Виктор Сорокин

Публикую это фото в данном разделе, ибо в недалеком будущем оно станет важным документом истории Пушкина. Не могу не поразиться тому факту, что вместе со мной в Пушкине учились еще 250 человек, но лишь четыре одноклассника (из выпускного) поддерживают со мной отношения (весьма слабые). А остальные как сквозь землю провалились! Поэтому привожу имена тех, кого помню. VI ряд: 1 - Юра Басов, 2 – Шурик Любимов, 3 – Коля Черняков, 5 – Вова Бабуркин, 6 – Коля Панфилов, 8 – Сергей Голиков; III ряд: 1 – я, 3 – Коля Пушкин, 4 – Толик Николаев, 5 – Григорьев, 6 - Коля Панов; II ряд: 3 – Люда Фарбер, 4 – Таня Тарасова, 5 – Раиса Артамоновна, 6 – Рая, 7 – Бессонова, 8 – Михеев; I ряд: 1 - Полякова, 2 – Галя, 3 – Валера Нафиков, 5 – Бессмертнова, 7 – Илларионова, 8 – Галя… Где-то они теперь? Интересно, что многих вижу как будто в первый раз. Вот так метла времени заметает прошлое: в памяти остается лишь самое яркое. Школа удивительна тем, что за три года учебы (со 2-го по 4-й) в ней в ней не было НИ одной драки! До революции в школе, кажется, жил помещик. Сегодня в здании школы размещается Пушкинская художественная школа (которую окончили и мои дети).

Вдоль оврага. 1950-е годы Еще одна тропа в поселке проходила по его южной границе и по северному краю оврага. Ее очарование состояло в том, что это было место в поселке, которое первым освобождалось от снега, и после долгой зимы можно было почувствовать землю! Напомню, что это были времена, когда никакого мусора вдоль троп и дорог еще не было! И даже более того: вдоль тропы еще росли молодые ёлочки, обдававшие на солнцепёке густым хвойным ароматом! И это была печать на всю жизнь!.. Я не заметил, как исчезли ёлочки. Помню момент, когда они покрывали весь пологий склон оврага и доходили чуть ли не до его дна. А потом сразу кадр, в котором по сторонам тропы лишь пять-шесть еловых куртинок. Помню, что летом по дну оврага паслось крестьянское стадо коров и пастух жаловался мне, десятилетнему пацану, что частным коровам отводили худшие угодья, нежели колхозным. Сам пастух почему-то не запомнился, а вот слова его так и остались иллюстрацией к нескольким еловым куртинкам... Овражная тропинка была какая-то неприкаянная. Кто и зачем по ней ходил? Правый конец упирался в деревянный забор «Спецбура», в котором были выломаны две доски. Там в двух огромных двухэтажных бараках жили неприкаянные работяги, оставшиеся после ликвидации предприятия и не захотевшие никуда уезжать с насиженного места. А левый конец тропы уходил к Ярославскому шоссе, к месту без каких-либо признаков человеческой деятельности. Для чего же тогда нужна чистая утоптанная тропа?.. Впрочем, кажется, я разгадал тайну тропинки. Году в 1970-м я познакомился с парнем, который жил в Селе Пушкино, а работал в Москве. По какой-то причине до станции он ходит пешком, а не ездил на редком автобусе. Ходил он, как и я, невероятно быстро (потому и познакомились). Теперь я думаю, что он был не единственный, кто жил в Селе, а работал в Москве или в Мытищах. Так вот, встав на их точку зрения, идя из Села, я тоже свернул бы на эту тропу, а не шел бы дальше, до дороги к городу, ибо по тропе и красивее, и спокойнее, и безопаснее! Но а путников тропы я не видел потому, что они уже были на работе, когда я приходил на тропу бить баклуши. А вечером на тропе мне уже делать было нечего... ========== На фото: Вот она, тропа! Правда, спустя 20 лет. Уже спрямленная и заасфальтированная. Правый ее конец упирается в Старо-Ярославсое шоссе. От дачного елового леса остались лишь рожки и ножки. А для меня в прошлое ушла целая эпоха... http://proza.ru/2014/12/23/2 /Продолжение следует/

Еловый колок - всё, что осталось от генеральской дачи Голубевых и еще какого-то генерала. Школы №9 будет построена впритык к елкам с той стороны. Внизу слева - дача-25, в которой жили Бабухины (со мной), Сигаревы (потом они переедут в дом №9, 4-й подъезд), Вовка-Шелгач (из рассказа "Стая бело-розовых" - http://proza.ru/2008/04/03/564), Алик Маковкин (под крышей, потом уедет в Москву), Фарберы (потом они переедут в дом №9, 6-й подъезд). На фото справа - коммунальный сарай дач 25-26, в середине которого когда-то была Вовкина голубятня. Вдали справа - дача-38 или 39. Судьбы людей: Вовка давно умер (я так и не успел с ним подружиться, но книгу с рассказом получить успел), его дочь-бухгалтера в 90-х убили в подъезде дома в м-не Серебрянка. Фарберу предложили на нас стучать, но он отказался (но нашлись трое других). Его жена в начале 1970-х покончила с собой (выбросилась с 9-го этажа). Ну а нас как врагов народа (имели собственное мнение!) в 1982-м выпроводили за кордон (спасибо чекистам, а ведь могли бы и бритвой по глазам!).

Эта дача была построена ок. 1959 года. Наверху просек упирается в правое (при взгляде от оврага) крыло школы №9. Этот склон оврага служил для безопасных спусков на лыжах и санках. Склон напротив был очень крутым, для отчаянных лыжников. Еще в 1949-53 годах на переднем плане был густой молодой ельник, который свёлся на нет на новогодние праздники. На уровне тени от первого лыжника шла прекрасная глинистая тропа, покрытая игольником.

Таких круглобревенчатых дач, как эта, в Дзержинце было три (24, 25, 26). (Остальные, не считая частных генеральских, назывались финскими.) Вторые рамы окон на лето убирались в сарай, и это был настоящий праздник: летнее открытие окон. ОГРОМНЫХ окон! В кадр попала и наша кошка Машка, которой за 9 лет так ни один кот и не овладел - настолько она была ловкой (дважды падала с 9-го этажа).

Вид с нашего огорода на запад, на дом Голиковых (№ 20). (С Сережкой Гошликовым я учился в одном классе в Новодеревенской школе.) Главная дорога (ул. ДЗержинского) справа. Перед забором участка был полупросек до угла забора Спецбура. Далее полупросек превращася в глинистую тропу, усыпанную игольником, вдоль забора до оврага. Налево от дома 20 были еще две кволых финских дачи (№18 и №19). А за дачей 20, вдоль главной дороги дороги к реке, была малоприметная дача с гигантским участком дремучего елового леса. Все эти четыре дачи располагались на прямоугольном вырезе в заборе Спецбура, продолжавшегося до моста, затем забор поворачивал налево по болотистому берегу Серебрянки и далее до вышеназванной тропы к оврагу. Слева от тропы стояли дачи 17 и 16. Дом Дзержинец-9 будет построен сразу справа от дома на фото. А в памяти встает 1946 год. Еще не было ни дачи №20, ни картофельных огородов, а на их месте были заросли душистого елового молодняка - с ежами, белками, грибами, брусникой...

Это, казалось бы, обывательское фото связывает воедино великое множество тем вокруг Пушкино. Место - южная часть дуги внутри развилки Красноармейского шоссе при подходе к Пушкину. Еще видны чахлые ёлки - остатки от новогодних порубок. В просвете между огромными соснами виден край леса, уходящего к озерам. На фото: мой нелюбимый, но великий отчим, первый комендант поселка "Дзержинец"; рядом моя мама, справа - мой средний брат, известный в конце 1990-х пушкинский пейзажист, сбитый машиной в Новой Деревне. В центре я. Младший брат (слева) ушел от первой замечательной жены и уехал жить в деревню Горьковской области (счастлив с новой женой). Фотограф погиб на заводе. С его дочкой (левее) не общаемся. Слева - жена сгинувшего в 1946 г. в Муромском концлагере дяди, предрекавшая мне печальную судьбу абсолютного бездаря. А история продолжается...