Перейти к содержанию
Авторизация  
MazVG

О вечности лета гудели траве золотые шмели

Рекомендуемые сообщения

Мазманян Валерий Григорьевич родился 9 июля 1953 года в семье военнослужащего.

В 1975 году закончил Пятигорский государственный педагогический институт иностранных языков.

Живёт в Москве. Работает в ГБОУ Школа № 1912.

Автор книги «Не спросишь серых журавлей».

 

 

Одурманил запах липы

 

После дней ненастных милость -
распахнулась синева,
одуванчику приснилась
золотая голова.

Из привычных будней выпал -
суеты и спешки нет,
одурманил запах липы -
нам с тобой по двадцать лет.

Не жалей - осталось мало
в пересчёте на года,
где закат, полоской алой,
мотыльком вспорхнёт звезда.

И не бойся ошибиться -
и кукушки тоже врут...
молодые наши лица
отразил зеркальный пруд.

 

 

А дождь опять нанёс штрихи

 

Судьбу напрасно не кори,
что нашу жизнь делить на три -
жизнь наяву, на ту, что в снах,
на ту, что прожил на словах.

Былые вспомнились грехи,
а дождь опять нанёс штрихи
на вставленный в окно пейзаж,
и грусть - порой - и крест, и блажь.

Ушла гроза, воскресла тень,
вздыхаешь - отцвела сирень,
повсюду тополиный пух,
и не спалось вчера до двух.

И что ты тут ни говори,
а жизнь опять делить на три -
на ту, что будет, что прошла,
на ту, что прожила душа.

 

 

И поклоны бьёт синица, отпуская всем грехи

 

Отцветает куст сирени,
одуванчик белый сник,
в кружевных накидках тени
прогоняют солнца блик.

На берёзах пеной мыльной
кучевые облака,
у стрекоз в зеркальных крыльях
отражается река.

Ветерку с утра не спится,
сарафан измял ольхи,
и поклоны бьёт синица,
отпуская всем грехи.

И слова - такая малость,
а волнение в крови...
сизари у ног собрались
и воркуют о любви.

 

 

Ронял шиповник в травы по капельке закат

 

Недолго дождик капал,
вздыхала зря река,
сосна мохнатой лапой
прогнала облака.

В дремоту впали тени,
ветра сморила лень,
и в облачке сирени
пропал гудящий шмель.

Будила чайка криком
грозу и спящий гром,
хотелось о великом,
а слово - о земном.

Века меняют нравы,
но не разлук обряд...
ронял шиповник в травы
по капельке закат.

 

 

И белый иней одуванчика

 

Весна уже уходит в прошлое -
густой травой, на зорьке скошенной,
грозой, вишнёвыми метелями,
туманом яблонь и капелями.

Цветок жасминовый закружится
и льдинкой поплывёт по лужице,
и белый иней одуванчика
накроет солнечного зайчика.

Шмелю, стрекозам и соцветиям
три летних месяца - столетия,
порхает бабочка-капустница,
где жёлтый лист на снег опустится.

Прошу тебя - не надо мучиться,
что поздняя любовь - разлучница...
поверь - спасёт от неизбежности
простое слово с жестом нежности.  

 

 

О вечности лета гудели траве золотые шмели

 

С начала июня - неделя,
тюльпаны уже отцвели,
о вечности лета гудели
траве золотые шмели.

А пышную зелень квартала
губили не тучи, а зной,
смотрел, как сирень отцветала,
со мной одуванчик седой.

Я знал, что меня ты любила
и что не сойтись берегам,
цветущая ветка рябины
досталась февральским снегам.

Когда нас былое отпустит,
и память, и годы решат...
мы кто? - только коконы грусти,
а бабочкой станет душа.

 

 

Время лиловых туманов сирени

 

Время лиловых туманов сирени,
смеха, улыбок и откровений,
синих ночей и метелей акаций,
время, в котором нельзя нам остаться.

Звёзды слетятся к окну мотыльками,
если захочешь, лови их руками,
солнечный день или пасмурный вечер -
радость такой же осталась при встрече.

Пух одуванчиков с бабочкой кружит,
яблони цвет льдинкой плавает в луже,
время - река без истока и устья,
дважды войдёшь - не расстанешься с грустью.

Следом за зноем - шумные грозы,
ангелы трав - голубые стрекозы...
время, которое ловим мы снами,
знает, что будет по осени с нами.

 

 

И тени кружева плели из света

 

Смотрели василёк и подорожник,
как бабочек прогнал с поляны дождик,
макушку целовал ромашке рыжей
и мял ей накрахмаленные брыжи.

Лениво тучи уползли на север,
дрожал насквозь промокший русый клевер,
дышала тяжело листва густая,
и день отлёта знала птичья стая.

Пчела гудела - скоротечно лето,
и тени кружева плели из света,
слетались голуби, просили хлеба...
а в лужах твой двойник касался неба.

 

 

Перевязав полоской алой, заря несла в подарок лето

 

Дневные звуки затихали,
пришла ночная хмарь дворами,
и дождик покрывал штрихами
пейзаж в оконной белой раме.

В соседнем доме гасли окна,
и чья-та сигарета тлела,
высокие берёзы мокли,
подняв подолы до колена.

Привычный круг настольной лампы,
ты рядом - и душа на месте,
и шорох падающих капель
баюкал колыбельной песней.

Ушла гроза - и в три светало,
объёмы обрели предметы...
перевязав полоской алой,
заря несла в подарок лето.

 

 

И звон дождей, и запах лип

Качнётся занавески тюль -
распишет тень полы под гжель,
несёт к окну хмельной июль
и запах лип, и звон дождей.

А в ряби лужи дрожь берёз
и месяц - сломанным кольцом,
в копну рябиновых волос
уткнулось облако лицом.

Встревожат небо сизари,
где звёздочка над ивняком,
летящая на свет зари,
ночным сгорает мотыльком.

Что время к осени спешит,
напомнит мокрой ветки всхлип...
строка из дневника души -
и звон дождей, и запах лип.

фото для сайта 2.jpg

  • Нравится 3

Поделиться сообщением


Ссылка на сообщение

Для публикации сообщений создайте учётную запись или авторизуйтесь

Вы должны быть пользователем, чтобы оставить комментарий

Создать учетную запись

Зарегистрируйте новую учётную запись в нашем сообществе. Это очень просто!

Регистрация нового пользователя

Войти

Уже есть аккаунт? Войти в систему.

Войти
Авторизация  

  • Похожий контент

    • От MazVG
      И вечер с памятью навек сшивает белой ниткой снег
       
      Сгустились сумерки к пяти,
      фонарь пытается спасти
      теней узоры от ветров,
      а я - любовь от лишних слов.

      На плечи ты - пушистый плед,
      сугроб лакает жёлтый свет,
      и вечер с памятью навек
      сшивает белой ниткой снег.

      И трудно нам с тобой принять
      свои года, седую прядь,
      а серость дня, что в ночь ушёл,
      останется в морщинках штор.

      Другие зимы повторят
      минуту грусти в снегопад...
      слезой былое освяти,
      к весне с ветрами по пути.
       
       
       
      Задремавшая луна улыбается во сне
       
      Все сугробы спеленал
      к десяти вечерний снег,
      задремавшая луна
      улыбается во сне.

      Грезится весенний день -
      принесли тепло грачи,
      убаюкал ветер тень,
      и зажгла звезда ночник.

      Суета, усталость, хмарь -
      три морщинки возле глаз,
      посмотри - нашёл фонарь
      у окна большой алмаз.

      Погрусти, но бровь не хмурь,
      у судьбы не просим крох...
      отзвуком житейских бурь
      остаётся тихий вздох.
       
       
      Худой фонарь у тёмных окон пускает жёлтую слезу
       
      Унылый день не станет датой,
      забудь и зря не морщи лоб,
      на простыне, ветрами смятой,
      уснул калачиком сугроб.

      Раздвинешь шторы - тени в коме,
      на сером - белые штрихи,
      ночных воспоминаний промельк
      тревожит старые грехи.

      Былое тронешь ненароком,
      не вороши, что там - внизу,
      худой фонарь у тёмных окон
      пускает жёлтую слезу.

      И сколько от себя ни бегай,
      найдётся повод для тоски...
      с берёзой, облаком и снегом
      роднятся белизной виски.
       
       
       
      И неба серые лоскутья на чёрных ветках сушит ветер
       
      Опять сезонов перепутье,
      не отличишь от утра вечер,
      и неба серые лоскутья
      на чёрных ветках сушит ветер.

      А там, где были снега пятна,
      мерцают лужи из металла,
      твоё молчание понятно -
      от этой серости устала.

      Одно уже не повторится,
      другое - памяти отдали,
      и петли времени на спицы
      ложатся ровными рядами.

      Добавлю в комплименты лести -
      душа вспорхнёт и вёсны вспомнит...
      оконным переплётом крестит
      фонарь тебя и сумрак комнат.
       
       
       
      Пожухлый лист, прильнувший к ветке
       
      Прокрутишь памяти ремейки -
      поймёшь чего ты лишена,
      и вновь былое перемелет
      во вздох немая тишина.

      С утра твердишь, что это нервы,
      а я в ответ - года, года,
      летают ангелочков перья,
      поймаешь, а в руке - вода.

      Усталый взгляд и прядь седая -
      ушедшей осени укор,
      и серый сумрак оседает
      на складках незакрытых штор.

      Судьбы короткие заметки -
      морщинки у губы и век...
      пожухлый лист, прильнувший к ветке,
      стерпел дожди и стерпит снег.
       
       
       
      Разноцветная свита опавшей листвы
       
      С увядающей осенью вечно морока -
      забывает опять про обещанный снег,
      а дожди барабанят в закрытые окна,
      со слезой умоляя пустить на ночлег.

      Не гадал, что скрывалось за вашей улыбкой,
      и не верило сердце, что это игра,
      не берёзовый лист - золотистую рыбку
      доставали из невода веток ветра.

      А ракита, озябшая, в платьице рваном
      помахала платком - возвращайтесь на круг,
      переводит душа на язык расставаний
      и несдержанный вздох, и касания рук.

      Поддержу разговор о делах, о погоде,
      понимая, что клятвы любые пусты...
      уходящего в зиму, привычно проводит
      разноцветная свита опавшей листвы.
       
       
       
      Допоздна в метель не спится
       
      На дома, на тополь голый
      снегопад обрушил небо,
      воробьи и сизый голубь
      не дождались крошек хлеба.

      За судьбой не доглядели,
      допоздна в метель не спится,
      за петлёй петля - недели
      на твои ложатся спицы.

      Никого с тобой не судим,
      что в душе печали кокон,
      и берёза с белой грудью
      зазвенит серьгой у  окон.

      И ручья подхватят голос
      поутру хоры капели...
      и простишь за белый волос,
      и за то, что не допели.
       
       
       
      Снега - лепестками соцветий
       
      Что чувства? - весенние грозы:
      шумят и тревожат ночами,
      худыми руками берёза
      родившийся месяц качает.

      Поплачься - не вовремя встретил,
      и что нам хотелось - не вышло,
      снега - лепестками соцветий -
      летят с замерзающих вишен.

      Дай время - и станем ручными,
      а память - и кара, и милость,
      как сны вспоминаем ночные -
      припомнилось, тут же забылось.

      Всё ладится в общем и целом,
      тоску можно спрятать в бумагу...
      а синие тени на белом
      слагают январскую сагу.
       
       
       
      Из пряжи запутанных веток
       
      Наверное, тоже не спите
      и вспомнили всё ненароком,
      метели стирают граффити
      берёзовых теней у окон.

      Печаль - не единственный мостик,
      который лежит между нами,
      а клён - одна кожа да кости -
      утешится белыми снами.

      Что лучшая песня не спета,
      бессонница снова пророчит,
      из пряжи запутанных веток
      соткутся весенние ночи.

      И била судьба, и ломала,
      сегодня - сердечная смута...
      узнала душа, что ей мало
      покоя в тепле и уюта.

    • От MazVG
      Мазманян Валерий Григорьевич родился 9 июля 1953 года в семье военнослужащего.
      В 1975 году закончил Пятигорский государственный педагогический институт иностранных языков.
      Живёт в Москве. Работает в ГБОУ Школа № 1912.
      Автор книги «Не спросишь серых журавлей».
       
       
      Небо через веток сито цедит в лужи синеву
       
      Мать-и- мачеха в овраге,
      грач во фраке - важный лорд,
      лист исписанной бумаги
      принял нашу грусть на борт.

      Накопилась лет усталость,
      не смахнуть рукой, как пыль,
      а кораблик поднял парус,
      покачнулся и поплыл.

      Голуби за нами - свитой,
      сон январский наяву -
      небо через веток сито
      цедит в лужи синеву.

      Время - это миг, по сути,
      встал малыш - старик присел...
      а любовь и вёсны крутят
      наших судеб карусель.
       
       
      Подставляют подолы берёзы
       
      Стал прохожий домой торопиться,
      свежий ветер взъерошил листву,
      в полдень скомканной серой тряпицей
      быстро вытер с окна синеву.

      Что июнь? - тополиная замять
      и цветущий жасминовый куст,
      растревожила душу и память
      по тебе затаённая грусть.

      Подставляют подолы берёзы -
      щедро сыплют дожди серебро...
      радость встречи, касания, слёзы -
      это только влюблённых добро.
       
       
      Жасмин расплескал в саду кипень
       
      Упавшие в обморок тени
      очнулись на позднем закате,
      береза открыла колени,
      подняв своё длинное платье.

      Из чаши луны льётся просинь,
      жасмин расплескал в саду кипень,
      и сумрак с прохладой приносит
      нам запах дурманящий липы.

      Цветение летнее - прелесть,
      а небо - хоть черпай руками,
      июльские звёзды слетелись
      и бьются в окно мотыльками.

      Пусть память и сердце не ладят -
      с годами все чувства на убыль...
      а что убелённые пряди,
      когда те же жаркие губы.
       
       
      Рыжий месяц бородкой прижался к макушке сосны
       
      Час сумерек - отдых короткий,
      успей досмотреть свои сны,
      пока рыжий месяц бородкой
      прижался к макушке сосны.

      Когда от бессонницы горькой
      сбиваются простыни в ком,
      смотри, как на пламени зорьки
      сгорает звезда мотыльком.

      Пусть время и славится прытью,
      а осень любви не по мне...
      июль позолоченной нитью
      узоры плетёт на стене.
       
       
      Шумливая листва поймала блик
       
      Не повторит бумага и перо
      штрихи дождя, пугливых теней вязь,
      а фонари горстями серебро
      к ногам берёз бросали, не таясь.

      К полуночи из облачных прорех
      просыпались крупицы крупных звёзд,
      и погрустить вдвоём совсем не грех
      без тяжких вздохов и солёных слёз.

      С рассветом облака за лес ушли,
      шумливая листва поймала блик...
      без слова понимали две души,
      что тихий вздох слышней, чем громкий крик.
       
       
      Осыпая соцветия, возрождается старая яблоня
       
      Что-то сбудется, что-то не сбудется,
      кто ругнёт за спиной, кто поклонится,
      а судьба не тенистая улица -
      не пройдёшь под гармонь до околицы.

      Не напрасно душа хорохорится,
      что ей в прядях полосочки инея,
      и молитвой спасёт Богородица
      от вечерней тоски и уныния.

      Не горюй, что морщинами метили
      нас года, что рука твоя дряблая...
      по весне, осыпая соцветия,
      возрождается старая яблоня.
       
       
      Шлейфом белая позёмка тянулась за ночным прохожим
       
      Ушёл февральский день в потёмки,
      утешил истиной расхожей,
      и шлейфом белая позёмка
      тянулась за ночным прохожим.

      Качали ветки сумрак вязкий,
      где сеял снег фонарь сквозь сито,
      твоей душе хотелось сказки,
      а не обыденности быта.

      Молчали оба и попутно
      теней смотрели пантомиму,
      и знала ты - проснёшься утром
      и смутным сном припомнишь зиму.

      Рассветы зазвенят ручьями,
      напрасно хмурилась сердито...
      и старый клён, скрипя плечами,
      дотащит солнце до зенита.

    • От MazVG
      С тобой напишем после запятой
       
      В листве берёзы больше желтизны,
      в осенних днях немного новизны,
      дожди с утра вечерний сумрак ткут
      и цену поднимают на уют.

      Поплачься, только в память не неси
      больной румянец на щеках осин,
      свои печали, голой ветки дрожь,
      цветок увядший и чужую ложь.

      Когда грустишь со мной поговори,
      как капли солнца цедят фонари
      и как красив на вид со всех сторон,
      отлитый октябрём из бронзы клён.

      Дорожки стелет палая листва,
      со временем всё станет на места...
      с тобой напишем после запятой -
      не осень жизни, возраст золотой.
       
       
      Мы - две паутинки в осеннем саду
       
      Сложились недели - и август прогнал
      нас снова на те же круги,
      и жёлтые ветки - последний загар -
      на плечи берёзы легли.

      А листья на крик журавлиный спешат,
      взлетают и падают ниц,
      потянется в небо и вспомнит душа -
      она из зимующих птиц.

      Поплачься - сегодня с судьбой не в ладу,
      молчанием нас не трави,
      мы - две паутинки в осеннем саду -
      спасёмся на ветке любви.

      Морщинки печали и наши лета
      про чувства угасшие лгут...
      монетку луны на удачу ветла
      бросает в темнеющий пруд.
       
       
      И осень нас окрестит берёзовой листвой
       
      Пришли дожди-скитальцы,
      за ними вслед ветра,
      а в сквере листьев танцы
      с заката до утра.

      Осталась зелень сосен,
      один виток дорог,
      сегодня наша осень
      шагнула на порог.

      И как судьбу не мерьте,
      счастливый - кто влюблён,
      а в жёлтой круговерти
      грустит багряный клён.

      Не верь, что спеты песни,
      что серый день - пустой...
      и осень нас окрестит
      берёзовой листвой.
       
       
      Ветка беременна тяжестью яблок
       
      Вечно спешили, а поняли поздно,
      что проглядели уже не отыщем,
      дождик, склевавший вечерние звёзды,
      тихо ушёл по ступенчатым крышам.

      Память назойливо в прошлое гонит,
      вспомнишь - менялись со временем вкусы,
      падают в травы с кленовой ладони
      ниткой разорванной капелек бусы.

      На двойника из зеркальности лужи
      смотрит фонарь немигающим взглядом,
      многое было, бывало и хуже,
      главное - мы неразлучны и рядом.

      Утром ненастным прохладно и зябко,
      пледом укрою, смеёшься - согрелась...
      ветка беременна тяжестью яблок,
      в осень с улыбкой - душевная зрелость.
       
       
      Сусальным золотом берёзы покрыли мокрые аллеи
       
      За улетевшими стрижами
      на тёплый юг собрались гуси,
      и дождь в осенние скрижали
      вписал строку о нашей грусти.

      Вставляет утро в рамки окон
      свои неброские пейзажи,
      печали разошлись по строкам,
      надежды остаются блажью.

      А журавли, срывая голос,
      опять наобещают встречи,
      лучом закатным гладиолус
      осветит бесконечный вечер.

      Мы, как несрезанные розы,
      роняя лепестки, сомлели...
      сусальным золотом берёзы
      покрыли мокрые аллеи.
      Золотые дары прячут в мокрых подолах берёзы
      Вечерами дожди подметают дворы,
      на газонах осыпались розы,
      ожидая сентябрь, золотые дары
      прячут в мокрых подолах берёзы.

      Покраснела рябина - у всех на виду,
      уходя, не прощается август,
      а падучие звёзды в притихшем саду
      воскрешают пушистые астры.

      Что не буду скучать, улыбаясь, совру
      и судьбы пожелаю счастливой,
      и закатится лето в сырую траву
      перезрелой несорванной сливой.

      Но затейливым фразам не верит душа
      и не хочет с разлукой смириться...
      а калина рубин драгоценный в ушах
      прикрывает косынкой из ситца.
       
       
      Лист ивы золотой ладьёй плывёт в туманы октября
       
      Соткут дожди из летних гроз
      и грусть, и черноту ночей,
      и август на ветвях берёз
      затеплит язычки свечей.

      Судьба не взята напрокат,
      и у слезы знакомый вкус,
      зарю июля и закат
      рябина вдела в нитку бус.

      А бабье лето повернёт
      спешащий календарь назад,
      и солнце свой тягучий мёд
      прольёт на яблоневый сад.

      Что потеряем, что найдём,
      по вечерам гадаешь зря...
      лист ивы золотой ладьёй
      плывёт в туманы октября.
       
       
      А рябины уже нарумянили лица
       
      Постучали дожди, разбудили - не спится,
      растревожили память не зря,
      а рябины уже нарумянили лица,
      ожидая приход сентября.

      На губах у калины и мякоть рассвета,
      и блестящие капельки слёз,
      и считая часы уходящего лета,
      лепестки осыпаются роз.

      На душе хорошо - и погода не в тягость,
      и привычный порядок вещей,
      я пойду провожать до околицы август
      и боярышник в красном плаще.

      Улетят журавли, повинуясь природе,
      не печалью в тебе прорасту...
      по берёзовой рощице осень приходит,
      желтизной помечая листву.
       
      Валерий Мазманян

  • Популярное сейчас

  • Последние посетители   0 пользователей онлайн

    Ни одного зарегистрированного пользователя не просматривает данную страницу

×