Итак, поездочка в Константиново. Сразу прошу прощения за качество фоток. Я не фотограф, и аппаратурка у меня чисто любительская. Просто захотелось поделиться впечатлениями
Ранним воскресным утром 16-ого июня текущего 2013 выехали из дома. До Рязани домчали с ветерком на комфортабельном автобусе от Выхино меньше, чем за 3 часа. Остановились в гостинице Приокской. Пока ехали в автобусе до гостинки, рязанчане выдали нам консультации, где что посмотреть - какие милые люди! Дедушка рассказывал про подземный ход на территории Кремля, припомнил времена, когда до Константиново катерки летали, тут же подключилась тетя и рассказывала про десантное училище, еще одна тетя пообещала указать нужную остановку - в общем, Рязань встречала нас с распростертыми объятиями. Кинули вещички в гостинице и сразу выдвинулись в родную СергейАлександровичеву деревушку. Оказалось, добраться до нее из Рязани намного сложнее, чем из Москвы в Рязань Автобусы ходят туда только утром и вечером - мы, соответственно, на дообеденный не успели, а вечерний ждать в наши планы не входило. Решили ехать до Рыбного, оттуда еще 20 км до деревни, но, думали, может там будет проще с транспортом. Ан нет! Пока ехали в автобусике, еще один добрый рязанчанин подсказал, что от Рыбного никаких автобусов до Константиново нет, а лучше нам выйти "у креста", а там 5 км, и вот она - родина кроткая. Есть надежда поймать попутку. Выходим "у креста". "Попутки" там несутся на минимум 120 км/ч и не думают брать попутчиков. Мы обречены пройти 5 км. Но ничто не может остановить истинных фэнов А красота-то какая! Дорожная лента в чистом поле, и никаких домиков на горизонте. "Только синь сосет глаза"
Брели мы, брели, потеряв веру в доросердечных автолюбителей, смирившись с уделом путников кротких, и, наконец, прибрели.
Встречала нас деревенька скотом домашним на диком выпасе.
И вот оно!
Край любимый! Сердцу снятся
Скирды солнца в водах лонных.
Я хотел бы затеряться
В зеленях твоих стозвонных.
По меже, на переметке,
Резеда и риза кашки.
И вызванивают в четки
Ивы - кроткие монашки.
Курит облаком болото,
Гарь в небесном коромысле.
С тихой тайной для кого-то
Затаил я в сердце мысли.
Все встречаю, все приемлю,
Рад и счастлив душу вынуть.
Я пришел на эту землю,
Чтоб скорей ее покинуть.
За горами, за желтыми долами
Протянулась тропа деревень.
Вижу лес и вечернее полымя,
И обвитый крапивой плетень.
Там с утра над церковными главами
Голубеет небесный песок,
И звенит придорожными травами
От озер водяной ветерок.
Не за песни весны над равниною
Дорога мне зеленая ширь -
Полюбил я тоской журавлиною
На высокой горе монастырь.
Каждый вечер, как синь затуманится,
Как повиснет заря на мосту,
Ты идешь, моя бедная странница,
Поклониться любви и кресту.
Кроток дух монастырского жителя,
Жадно слушаешь ты ектенью,
Помолись перед ликом Спасителя
За погибшую душу мою.
Местность там холмистая, трава по пояс. Поход вдоль Оки был неплохим дополнением к нашей 5-километровой пробежке Да плюс еще распогодилось, солнышко припекало наши макушки, и мошкара, которой там немеряно, жутко обрадовалась нашему появлению. Но это такая ерунда, по сравнению с тем, что нам посчастливилось вдыхать полной грудью и впитывать глазами
жизнь и смерть...
Эта улица мне знакома,
И знаком этот низенький дом.
Проводов голубая солома
Опрокинулась над окном.
Были годы тяжелых бедствий,
Годы буйных, безумных сил.
Вспомнил я деревенское детство,
Вспомнил я деревенскую синь.
Не искал я ни славы, ни покоя,
Я с тщетой этой славы знаком.
А сейчас, как глаза закрою,
Вижу только родительский дом.
Вижу сад в голубых накрапах,
Тихо август прилег ко плетню.
Держат липы в зеленых лапах
Птичий гомон и щебетню.
Я любил этот дом деревянный,
В бревнах теплилась грозная морщь,
Наша печь как-то дико и странно
Завывала в дождливую ночь.
Голос громкий и всхлипень зычный,
Как о ком-то погибшем, живом.
Что он видел, верблюд кирпичный,
В завывании дождевом?
Видно, видел он дальние страны,
Сон другой и цветущей поры,
Золотые пески Афганистана
И стеклянную хмарь Бухары.
Ах, и я эти страны знаю -
Сам немалый прошел там путь.
Только ближе к родимому краю
Мне б хотелось теперь повернуть.
Но угасла та нежная дрема,
Все истлело в дыму голубом.
Мир тебе - полевая солома,
Мир тебе - деревянный дом!
Вид с есенинского двора
Тополь Сергун сажал
Соседи Есениных (жилой домик)
земская начальная школа, где учился маленький Серёжка
Усадьба Кашиных
Ну, деревня, конечно, уже далеко не в том виде, в коем любил её Сергун: идеальные газоны, дорожки, выложенные плиткой, отреставрированные строения, обтянутые желтыми ленточками экспонаты - туристический комплекс. Есенин жив на берегах Оки, в нынешней деревне его присутствие слабо ощущается.
Отужинав в ресторанчике около 8 вечера, выдвинулись в Рязань. От Константиново в 20:00 до Рязани уходит последний автобус. Надеялись, что его не отменят, однако, когда перед нами любезно остановился таксомотор, предложив за 700 рэ доставить до входа в гостиницу, мы отказаться не смогли, памятуя о нашем героическом марш-броске К тому же цена за 40 км прямо сказать пустяшная
Раздавили в номере бутылочку коньячка за светлую память Сергея нашего Александровича, завалились спать ближе к полуночи. Спалось прекрасно! Воздух Рязани, и правда, какой-то целительный. Позавтракали и отправились гулять по городу. С утра 17 июня +28, солнце шпарит не по-деццки!
территория рязанского Кремля:
Немного Рязани
Ручные птички
и ножные
в очередь, сукины дети, в очередь!
17 июня около 9 вечера мы уже в Пушкино. Ого, а у вас тут, оказывается, так холодно и дождливо!
Найти бы крайнего, да лучше, чтоб поближе,
признать виновным, высечь и распять.
Разоблачен публично и унижен,
оплёван так, что не узнает мать.
Не навредив душевному комфорту
и сохранив достойный экстерьер,
есть способ раскроить кому-то морду,
явив собою святости пример.
Здесь ни к чему глубинные детали.
Хватает на поверхности сучка,
одной, не лучшей, стороны медали,
чтобы вердикт состряпать с кондачка.
Виновен! - нет другой альтернативы -
причина бед, поганый корень зла!
Всё праведное общество брезгливо
обсудит его грешные дела.
Ужасен гнев святош! Сияют нимбы.
Раскаты осуждающих тирад
грохочат. Извержение Олимпа
рождает грязный сель и камнепад.
Преступник погребен в руинах правды.
Его надгробье - клеветы гранит.
Отравлен мир вокруг злословным смрадом,
и в атмосфере ненависть царит.
(20.05.2013)
Про индюшку и общественность
На ферме одной среди прочих скотов
Индюшка жила за поленницей дров.
Была она важной, надутой и скучной,
Считала себя у хозяев подручной.
Другие зверушки над ней насмехались,
И хрюкали хрюшки, и куры шептались,
И мерин над нею заливисто ржал,
Дурными словами её обзывал.
От горькой обиды Индюшка пыхтела,
На отражение в лужу смотрела.
И лужа ей вторила, грязью шурша:
"Лишь ты, о, Индюшка, умна, хороша!
Тебе здесь в подметки никто не годится,
Ты самая мудрая, гордая птица,
Красива, талантлива, даже (хи-хи)
Ты гениальные пишешь стихи!"
И после такой задушевной беседы,
Оставив для лужи остатки обеда,
Вскарабкавшись вверх на поленницу дров,
Индюшка читала стихи для коров.
Коровы в ответ удивленно мычали
И рёвом своим скотный двор оглашали,
Будили матёрого старого пса,
И тут находила на камень коса.
Пёс в ярости нашу Индюшку гонял,
Он клацал зубами и грозно рычал.
Шипением гневным ему отвечая,
Индюшка плевалась, с поленьев слезая,
К хозяевам сразу бежала стремглав,
И им на зловредного пса настучав,
Опять возвращалась в свой тихий домишко,
Кропала стишки и читала их мышкам.
Но лужа ей снова кричала: "Вперёд!
Ведь слава Индюшку всемирная ждёт!"
И снова история вся повторялась:
Скотина опять над Индюшкой смеялась,
И брызгал слюной потревоженный пёс,
Мечтая отгрызть у упрямицы нос.
Хозяевам весь этот шум надоел.
Для пса уже был неминуем расстрел...
Но сжалились вдруг и на цепь посадили,
Надели намордник и больно побили.
Притихла и наша Индюшка в печали,
Молчали коровы, и куры дремали,
А мерин насмешливо сено жевал,
Тихонько над сытыми хрюшками ржал.
Но лучик весенний тревожным теплом
К Индюшке проник в закупоренный дом.
Проказник к ней в душу залез и в мозги,
И вышла Индюшка из зимней тоски.
Во двор поскакала и заверещала,
Стишки свои громко, надрывно читала,
Очнулась скотина от зимнего сна,
И снова Индюшка была не одна.
И снова зверушки над ней насмехались,
И хрюкали хрюшки, и куры шептались,
И мерин над нею заливисто ржал,
Дурными словами её обзывал.
Сидел рыжий кот на высоком заборе,
Смотрел свысока на Индюшкино горе,
На беды её от тупого упрямства,
На самовлюбленность и глупое чванство.
Мурлыкал и лапкою он умывался,
Он глупой Индюшке всерьёз удивлялся,
И ей говорил: "Бестолковая птица!
Что ж дома-то мирно тебе не сидится?
В башке у тебя, знать, отсутствует мозг,
Влепить бы тебе для развития розг!"
На это в кота наша птица плевалась,
Но кот высоко, и ему не досталось.
Кот томно подмигивал черной собаке,
Веселой и доброй, но любящей драки.
Ведь только лишь в драке запал и азарт
Покажут, кто прав, да и кто виноват.
Собака, склонясь над чванливой Индюшкой,
Рычала всю правду в Индюшкино ушко:
"Иль ты меня, глупая птица, поймёшь,
Иль в драке со мной ты с позором умрёшь!"
Но в уши Индюшка засунув беруши,
В ответ лишь шипела, безумная клуша,
Клевала собаку презрительно в нос
И желчью плевалась в ответ на вопрос.
Собака оскалила зубы, смеясь,
Индюшку, шутя, уж загрызть собралась,
Но вдруг в этот миг понимает она,
Что весело ей, что бушует весна,
Весенней порой ни один идиот
Не может доставить собаке хлопот.
Во весь свой собачий оскал улыбнувшись,
Хвостом от Индюшки тупой отмахнувшись,
Умчалась собака в весенний рассвет,
И солнце с лучом ей прислало привет.
Не трогайте глупых, чванливых индюшек,
Они безобиднее маленьких мушек,
А солнышку ясному вы улыбайтесь
И жизнью вы вволю своей наслаждайтесь.
(2006 или 2007, точно не помню )
