Я оказался случайно в центре зимы и холода, когда будильники заверещали по всему городу. Я увидел дырявое небо и понял, что это послание. Необходимы - победа, рифма, трава и реланиум. Надо было звонить барыге, а потом ждать открытия книжного маркета, в общем, необходимы - книги, трава и транквилизаторы. Присутствие прочего недоказуемо. Кайф это то, что возможно проверить, то есть все то, что непредсказуемо невозможно измерить. Путинский принципат в телеприемнике огласил помещение криком, когда в середине вторника я пришел покупать книги. Мойка или Фонтанка, я слабо разбираюсь в названии местных канав, тоже орали как падлы. Я где-то ошибся, назвав происходящее грязной шуткой, но только когда я зашел в магазин книги как проститутки начали лебезить. Я пытался смотреть только прямо. Мне очень хотелось пить. А на полках разыгрывалась драма, и я ее не мог остановить. Книги орали и жрали друг друга, раззевая бумажные пасти, а на улице красная вьюга разрывала прохожих на части. Это действительно было круто и я снова забыл все слова, потому что закончились - утро, транквилизаторы и трава.
Я проткнул свою руку шилом и теперь вся ладонь занемела, я хотел, чтобы было красиво, хоть и выглядит скверно. Пьяная мразь злорадствовала – Тоже, мне, горе… А кровь текла по канализации в балтийское море. Я мечтал видеть их повешенными!!! Тех, кто меня окружал перестрелять, как собак бешенных… Один из них мне сказал – Ты дерьмо! Ты никому не нужен! Я ответил, что нужен всем, а в его зрачках суженных отсвечивал Вифлеем. Потом я бил ему морду, и меня оттаскивали -censored-и, одну из которых, по ходу, я отодрал. На кровати в прокуренной комнате, я проснулся …окошко царапал снег… люди ходили по улице. Среди них был только один человек. Он зашел в эту комнату. Мне стало плохо. … кажется, это было воскресение… Он схватил мою руку – Послушай, Леха, я русский поэт Сергей Есенин! – Отстань от меня! – закричал я в ужасе, – Ты повесился ещё в прошлом веке, предварительно вырезав вены! – и комната кружится, выворачивая свои стены.
