Записки русского из Рамаллы: (война 2002 года)
18:00
После разговора с Максимом начал искать своих соседей. Позвонил хозяину нашего дома, который живет в деревне (у них там комендантского часа нет «пока что»), взял у него номера телефона и мобильника Мохаммада, соседа-плиточника. Только потом уже сообразил, что телефоны не работают. Но и мобильник не ответил – тоже не слышит? Или все еще не вернулся? Интересно, куда их всех погнали?
Позвонил Ирван – злой, вместо привычного «Hi, man!» – «Fucking day!» У него в квартире был обыск, после ухода солдат оказалось, что пропали две тысячи долларов и мобильник, последняя модель «Эриксона». («Аля гер ком аля гер» - На войне как на войне: пришел, увидел, прихватил. Мое спиртное ушло той же дорогой, но тут – покруче.) Ирван решил это дело так не оставлять: «Пошли они..! В конце концов, мобильник у меня – вместо компьютера: все адреса-телефоны были в нем, и список дел, и многое разное...» Он выскочил за солдатами на крыльцо (а у Ирвана домик не беды какой, небольшая вилла, ему фирма оплачивает съем) и давай кричать вслед, чтобы вернули.
- Я им: «Не имеете права воровать!», а они мне: «Ты уверен?!» Залезли в свой танк и дважды придавили мою машину.
- Что ты имеешь в виду – «придавили»?
- Проехали по ней на танке: туда и – задним ходом – обратно.
- Отремонтировать нельзя? – с надеждой спросил я.
- Да нечего там ремонтировать: она теперь, как раздавленная консервная банка. Я сейчас буду звонить в турецкое посольство! Не имеют права, негодяи!
Да, это тырсец! Мобильник-то он себе заменит (сам - замдиректор «Эриксона»), а вот БМВ-шку жалко, красивая была машина.
Выглянул посмотреть на свой Опель – стоит, родной.
В подъезде слышен топот ног и разговоры - похоже, иврит. Где мои соседи?
15:40
Только что позвонил Макс. У них все перекрыто, возле соседнего дома стоит танк, но в дом, как и у Ирвана, не заходили.
- А почему не отвечал на мои звонки? – спрашиваю.
- Серый, я их не слышал. У меня тут с утра полная жопа! Часов в десять разбудил телефон; соседка: "Максим, приди, я боюсь, моей маме плохо. Не знаю, что делать.» – Эта, Им-Бассам, ты ее знаешь.
(Я ее знаю только в лицо: Макс живет в одноэтажном здании на две квартиры, в одной из которых – сама хозяйка Им-Бассам. Ее муж как представитель какой-дто политической партии уже пол-года без суда сидит в израильской тюрьме, и Им-Бассам живет со своими тремя детьми и старухой матерью.)
- ...«А что с матерью?» - спрашиваю. – «Не знаю. Что-то в животе болит.» - «Ну так позвони в скорую!» - «Уже звонила. Ответили, что приехать не смогут: у них прямо под воротами танки...»
- Точно, - подтвердил я. – Я утром по телеку видел... Ну, и что потом?
- Да что... Я вспомнил, что на нашей улице живет какой-то врач. Оказалось, зубной. «Все равно, - говорю, - попробуй вызвать его сюда. В любом случае он разбирается в этом лучше, чем я, программист». Она нашла его телефон, уговорила прийти. Тот из дома вышел, смотрю в окно, а танк на него дуло: «Назад! Будем стрелять!» - и предупредительную пулеметную очередь в воздух. Врач вернулся. Короче, бабуся умерла. Может, аппендикс или желчный или еще чего лопнуло...
- И куда она с ней теперь?
- Так в том то и дело, что труп в доме. А по этой жаре, сам знаешь... Соседка выскочила на улицу и давай кричать солдатам как сумасшедшая: «Посмотрите, она умерла! У меня труп в квартире, дети боятся!» - А те автоматы на нее наставили и по-английски: «Назад! Стреляю!» Я тогда тоже вышел, паспорт им тыкаю, на английском объясняю. Представляешь, офицер оказался «русским». «Слушай, - говорю, - давай мы ее хоть в саду за домом пока похороним. Сам понимаешь, что труп в такой жаре долго не пролежит.» - «Я, конечно, сочувствую, но ничего сделать не могу – приказ никого из дома не выпускать, комендантский час. Мне за это трибунал. И ты тоже вернись в квартиру.» Тьфу ты, черт! Вернулся, позвонил Им-Бассам, говорю: "Переходи пока с детьми ко мне, я договорюсь. А тело матери в квартире оставь." Она в трубку рыдает: но отказалась: «Что люди скажут?»
- Не понял – о чем скажут?
- Да кто их разберет с их мусульманскими законами. В общем, я посоветовал завернуть труп в старое одеяло и закрыть в самой дальней комнате. А сам с утра как перекусил так и хожу – какой тут на фиг аппетит! У тебя-то как?..
Проснулся час назад. Танки под окном стоят, но в здании тишина. И вообще в городе – мертвая тишина, даже птицы куда-то делись. Периодически с центральной улицы доносится металлический лязг гусениц и кричащий в громкоговоритель голос: «Комендантский час! Комендантский час! Любой, кто выйдет на улицу, автоматически считается террористом и будет расстрелян без предупреждения! Выходить нельзя!..» Когда танк проезжает, снова воцаряется глухая тишина.
Я попробовал открыть дверь в подъезд – сразу за ней оказалась глухая стена из мешков, похоже, с песком – замуровали, ё-моё! Кое-как поубирал на кухне и в спальне. Случайно заметил, что в баре одиноко стоит початая бутылка водки - пропали еще один «Смирнофф» и две бутылки вина. Вот козлы! И когда успели?
Сами собой зажглись все лампочки – похоже, отремонтировали электросеть. Включил телевизор. Из местных каналов показывает только один, на экране –танки, поваленные столбы и разрушенные заборы. И титры внизу: «Военная интервенция в Рамаллахе, прямая трансляция от городской больницы.» По израильскому телевидению ничего о вторжении нет.
Я наскоро сделал себе обед: вареная картошка и куриный шницель из пакета - и сел за компьютер. Когда-нибудь буду читать свои мемуары и сомневаться: елки зеленые, неужели все это было со мной?!
Интернет не работает: видно, не ограничившись порчей телефона, оборвали еще и провода
