Глава 36.
Настроение.
C удобством устроившись перед ноутбуком с очередной чашечкой ароматного кофе, Георгина Петровна быстро пробежалась по местному новостроечному форуму. Полайкала сообщения в разных темах, под настроение отметилась ехидными высказываниями в нескольких обсуждениях, списала рецептик в одной из кулинарных тем. Между делом, поглядывая на сумку с небольшими пластиковыми бутылками, полными ярко-вишневой жидкости, разместила следующее объявление:
«Изготовлю на заказ амулеты от сглаза, обереги. Составлю заговор на удачу. Пишите ЛС», - и закрыла крышку.
Встала, потянулась мягко, долго. Размялась, привычные упражнения давались легко и с удовольствием. Вымыла кофейную чашку, а затем решила отправиться на прогулку. Не пропадать же такому чудесному дню зазря!
Собралась. Совсем уже привычно нацепила на лицо вечно недовольное выражение вредной тетки пенсионного возраста, упаковалась в неновое на вид, мешковатое пальто на два размера больше, в руки кошелку, в кошелку остатки батона, на ноги удобные разношенные сапоги. Поправляя берет перед зеркалом, подумала, что уж слишком вжилась она в этот образ. Как бы не навсегда прижился. С такими мыслями и вышла за дверь своей квартирки.
Лифт не работал, чему Георгина Петровна даже не удивилась. Да и на кнопку вызова она жала больше по привычке, без надежды на такие чудеса. Спускаясь по лестнице, наткнулась на таджиков, делавших бесконечные ремонты в доме. Зыркают, нехристи, исподлобья, что там затевают, поди, попробуй, разбери. Особенно молодой среди них один, залопотал, залопотал неразборчиво. Шайтана поминал. Пришлось остановиться, раз уж тут такая добыча сама в руки шла!
- А ну, мусор к мусорным бакам тащите! Мне тут кучи не валите, свалки не сваливайте! Я хоть и пенсионерка, а найду на вас, иродов управу! Житья не стало совсем! Сверлите и долбите со с ранья с самого! Заслуженному человеку ни отдыха, ни продыха от вас! Еще и воруете небось! Я вас на чистую воду еще выведу, попадетесь мне! - сварливым голосом, с удовольствием показала она «Кузькину мать» рабочим, плюнула, повернулась и дальше пошла.
Консьержка, сидя на своем рабочем месте, читала газету с местными новостями, поглядывая поверх очков по сторонам. За порядком бдила. Нельзя ее обойти своим вниманием, неудобно. Георгина Петровна человек вежливый!
- Здрастье, Авдотья Никитична! А я вот воздухом подышать. Ноги размять. Засиделась в четырех стенах, цельными днями мои нервы жрут эти ироды кругом! То шум за стенами, то беготня по лестницам. Когда ж порядок то будет уже? Куда жаловаться на врагов энтих ума не приложу! Участковый ходит, ходит, а что толку? Все у меня выспрашивает, как да что в доме. Я разве ж за всеми угляжу одна? Пенсия копеечная, а им еще и пригляди за всеми! Вот уж понасажали нам на шеи кровопийц, вот уж понасажали!
Авдотья Никитична, уж на что дама бойкая, повидавшая в жизни всякого, а от такого напора даже подрастерялась слегка, не найдясь сразу что и ответить. А когда нашлась, жилички той уж и след простыл, только дверь хлопнула, впустив морозный воздух во вверенное ей для наблюдения помещение. Ну что ж, дальше новости поизучаем.
Проходя неторопливо мимо сверкавших огнями магазинов, мимо соседних домов, мимо нечищеных куч снега, мимо машин, припаркованных кое-как, Георгина Петровна направлялась к парку, что в нескольких кварталах от башни. Там она неспешно покормила наглых, почти ручных голубей, побродила по заснеженным дорожкам, послонялась возле зазывного веселья аттракционов, поглазела на редких лыжников, на мамаш с крикливыми краснощекими детьми. Остановилась недалеко от катка, на котором было полно народа, играла музыка. Катались, смеялись, падали и поднимались веселые, беззаботные люди. А ведь еще не так давно, они вместе с мужем ходили гулять в такой же парк, в те редкие общие выходные дни, когда они совпадали в их графиках. Куда только все делось со временем… Однажды, почувствовав себя плохо посреди рабочего дня, она приехала домой неожиданно раньше, чем обычно получалось, и обнаружила любимого мужа с чужой теткой в своей квартире, в своей кровати, на своих кружевных простынях! Перебила тогда всю дорогущую посуду в ярости, повыдирала лохмы у обоих и осталась ни с чем. В «Однушкино».
Тут к не на шутку завспоминавшейся Георгине Петровне неожиданно подошел (откуда только взялся?!) мужик, бородатый, борода лопатой и вся в инее, нос красный, глазищи черные, да так смеются, аж искры в них прыгают! Или чертики? Ишь ты, поди, пойми…
-Верой-правдой вам, Георгина Петровна! Не замерзли? Давно уж гуляете, я знаю! Ну-ка, щеки то краснющие, разотрите! А у меня вот что есть для вас! Нате-ка вам варежки! – и как фокусник, ррраз, и держит в руке золотистые варежки, мягкие да пушистые, так и захотелось в них нырнуть руками.
- Спасибо… - только и смогла промямлить Георгина Петровна, потерявшая свой, обычно нетерявшийся, дар речи.
- Ну, будьте здоровы! Свидимся еще! – и след простыл.
Георгина Петровна аж заозиралась кругом, куда он деться мог. Только на миг ведь взгляд с него на варежки отвела, пока на руки их надевала. А он как сквозь землю провалился. Наваждение! Только варежки и остались, как свидетели того, что мужик с бородой ей не приснился. Машинально она стала растирать ими щеки, шагая в раздумьях к дому.
…
А недалеко, на соседней, сходившейся перекрестком алле парка, стояли вышедшие на прогулку Фемида и Аврора. И гадали, откуда им так знакомо лицо этого бородача, пристававшего к их вечно суровой и обиженной жизнью соседке.