до мелкого чиновника и конторщика, каждый выезжает на дачу с половины мая. Папа прочел нам длинную мораль насчет этой роскоши, обязывающей почти каждого жителя столицы иметь два собственных дома или две квартиры, и кончил тем, что нанял дачу на Аптекарском острову — очень порядочный домик с садом, т. е. с несколькими десятками березовых, рябиновых и липовых дерев и местечком для цветов. Здешние загородные домики, или дачи, отдаются внаем без мебелей, и так нам надлежало перевозить нашу мебель из города, и это чрезвычайно разгневало папа, потому что несколько лучших мебелей повреждено и два зеркала разбито при перегрузке с телег на барки. Наконец надлежало призывать обойщика для уборки окон, приделания маркиза и холстяного навеса над крыльцом для защиты от солнца; надлежало накупить множество цветов для украшения крыльца, балкона и лестницы, также починить кое-что в доме, в кухне, и таким образом дача пришлась нам почти во столько же, как городская квартира. Но зато как весело жить на даче!»…

 

 

 А первые московские дачи были исключительно «наемными» и располагались практически в черте города, на берегах Москвы-реки и Яузы, или в ближних пригородах, не далее десяти верст от столицы. С постройкой железных дорог «поселки для отдыха» стали строить уже подальше; немало их появилось по нашей, Северной (Ярославской) дороге — это Сокольники, Лосиноостровская, Джамгаровка, Перловка, Тайнинка, Тарасовка, Клязьма, Мамонтовка и, конечно же, Пушкино. И к концу XIX в. в ближнем Подмосковье было уже около 6000 дач, расположенных более чем в полутора сотнях поселков. На летнее время из города туда переселялись тысячи и тысячи человек — почти четверть московского торгового и служивого люда; московские богачи приезжали в роскошных экипажах, чтобы попить чаю у самовара на просторной открытой террасе и полюбезничать с дамами…   

 

   По свидетельству современника, в те времена хозяин семейства с утра обычно отправлялся на работу (службу) в Москву и приезжал лишь к вечеру. Поскольку наиболее удобным транспортным сообщением со столицей была железная дорога, основная часть дачных поселков, естественно, располагалась вблизи железнодорожных станций. В каждом уважающем себя загородном поселке устраивалась платформа, где останавливались специальные «дачные» поезда. Но еще долго самой удобной, хотя и сравнительно дорогой, считалась поездка за город на извозчике, назначавшим цену от одного до двух рублей за час. Более дешевым средством передвижения были тогдашние «маршрутки» — конные «линейки», экипажи, рассчитанные на 8–10 человек, и отправляющиеся по мере накопления пассажиров от центральных площадей Москвы. Подобные «кареты» пользовались успехом и за городом, для проезда к даче от железнодорожной станции. В любом случае поездка от вокзала редко занимала более часа…

 

Русская «чугунка», или Московско-Троицкая железная дорога

 

 

Железнодорожный сторож в картине Ильи Репина.

 

 

 …Изначально дачные местности возникали как по старым селам и деревням, где обычно снимали уже готовое жилье, так и «на ровном месте», где обустраивались загородные поселки «для приятного времяпровождения» среди леса, близ рек. Иногда земли под дачи продавались бывшими владельцами-помещиками, и чем ближе к железной дороге и водоёму располагались угодья, тем дороже они стоили. Новые землевладельцы, выступая собственниками не только участков, но и домов, построенных на них, порой сдавали дачи только на одно лето, каждый год меняя хозяев. Средняя цена дачи была вполне по карману преуспевающим врачам, юристам, инженерам, которые и становились главными арендаторами дач. 

  

   Сдача дач внаем приносила большие прибыли. Помните купца Лопахина из чеховского «Вишневого сада»?

Спойлер

«Ваше имение, — говорит он Раневской, — находится только в двадцати верстах от города, возле прошла железная дорога, и если вишневый сад и землю по реке разбить на дачные участки и отдавать потом в аренду под дачи, то вы будете иметь самое малое двадцать пять тысяч в год дохода… Вы будете брать с дачников самое малое по двадцать пять рублей в год за десятину, и если теперь же объявите, то, ручаюсь чем угодно, у вас до осени не останется ни одного свободного клочка, все разберут…». 

 
   Застройка в загородных поселках поначалу велась несколько хаотично, без каких-либо ограничений: «дачи разбрасывались по местности в беспорядке, то шли сплошной массой, то отделялись полянами и рощами; между ними образовывались проезды и проходы, то широкие, то узкие. Таковы Перловка, Тарасовка, Мамонтовка». Порой дачи располагались так близко друг к другу, что соседи могли запросто не только подолгу беседовать из окна в окно, но и передавать при помощи самодельных приспособлений стакан чаю, кусок пирога… 

 
   Но уже на рубеже XIX—XX вв. появились специальные «правила» застройки дачных посёлков: дабы местность не утрачивала своего «лесного» вида, запрещалась вырубка деревьев; также нельзя было застраивать более трети территории дачного участка и устраивать глухие заборы. «Вошла в моду» разбивка земельных участков на одинаковые прямоугольные кварталы, разделенные между собой узкими проходами и невысокими дощатыми заборчиками-балясниками. А в 1885 г. Московское губернское земство издало «Правила о производстве построек в поселках, представляющих совокупность построек и не составляющих городских или крестьянских поселений»: для удобства проезда и пожарной безопасности дачные территории предварительно разбивались на кварталы с дорогами шириной в 10 саженей (немногим более 20 м); на участке в 360 кв. саженей (чуть больше 15 соток) запрещалось возводить более одной постройки, которая в свою очередь не могла находиться ближе двух саженей от задней, и четырех — от левой границы участка. Через десять лет, исходя из «минимальных требований», в дачных местностях решили установить постоянную ширину улиц и переулков, — чтобы «дать возможность пешеходу пройти, не утопая по колена в грязи, а проезжему проехать, не рискуя жизнью… А то часто бывает, что показанная на плане улица на самом деле представляет трясину. Положительно необходимо требовать от владельцев земли, чтобы проезды по местности, разбитой под застройку, были приведены в должное состояние. До исполнения этого требования нельзя выдавать разрешения на постройку». Было принято решение, что улицы должны быть в состоянии удобном для проезда — не уже трех саженей (порядка 6 м), а пешеходные дорожки — не уже двух аршин (около 1,5 м). В начале ХХ в. при выдаче разрешений на строительство оговаривалось, чтобы при проектировании новых «линий» через каждые десять участков оставлялось пространство не менее 10 сажень — под улицы, и для устройства переулков — шириной 6 сажень; вдоль улиц и переулков должны были быть проложены пешеходные дорожки; содержание же и обустройство дорожек и проездов возлагалось на землевладельцев. Кроме того, с 1910 г. для получения разрешения на возведение дачи требовалось заключение земского санитарного врача «о состоянии местности»; на него же возлагалась обязанность рассмотрения и утверждения планов строительных участков. 

 
…Вот что, к примеру, предусматривалось Уставом «Общества благоустройства местности Пушкино — Лесной Городок») 1911 г.:

Спойлер

 

приведение подведомственной территории, «в границах ее расположения, — в возможно лучшее состояние по ее благоустройству и для управления и заведования местами и предметами общественного пользования и общественными заведениями» («район деятельности» почтенной организации распространялся «на местность, граничащую с севера от ст. Пушкино железнодорожным мостом на р. Серебрянке, с запада — до леса г. Арманд и поля крестьян дер. Акулово, с юга — до железнодорожного моста и Листвянского моста на р. Уче, и с востока, включая владения г. Орлова и личное владение братьев Арманд»);

заботы «об исправном состоянии дорог, улиц, мостов, поливки улиц, замощения их и осушения низменных местностей; об улучшении уличного освещения; устройстве бань, купален, водоемов, колодезей, фонтанов, водоснабжения, канализации и пр.; устройстве дешевых и удобных способов сообщения — при посредстве электрических и конных железных путей и общественных экипажей; устройстве общей справочной конторы для выдачи свидетельств об имеющихся свободных дачах, помещениях и разных учреждений О-ва; устройстве общественной библиотеки, читальни, литературных, драматических, вокальных, музыкальных и танцевальных вечеров и спектаклей, детских игр и спортивных развлечений и упражнений; об издании печатного органа; об украшении местности бульварами, аллеями и садами, устройство питомников; о наблюдении за всеми водохранилищами в районе О-ва и охранении рыб и полезных птиц; об устройстве потребительских лавок, магазинов, аптек, санаторий, медицинских и санитарных организаций и благотворительных учреждений; устройстве и содержании учебных заведений; об устройстве противопожарных организаций; об организации ночной охраны и дневного наблюдения за порядком и организации взаимного страхования и касс мелкого кредита».

 

 

   При всем при этом средства пушкинского Общества складывались как из членских взносов и «добровольных сборов» со всех его членов в размере, «определенном общим собранием» для целей благоустройства местности, так и — из пожертвований и отказов по завещанию и доходов от предприятий Общества и процентов с его капитала… 

 
   Уже почти с самого начала большое внимание уделялось благоустройству дачных местностей. Создавались парки «для гулянья» (из рассказа И. Бунина «На даче»: На обширной поляне парка стояли одни темнозеленые, широковетвистые дубы. Тут обыкновенно собирались дачники… Подходили дамы и барышни с работой и книгами, няньки и важные кормилицы в сарафанах и кокошниках. Изредка, но все-таки без надобности щелкая, прокатывались велосипедисты в своих детских костюмах»); велось строительство учебных и медицинских заведений, общественных зданий, возводившихся на средства и по заказу местных дачевладельцев. 

 

 

Электропоезд серии "С (в)" недалеко от станции "Маленковская", 1935-1937. 

Как и зачем в Москве появились пригородные электрички: краткая история

* * *

 

А теперь — как выглядели первые подмосковные дачи.
…Уловив новые веяния, подмосковные крестьяне начали споро приспосабливать свои избы под дачи для горожан средней руки. Современник живописал: «И вот в окрестностях Москвы всякая избенка, деревенская светлица, клетушка — все это оклеивается зелененькими шпалерцами, а иногда и просто газетной бумагой, которая к концу лета обыкновенно выучивается дачниками наизусть; перед оконцами втыкаются в землю две-три тощие березки, и дача с удобствами готова»… Тогда, «чтобы превратить в дачи свои старые избы, мужики ударились в городьбы. Они надстраивали вторые этажи, выводили на них балкончики, пристраивали наружные лестницы, не жалели коньков и петушков. Но главную заботу составляли террасы. Мужики так привыкли слышать от „господ“ вопрос: „А терраса есть?“, — что со свойственною русскому человеку практичностью немедленно начали возводить террасы, где ни попало. Балкончик на два человека, во втором этаже, поддерживаемый двумя планками, прибитыми к стене, выдавался за „форменную террасу“. Пол на этой террасе скрипел немилосердно, сквозь щели между его досками проваливались ножки стульев, а дачу все-таки нанимали… Горожане вырывались из Москвы на открытый воздух, гуляли выше меры, набрасывались на балы и плясали здесь до упада, без меры и были снисходительны к недостаткам своих „вигвамов“. 

 
   Понятно, что „удобств“ в деревенских „дачах“ тогда не было никаких.
Но все-таки там были две-три небольшие комнаты с дешевенькими обоями, плюс столовая, где, кроме завтрака-обеда-чая-ужина, еще и гостей принимали. Жилые покои-спальни обычно были об одно окошко, а вот просторная столовая, считавшаяся парадной залой, освещалась двумя-тремя окнами. Вечерами комнаты освещались свечами и керосиновыми лампами…

[ДАНИИЛА 6 609]

С возникновением подмосковных дачных поселков, массовое строительство вызвало к жизни и своеобразный „дачный“ архитектурный стиль и дачную архитектуру — самую невероятную и смелую смесь размеров и форм. Правда, многие дома строились по типовым проектам и были похожи, как близнецы: одноэтажные, в три, реже в пять окон, украшенные резными наличниками, кокошниками на окнах и со слуховым оконцем; про них часто говорили: „дача-игрушка“ (похожие домики иногда, но все реже и реже, еще можно встретить по подмосковным городам, деревням и поселкам). 

 

   Художник К. А. Коровин вспоминал: „Окрестности Москвы были прекрасны. Они постепенно обстраивались дачами, и эти деревянные дачи были летом поэтичны. <…> Там на приволье, в лесу близ речки, строили дачи. И какие дачи! Из сосны, с резьбой, финтифлюшками. Внутри дача разделялась на комнаты. Из зала через стеклянную дверь выходили на террасу; на террасе обедали, пили чай. Терраса спускалась в сад, полный сирени и жасмина. Эти дачи были как новые игрушки, выглядывающие из леса. В даче пахло сосной, из лесу и из сада неслись ароматы цветов и сена. Хорошо было жить на даче — как в раю“…

 

https://ru.rbth.com/watch/3193-terema-rossii-maria-savina

Дома(терема) с "финтифлюшками" (ещё пока сохранились подобные образчики в Пушкино, но без должного ухода их участь предрешена)

 

 

На улицу смотрел изукрашенный резьбой фасад с балкончиками и крылечками, которые вели в парадные комнаты — гостиную или столовую. Порой на все четыре стороны выходили так обожаемые дачниками террасы с балконами наверху. Жилые помещения — спальня, детские, кабинет хозяина, комнаты хозяйки — располагались в задней части дома и обычно выходили в сад. Предусматривались и отдельные помещения для прислуги.   

 

   При постройке-покупке дорогих дач-особняков в них стали устраивать и „городские“ удобства: в особых чуланах и закутках, иногда не только на первом, но и на втором этажах — внутренние туалеты, которые иногда оборудовались сливом воды в выгребные ямы. Но это было большой редкостью. А, учитывая, что выгребные ямы, опорожнявшиеся раз в году, располагались „во дворе“, рядом с колодцами, можно представить себе качество используемой дачниками воды. 

 

   В соответствии с изменениями вкусов, на рубеже веков и в начале ХХ в. популярными были постройки в стиле модерн, позже появились подражания классицизму… 

Изменено 14 мая пользователем ДАНИИЛА

[ДАНИИЛА 6 609]

Летняя жизнь горожан начиналась с утомительного переезда из городской квартиры на дачу. Но прежде, чем перевезти все семейство, дом надлежало должным образом подготовить. И не только проветрить, обмести полы и потолки, вымыть окна и полы, но и обязательно протопить. В этом нехитром, казалось бы, занятии все же были свои, пусть маленькие, но — хитрости: так, в специальных пособиях предписывалось протапливать дачу после зимы, раскрыв все двери и окна… 

 
   И вот как описывал переезд на летние каникулы один из наших стародавних дачников, С. А. Попов (Записки о московской жизни / Суконщики Поповы… М., 2010).

Спойлер

Поэму Пушкина "Евгений Онегин" Игорь Прокурнов почему-то не вспоминает  

 

…„Как и когда началась дачная жизнь под Москвой, точно я не знаю, но, конечно, около ста лет тому назад (записано в 1941 г. — И.П.). Об этом говорят воспоминания А. И. Герцена, Н. И. Панаева и др. <…> Под Москвой дачи были на разные цены, за дачи платили иногда большие деньги — до 3000 рублей (правда, эта цена была с полной меблировкой и посудой). <…> Сейчас нельзя себе представить, сколько хлопот было с переездом на дачу, и всего-то на какие-нибудь в лучшем случае 3 месяца. Во-первых, если дача была не меблированная, приходилось нанимать мебель. Ведь надо же было прилично обмеблировать летний свой дом: и столовую, и гостиную и, наконец, жилые комнаты; переезжало около 20 человек, то есть отец, мать, 8 человек детей, 2 гувернантки, гувернер и прислуги человек 8–10. Я говорю „нанимать мебель“; это так и было. Магазинов, которые отдавали напрокат мебель, было в Москве в то время много… Выбирали нужную мебель, оставляли, кроме арендной платы, еще залог (если вас не знали), и уже хозяин магазина доставлял вам мебель на дачу. <…> Кроме наемной мебели и наемного пианино, на дачу отправлялись возов 6–8. Сколько ящиков с посудой, бельем, одеждой, книгами, и даже бывал чуть не отдельный воз с игрушками и детскими велосипедами. Замыкал этот поезд обыкновенно отдельный воз… с гимнастикой, т. е. с четырьмя большими бревнами: одним для „гигантских шагов“ и двумя бревнами и одной перекладиной — для „гимнастики“ (т. е. трапеция, кольца, веревочная лестница, шашки на веревке и качели)“…

 

https://pushkino.org/upload/resize_cache/medialibrary/5e3/554_1000_1/5e346f643da5afb0450a3dae24ebf58d.jpg

Может по этой ссылке можно будет перейти к статье Игоря Прокурнова?

 

 

 

На дачу преуспевающие горожане выезжали весной, иногда к поздней Пасхе, и жили там всё лето. Отцы же семейств обычно ездили в город, на службу; появилось даже особое понятие „дачный муж“: „Жена и сын живут тут постоянно, а я приезжаю раза два в неделю, — говорит в „Лишних людях“ чеховский Павел Матвеевич Зайкин, член окружного суда. — Некогда каждый день ездить, да и дорого…“. И делился с соседом-дачником в рыжих панталонах: „Я, сударь, держусь того мнения, что дачную жизнь выдумали черти да женщины. Чертом в данном случае руководила злоба, а женщиной крайнее легкомыслие“… 

   Когда же на даче все устраивалось, внимание хозяев переносилось на окружение: приводили в порядок цветочные клумбы, перед террасой или балконом сажали вьющиеся растения (хмель, бобы, настурции и др.). „Передние“ клумбы, обложенные каменными плитками, битым кирпичом и огражденные гнутыми прутьями, украшались зеркальными шарами, ярко раскрашенными гипсовыми фигурами. Дорожки посыпали желтым и красным песком, или толченым кирпичом. Открытые террасы и балконы украшались полотняными портьерами. Если позволяла площадь, на даче оборудовали спортплощадку с кольцами, трапециями, местом для игры в городки, устанавливались „гигантские шаги“ и проч. Помимо скамеек в саду, их же ставили у калитки при входе с улицы. Порой скамейки были парными, на них дачный люд отдыхал и вел вечерние беседы с соседями. С наступлением сумерек, молодежь уходила гулять, а пожилые расходились по домам на ночной покой…

 

 Распорядок дня на большинстве дач был примерно таким: подъем в 10.00–11.00; потом, в 11.00–12.00 — завтрак; полуденное время, с 12.00 до 15.00, отводилось на книги, прогулки, купание или гамак; с 15.00 до 16.00 — обед; после, до 19.00, следовал послеобеденный отдых; с 19.00 до 20.00 — ужин; вечером, с 20.00 до 23.00 „и далее“ — карты (вист), лото, бильярд, разговоры за самоваром (для пожилых), либо „сердечные излияния“ под луной (для молодёжи)…  

   А вот зарисовка Л. Н. Толстого (рассказ „Ягоды“, 1905 г.).
 

Спойлер

 

„…Стояли жаркие, безветренные июньские дни. <…> Бабы таскают из леса мешки травы, девки и девочки вперегонку друг с другом ползают между кустов по срубленному лесу, собирают ягоды и носят продавать дачникам. <…> Дачники в разукрашенных, архитектурно вычурных домиках, лениво гуляют под зонтиками, в легких, чистых, дорогих одеждах по усыпанным песком дорожкам или сидят в тени дерев, беседок, у крашеных столиков и, томясь от жары, пьют чай или прохладительные напитки. У великолепной дачи Николая Семеныча, с башней, верандой, балкончиком, галереями — все свеженькое, новенькое, чистенькое — стоит ямская с бубенцами тройка в коляске, привезшая из города за пятнадцать [рублей] „взад-назад“, как говорит ямщик, петербургского барина. <…> Они пообедали в саду обедом из пяти кушаний, но от жару почти ничего не ели, так что труды сорокарублевого повара и его помощников, особенно усердно работавших для гостя, пропали почти даром. Покушали только ботвинью ледяную с свежей белорыбицей и разноцветное мороженое в красивой форме и разукрашенное разными сахарными волосами и бисквитами. <…> Обедали в семь часов. После обеда приятели сидели на веранде, прохлаждаясь холодным нарзаном с легким белым пивом, и беседовали. <…> Гость с Николаем Семенычем и доктором вышли на веранду. Лакей подал свечи с колпаками и еще нарзану, и начался около двенадцати часов уж настоящий, оживленный разговор о том, какие должны были быть приняты государственные меры в настоящее, важное для России время. Оба не переставая курили, разговаривая. Снаружи, за воротами дачи побрякивали бубенчиками ямщицкие лошади, стоявшие без корма, и то зевал, то храпел тоже без корма сидевший в коляске старик ямщик, двадцать лет живший у одного хозяина… Когда уж с разных дач стали перекликаться петухи, и особенно один громкий, тонкий в соседней даче, ямщик усомнился, не забыли ли его, сошел с коляски и вошел в дачу. Он видел, что его седок сидел и пил что-то и в промежутках громко говорил. Он забоялся и пошел отыскивать лакея. Лакей в ливрейном пиджачке сидя спал в передней. Ямщик разбудил его. Лакей, бывший дворовый, кормивший своей службой (служба была выгодная — пятнадцать рублей жалованья и от господ на чай в год рублей иногда до ста) свою большую семью — пять девок и два мальчика, вскочил и, оправившись и отряхнувшись, пошел к господам сказать, что ямщик беспокоится, просит отпустить. <…> Ольгушка с Грушкой между тем любовались на зеркальный шар, в котором виднелись какие-то маленькие дома, леса, сады. И этот шар, и многое другое было для них не удивительно, потому что они ожидали всего самого чудесного от таинственного и непонятного для них мира людей-господ“…   

 

   Сложившийся дачный быт подразумевал активные игры на воздухе — крокет, крикет, лапта, лаун-теннис. Побывавшие „в европах“ предпочитали крикет; считается, что от них же пошла традиция выходов-выездов на пикник. Но это мероприятие обставлялось уже с русским размахом: за солидной компанией несколько слуг тащили корзины с провизией — как требовал „этикет“, ели и пили сытно и много…   

 

   За пределами дачи, где были большие водоемы, озера или реки — устраивались лодочное катанье и купанье. Купались на открытых пляжах (реже) и в закрытых купальнях. Но, как отмечали, если некоторые из них были в более или менее сносном состоянии, то другие своим полуразрушенным видом и большими щелями „безобразили местность“, нарушая вид окрестностей; к тому же дыры в стенах были соблазном для нескромных глаз.

 

Непременной традицией было и каждодневное вечернее гулянье дачной публики на станции железной дороги. Тут жены встречали с вечерними поездами своих запоздавших мужей, здесь устраивались свидания, заводились знакомства, процветал флирт.

 

 

 

Москва на открытках.

 

Кроме гуляний и купаний, излюбленными развлечениями были балы и любительские спектакли; непременными атрибутами дачных поселков стали летние театры, среди которых — знаменитый Летний театр в Пушкино, и концертные эстрады с самым изысканным (и не очень) репертуаром.

 

…А в ночное время, особенно ближе к осени, обетованную местность обходил сторож с деревянной колотушкой и коробкой с привязанным к ней на ремне шариком: страж порядка помахивал этой штуковиной, отбивая монотонный звук. Но такой способ охраны дачников и их имущества редко достигал цели, даже наоборот, он способствовал известному „процветанию“ воровского дела — ведь, прислушиваясь к колотушке, жулик знал, где находится сторож, и спокойно обворовывал дачу в другом конце поселка.   

Со временем по разным причинам все больше и больше дачников стали приспосабливать свои помещения под зимнее жилье. Таких людей, круглый год снимавших жилье в пригородах, стали называть „зимогорами“… 

* * *

   Напоследок — несколько старинных фотографий, иллюстрирующих „дачный век“ нашего Пушкино и ближних окрестностей.

 

 

... Что касается дачи А. Н. Мамонтова, то ее основной и первоначальный объем — это прямоугольное в плане здание с ризалитом на западном фасаде. Второй этаж здания — мезонины. Парадные помещения выходят на север и восток, между ними находится стеклянная веранда. Внутри помещения дачи было около сорока комнат, каждая из которых оформлена особыми, редкими породами деревьев. По воспоминаниям В. М. Морозовой, примечательностью „мамонтовского подворья“ является „золотая гостиная“. Ее размеры „…не стесняют воображение, но и не пугают пустотой, ощущение которой снимается бесчисленными " тенями“ от особым образом эффектированных лучей света (многие секреты освещения интерьеров умерли вместе с их знатоками). В „золотой“ мамонтовской „гриднице“… световая паволока плетется, видимо, из перекрещивающихся в центре шатрового перекрытия световых лучей; затем эта искусством созданная „световая звезда“ перераспределяется по мелким зеркальцам потолочных оконец. …Принцип „поволоки“ — приглушенного естества» — просматривается и в художественной отделке стен, потолка и камина. Баснословная цифра стоимости отделки этой гостиной изустно дошла до наших дней (она равнялась затратам на постройку четырех самых лучших двухэтажных дач), отсюда и название ее «золотая», по работе, надо понимать»…

 

(Далее без фото трудно оставлять текст статьи краеведа И.Прокурнова).

[subwoofer-marantz 4 907]

Раньше рядом жил, постоянно туда ходили...Классное место, там своя, неповторимая атмосфера. Тусовка фотографов, художников, музыкантов...Пару лет назад дачу взяла внучка ВВМ, пыталасть поставить коммерцию, не знаю что там сейчас.

Изменено 14 мая пользователем subwoofer-marantz

[ДАНИИЛА 6 609]

7 часов назад, subwoofer-marantz сказал:

Раньше рядом жил, постоянно туда ходили...

 

Повезло!  Кто-то из Москвы на электричках добирается, а кто в пробках на Ярославке "бороду отращивает". 

 

Владимир Маяковский

Мы отдыхаем

Летом
   вселенная
        ездит на отдых –
в автомобилях,
      на пароходах.
Люди
    сравнительно меньшей удачи –
те
   на возах
     выезжают на дачи.

Право свое
     обретая в борьбе,
прут в «6-й»,
        громоздятся на «Б».
Чтобы рассесться –
           и грезить бросьте
висните,
    как виноградные грозди.
Лишь к остановке
        корпус ваш
вгонят в вагон,
      как нарубленный фарш.
Теряя галошу,
      обмятый едущий
слазит
   на остановке следующей.
Пару третей
      из короткого лета
мы
  стоим
     в ожиданьи билета.
Выбрился.
     Встал.
         Достоялся когда –
уже
  Черноморья
      растет борода.
В очередях
     раз двадцать и тридцать
можно
   усы отпустить
         и побриться.
В поезде
    люди,
      «Вечорку» мусоля,
вежливо
    встанут
        мне на мозоли.
Мы
  себя
   оскорблять не позволим,
тоже
   ходим
     по ихним мозолям.
А на горизонте,
       конечно, в дымке,
встали –
     Быковы, Лосинки и Химки.
В грязь уходя
       по самое ухо,
сорок минут
       проселками трюхай.
Дачу
   дожди
      холодом о́блили…
Вот и живешь,
      как какой-то Нобиле.
Нобиле — где ж! –
          меж тюленьих рыл
он
  хоть полюс
      слегка приоткрыл.
Я ж,
  несмотря
      на сосульки с усов,
мучаюсь зря,
      не открыв полюсо́в.
Эта зима
     и в июле не кончится;
ради согрева
       начал пингпонгчиться.
Мячик
   с-под шка́фов
         с резвостью мальчика
выковыриваю
      палкой и пальчиком.
Чаю бы выпить,
        окончивши спорт,
но самовар
     неизвестными сперт.
Те же,
    должно быть,
          собачку поранивши,
масло и яйца
       сперли раньше.
Ходит корова
      тощего вида,
взять бы эту корову
          и выдоить.
Хвать бы
     за вымя
        быстрее воров!
Но я
   не умею
      доить коров.
Чаю
  в буфете
       напьюсь ужо, –
грустно мечтаю,
        в сон погружен.
В самом
   походном
        спартанском вкусе
вылегся
   на параллельных брусьях.
Тихо дрожу,
      как в арктических водах…
Граждане,
     разве же ж это отдых?

1928 г.

[ДАНИИЛА 6 609]

Так, уж, исторически сложилось в России, что В. Маяковский стал главным поэтом, воспевающим дачу или места летнего отдыха. Но даже художник-поэт, посвятивший поэму «социалистическому искусству", вряд ли мог предвидеть, во что выльется оное творчество дач-теремов в следующем веке. )

 

 

[ДАНИИЛА 6 609]

Сегодня всероссийский день библиотек

 

Изменено 27 мая пользователем ДАНИИЛА

[ДАНИИЛА 6 609]

Стоит! И строится.)

[ДАНИИЛА 6 609]

 

Узнай Москву

 

Была жара, катило лето

В зиме желанный апогей,

Рождая честью для поэта

Отметить точку для людей.

 

Кого-то дача приглашала -

Сокрыть тела в зелёный кров,

И самовары предлагала,

Чтоб вынуть семеро потов.

 

Стоят на максимуме маки,

То светофора светляки

С макушкой в тыквенной атаке,

С венцом величия в груди.

 

Их алый цвет хранит опасность -

Проспать всю жизнь безвестным сном.

Но если тьму преодолеешь,

Трибуном станешь, маяком.

 

Любовь зовёт - пасти природу

И от пожара отвести 

Все пешеходные побеги

В зелёно-юные пути.

 

Мы ими дышим от зенита:

В плодах - младенцы крепко спят,

А значит, их, таких желанных,

Лета увидеть так хотят.

 

Для них, склонясь к поколеньям,

Мы свет пытаемся нести,

Заветы пишем от волнений,

Чтоб страсть осталась впереди.

 

Мы обращаем взоры к солнцу,

Что золотое в багрецах,

Оно по прежнему такое,

Как жило в прадедах, отцах,

 

И вновь горим, тепло продляя,

Чтоб зиму в смерти пережить.

Все наши дачи прославляя,

Нам юность сердца не убить.

 

Поэт и драматург В. Маяковский родился на пике лета 19 июля. С ним мы празднуем вечное лето, не превращая сердца при жизни в угли и приглашая солнце к самовару, чтобы наполнится сказкой, а не страданием по жизни. )