Феофано

[Нефрит 0]

Божественная Феофано, прелестница Феофано. По свидетельству византийского историка Льва Диакона, это была «наиболее прекрасная, обольстительная и утонченная женщина своего времени, одинаково выделявшаяся своей красотой, способностями, честолюбием и порочностью». С юных лет взлетевшая к вершинам власти, правившая огромной империей, она была низвергнута с этой высоты в бездну отчаяния, гибельного забвения и бесконечных лет сурового прозябания.

 

МОЛОДОСТЬ ИМПЕРАТРИЦЫ.

О детстве и юности будущей императрицы известно мало. Позднее, придворные историки напишут, что она принадлежала к древней и благородной семье, что, конечно, не соответствует действительности.

При рождении ей дали имя Анастасия. «Феофано», что означает «избранная Богом», она будет называться позже, когда ступит на первую ступень, ведущую к власти. Ее отец Кратер из Лаконии был человеком простого происхождения и содержал трактир в одной из византийских трущоб.

Остается загадкой, как дочь простого трактирщика, пусть и красавица, познакомилась с наследником византийского престола Романом, сыном императора Константина Порфирогенета (Багрянородного). На этот счет существуют две версии. По одной из них, Роман познакомился с будущей женой на приятельской пирушке, где, увидев юную трактирщицу, воспылал к ней любовью. По другой, Феофано обаяла кесаревича своей «красотой и соразмерностью телосложения» на смотринах (нечто, вроде современного конкурса красоты), куда приглашались византийские девушки, специально для того, чтобы наследник престола мог выбрать невесту. Впрочем, эти события могли произойти последовательно.

По свидетельству Льва Диакона, кесаревич имел кроткий нрав, был приятен в общении, приветлив и добр ко всем подданным. К несчастью, как пишет византийский историк Иоанн Скилица, товарищи императора, предаваясь страстям юности, развратили его, сделали мало энергичным и бездеятельным. Все попечение о делах он доверил паракимомену (главный спальничий) Иосифу Вринге, сам же ничего другого не имел в мыслях, как проводить время с развратными и испорченными людишками, похотливыми женщинами, мимами и шутами. Он очень любил охоту, игру в мяч и шумные пиры. Строгий отец-император был недоволен поведением сына, желая видеть в нем степенного и мудрого преемника. Он даже написал для сына две книги, «О демах» и «Об управлении государством», где изложил основные принципы византийской дипломатии и политики. Но государственные дела семнадцатилетнего Романа интересовали мало, он объявил отцу, что намерен жениться.

Как простолюдинке Феофано удалось этого добиться неизвестно, ведь девушка ее происхождения могла претендовать, разве что, на роль любовницы. Но разрешение на брак было получено, и в 958 году Роман взял Феофано в жены. В этом же году она родила сына, будущего императора Василия Второго Булгароктона.

В ноябре 959 года умер Константин Багрянородный, император, который «во всем был счастлив – не повезло ему только в детях». По свидетельству Иоанна Скилицы, он был отравлен по приказу своего сына Романа, наученного Феофано. Когда Константин захотел принять слабительное лекарство, ему подали напиток, содержавший яд. Поскользнувшись, Константин пролил большую часть зелья, но остатки выпил. Император занемог, - яд в малом количестве яд убил его не сразу и обрек на медленную смерть. Коварный наследник после смерти отца получил самодержавную власть. Императору Роману шел 21 год, Феофано исполнилось 18.

Тут же молодая императрица превратилась в жестокого диктатора. Чтобы противостоять недовольной ее воцарением оппозиции, она нашла себе огромные внутренние силы. В ней открылись такие черты характера, как решительность, отвага и упорство при достижении цели. Но, следует заметить, что Феофано не изобрела ничего нового, а действовала в духе своего времени. Подобным образом поступали практически все византийские венценосцы.

В первую очередь она удалила из Константинополя свою свекровь и пять сестер Романа. Императрица Елена, супруга покойного Константина Багрянородного, дочь императора Романа Лакапина, не выдержав позора и бесчестия, умерла через некоторое время в изгнании. А родные сестры Романа, - одна из которых Агафья, даже заменяла отцу секретаря, - были высланы в разные монастыри и обители, где содержались в послушании и строгости.

Без сомнения, Феофано умело манипулировала своим царственным супругом. Вскоре был заменен весь высший административный аппарат, а Иосиф Вринга отстранен от дел. Вместо прежних чиновников, Феофано лично набрала на государственные посты людей, которые ей симпатизировали или заискивали перед ней.

Честолюбивая женщина торжествовала. Все рычаги управления находились в ее руках. Она обладала абсолютной властью, какой только может обладать человек. Правда, наслаждаться вседозволенностью ей пришлось недолго.

15 марта 963 года, Роман, всегда отличавшийся крепким здоровьем, внезапно скончался. По мнению одних, он умер, изнурив свою плоть позорнейшими и сластолюбивыми поступками. Другие считали, что его отравили ядом, пронесенным из женской половины дворца. В этот раз, Феофано была ни при чем. Убийство Романа могло быть выгодно кому угодно, но только не ей. Ведь она потеряла в одночасье не столько красавца-мужа, сколько саму опору собственной власти, и осталась вдовой с тремя малолетними детьми. Младшую дочь Анну, будущую жену киевского князя Владимира Святого, императрица родила за два дня до кончины Романа.

 

ПУРПУР ВЛАСТИ – ПРЕКРАСНЫЙ САВАН…

Византийская империя представляла собой самую неограниченную монархию средневекового мира, где василевс (император) являлся сакральной фигурой - Божиим избранником. Его культ составлял один из самых существенных элементов государственной религии, а царский дворец почитался, как священное жилище. Василевса рассматривали как космическое явление, подобное солнцу. Поэтому уподобление богу являлось первейшей обязанностью государя, и все ритуалы, которые он выполнял, были предназначены напоминать о таинственной связи между ним и Царем Небесным. Он носил затканную золотом пурпурную одежду, пурпурные сапожки, восседал на золотом троне и пурпурных подушках. Он подписывал государственные бумаги пурпурными чернилами. Золото и пурпур служили символами величия василевса, символами его абсолютной власти.

Вместе с тем трудно вообразить себе более непредсказуемую судьбу, чем судьба византийского императора. Их было 88 за тысячелетнюю византийскую историю – почти вдвое больше, чем на престоле Германской империи за тот же промежуток времени, - каждый правил в среднем 13 лет. Половина василевсов была насильственно лишена власти: одни свергнуты и казнены, другие отравлены, утоплены, ослеплены, иные заточены в монастырь. Как заметил один из византийских историков, большинство императоров достигли власти убийством и кровопролитием. Другой историк Никита Хониат, с иронией писал, что императорская власть подобна блуднице – кому только не отдавалась.

Дело в том, что в Византии, ни один претендент на трон, будь то - сын, брат или дядя почившего императора, - мог воцариться только с одобрения церкви в лице патриарха и при поддержке народа. Такая традиция считалась воплощением теории «Божьего избрания».

У каждого "Божьего избранника" при дворе находились недруги, за спиной плелись заговоры, вспыхивали народные бунты, но неизвестно ни одного случая, когда император отказывался от власти добровольно.

В связи рассказом о Феофано, будет уместно вспомнить другую византийскую императрицу – Феодору, куртизанку, взошедшую на трон. Когда в Константинополе в 532 году вспыхнуло восстание Ника, направленное на свержение ее супруга Юстиниана, и тот собрался бежать, властная и алчная Феодора, даже перед лицом смертельной опасности, не пожелала покидать дворец – сделать это было равносильно тому, что отказаться от роли земного божества. Как свидетельствует византийский историк Прокопий Кесарийский, императрица тогда сказала: «Тот, кто появился на свет, не может не умереть, но тому, кто однажды царствовал быть беглецом невыносимо. Да не лишиться мне этой порфиры, да не дожить до того дня, когда встречные не назовут меня госпожой! Если ты желаешь спасти себя бегством, государь, это не трудно. У нас много денег, и море рядом, и суда есть. Но смотри, чтобы спасшемуся тебе не пришлось предпочесть смерть спасению. Мне же пурпур власти будет лучшим саваном».

 

ФЕОФАНО И НИКИФОР ФОКА.

Феофано, как и ее далекая предшественница Феодора, не желала никому уступать трон. Она оставалась при своих малолетних сыновьях, Василии и Константине, объявленных императорами, но понимала, что синклит (совет) не позволит женщине управлять империей. Но хуже всего, что она успела нажить много врагов, и первым был паракимомен Иосиф Вринга – искусный придворный интриган, обладавший опытом управления государством, и способный заручиться поддержкой синклита.

Другим вероятным претендентом на трон был Никифор Фока – представитель знатного рода Фок, талантливый, популярный в народе полководец, недавно назначенный главнокомандующим византийской армии.

В 963 году Фоке шел 51 год. Маленького роста, коротконогий, с большой головой, с черной бородой, пробитой проседью, с темной кожей, огрубевшей и загоревшей на полях сражений – он слыл праведником, и характер имел суровый и аскетичный. Он спал на жесткой циновке, не ел мяса и носил власяницу своего дяди Михаила, которого почитали в Византии святым. По словам Льва Диакона, подобный образ жизни Никифор Фока вел с молодых лет, даже в юности избегая наслаждений и разврата. Духовником Никифора был будущий основатель Афонского монастыря Афанасий. Заветной мечтой полководца было иночество.

Трудно себе представить человека, более не походящего на роль пылкого влюбленного. Однако после встречи с Феофано, Никифора словно подменили. Великий воин-монах, обращавший в бегство полчища варваров и бравший неприступные крепости, не смог устоять перед женскими чарами. Он воспылал к молодой императрице безумной страстью и, как свидетельствует Иоанн Скилица «вступил с ней в связь». Об этой связи стало известно Иосифу Вриге, который снова взял бразды правления в свои руки. Он понимал, чем чреват подобный альянс, и нанял людей, чтобы те ослепили Никифора, - ослепление, как способ устранения конкурента, в Византии применялось довольно часто. Полководца тогда спасло дурное предчувствие; он бежал в храм Софии, под защиту патриарха Полиевкта.

В апреле 963 года Никифор при поддержке патриарха был провозглашен синклитом автократом-стратигом Азии, то есть получил практически неограниченные полномочия. Присягнув на верность малолетним государям, в конце апреля он вернулся в свою ставку в Каппадокию.

Тем временем Иосиф Вринга, справедливо подозревавший Никифора в недоброжелательстве и коварстве, а так же в намерении совершить государственный переворот, отправил стратигу Анатолика (Анатолии) Иоанну Цимисхию секретное послание с предложением принять армию под свое командование. Но тот, не поддавшись на уговоры и не соблазнившись посулом занять высокую должность, показал письмо Никифору, посоветовав немедленно принять императорскую власть. По словам Льва Диакона, Никифор все еще сомневался. Тем не менее, 2 июля 963 года войска провозгласили его василевсом. Одновременно, в Константинополе, начались народные волнения. Казалось, что мятеж против Вринги и его сторонников возник стихийно, но на самом деле восставшими тайно руководили Феофано и Полиевкт. 20 августа Никифор Фока, облаченный в пурпур, въехал на белом коне через Золотые Ворота в Константинополь. В тот же день он был венчан на царство. Иосифа Вринга, который во время бунта укрылся в храме св. Софии, отправился в ссылку.

26 сентября 963 года Никифор Фока, отбросив всякое притворство, взял Феофано в жены.

 

СЕДИНА В БОРОДУ…

Что за странные метаморфозы произошли с человеком, который после смерти жены и сына, приняв обет целомудрия, отказывался от всех земных благ и уже готовился принять схиму? Как волевой и решительный полководец стал рабом алчной и расчетливой женщины? А то, что Никифор был безумно влюблен, современники не сомневались. Уж не колдовство ли это?

Если учесть, что со стороны Феофано присутствовал тонкий расчет, можно допустить, что она прибегла к помощи колдовского зелья, рассудив, что красота красотой, а с приворотом надежней будет. Ведь в то время магия не считалась чем-то необычным, и примитивное колдовство в повседневной жизни применялось на каждом шагу: делались амулеты, обереги; произносились заклинания и любовные заговоры; готовились сомнительные препараты, отвары, яды. Было написано тысячи трактатов, содержащих рецепты магических снадобий. Каждый правитель содержал при своем дворе штат магов, астрологов, знахарей, и византийский двор не являлся исключением. А если учесть, что многонациональный и многоконфессиальный Константинополь был одной из величайших столиц древнего мира, стоявшей на оживленном перекрестке караванных путей; крупнейшим, культурным центром, где в одинаково сказывалось влияние, как запада, так и востока, - то можно представить, сколько сакральных знаний сюда стекалось. Здесь вступали в симбиоз и совершенствовались языческие традиции, герметика, алхимия и магия.

Вполне вероятно, что Феофано, даже, несмотря на то, что «отличалась несравненной красотой и была истинным чудом природы», все же опоила приворотным зельем аскетичного полководца. Иначе сложно объяснить внезапные перемены, которые произошли с глубоко религиозным Никифором Фокой, и его странное поведение.

Многим их брак показался неприличным, если не преступным. По всем каноническим законам, вдовствующий император не имел права жениться на вдовствующей императрице. Но хуже того, по городу поползли слухи, что Никифор был восприемником от купели (крестным отцом) одного из сыновей Феофано, следовательно, находился с ней в духовном родстве. Патриарх Полиевкт потребовал, расторгнуть сей недопустимый с точки зрения церкви союз, запретил Никифору доступ к причастию и наложил епитимию. Но тот, ослепленный любовью к Феофано, наотрез отказался от развода, издал законы, ограничивающие власть патриарха, и пригрозил Полеивкту, вообще лишить церковь императорской поддержки. Клир был обеспокоен, священники понимали, что если подобное произойдет, то их доходы значительно сократятся. Тогда протоирей Великого дворца Стилиан, объявил, что Никифор не воспринимал от купели ни одного из сыновей Романа, что, конечно же, являлось ложью. Таким образом, скандал был замят. Под давлением своего окружения, патриарх усмирил праведный гнев и признал брак законным.

Никифор Фока делал все, чтобы доказать Феофано свою любовь. Некогда твердый, как кремень и безжалостный, он таял, как воск в ручках избалованной женщины. Если прежде он отличался бережливостью, граничащей со скупостью, то теперь одаривал свою супругу дорогими и роскошными подарками. Дело дошло до того, что он переписал на нее все личные владения. Никифор делал для жены «более чем позволяло приличие», как заметил Лев Диакон.

Феофано пребывала на пике своего величия. Вместе с супругом, готовым выполнить любую ее прихоть, у нее под каблуком находилась вся могущественная империя. Так прошло пять лет, но потом положение дел осложнилось. Трон покачнулся.

Большую часть своего правления Никифор провел в походах. Он прошел с войсками почти всю Переднюю Азию, арабы терпели от него одно сокрушительное поражение за другим. Его последним великим деянием, стал захват Антиохии, весной 969 года.

Но его победы не радовали народ, как раньше. Люди устали от войн. Постоянные военные действия уносили жизни тысяч ромеев и требовали огромных средств, которые взимались с граждан в виде увеличенных податей. В Константинополе поднялся ропот. Однажды чернь закидала камнями некогда любимого полководца.

Никифор становился для Феофано все более опасен, она утратила над ним контроль. Все ее попытки уговорить мужа, прекратить войну, провалились. Былая страсть в нем стала угасать. Если прежде, он не мог сносить долгую разлуку и спешил к своей жене на крыльях любви, то теперь месяцами не появлялся в столице. Империи Феофано был нужен новый император.

 

ФЕОФАНО ВСТУПАЕТ В СГОВОР.

Пока Никифор добывал славу на полях сражений, в Константинополе зрел заговор, во главе которого стояли те, кто помог ему добиться власти – Иоанн Цимисхий и Феофано.

Иоанну Цимисхию было 45 лет. Он происходил из знатного армянского рода Куркуасов. По словам Льва Диакона, он был муж горячего нрава и, несмотря на маленький рост, показал себя невероятно смелым и пылким в бою. Недостатком его была привычка сверх меры напиваться на пирах, а еще он был очень жаден до телесных наслаждений. В 963 году, став императором, Никифор Фока за заслуги почтил Цимисхия званием магистра и сделал доместиком Востока, а еще через два года дал достоинство дуки, но потом, заподозрив в измене, лишил своего благоволения и всех должностей, и сослал в отдаленное имение Халкидон.

Феофано уговорила мужа вернуть Цимисхия в столицу, под предлогом того, что хочет женить его на одной из своих родственниц. Отказать ей было невозможно. Опальный полководец, представ перед Никифором, получил позволение бывать во дворце каждый день. Так коварная императрица обрела любовника и надежного союзника.

Иоанн Цимисхий, будучи человеком горячим, смелым и склонным к дерзким предприятиям, свободно проникал в покои Феофано, благодаря ловко продуманным ею ходам, и вел с ней переговоры о свержении ее супруга. Вскоре был составлен план; залог его успеха заключался в том, что Никифор опирался на провинцию и в Константинополе почти не имел союзников.

Однако доброжелатели предупредили императора о заговоре. Как пишет Лев Диакон, 8 сентября 969 года, в день архистратига Михаила, во время празднования сонма бесплотных сил один отшельник передал Никифору Фоке послание: «Государь, Провидение открыло мне, ничтожному червю, что ты переселишься из этой жизни на третий месяц после сентября».

Пророчество произвело на императора сильное впечатление - у него стала развиваться паранойя. По его требованию во дворце были усилены меры безопасности. Никифор даже перестал спать на своем ложе, а стелил себе в углу спальни шкуру барса на пурпурном войлоке.

Наступило 10 декабря. Во время моления, один из служек принес императору записку, с предостережением: «Да будет тебе известно государь, что этой ночью тебя ожидает жестокая смерть. Дабы убедиться в этом, прикажи осмотреть женские покои, в них прячутся люди, желающие тебя умертвить». Действительно, в одной из потайных комнат на женской половине, находились присланные Иоанном «сильные и опытные в ратных делах мужи». Но человек, которому император поручил проверить сообщение, то ли из-за страха перед императрицей, то ли по небрежности не заглянул в каморку с воинами.

Никифор был обречен.

Феофано ласковыми речами уговорила мужа оставить дверь спальни открытой, пообещав, что скоро вернется. Ожидая ее, Никифор молился и читал Священное писание, пока его не сморил сон.

 

УБИЙСТВО НИКИФОРА ФОКИ.

Глубокой ночью заговорщики вышли из своего укрытия и поднялись на верхнюю площадку дворца. Со стороны Вуколеона (Дворцовой гавани) прибыла лодка с Цимисхием и остальными; их, одного за другим с помощью веревки втянули наверх. После чего, все воины, обнажив мечи, ворвались в спальню Никифора.

Предупрежденный дважды, император оказался безоружен перед врагами.

«Богородица, спаси!» – крикнул он, когда заговорщики набросились на него. Его начали пинать ногами, кто-то нанес ему удар мечом. Истекающего кровью Никифора подтащили к Иоанну, восседавшему на ложе. Схватив несчастного за бороду, он стал его трясти, а пособники били его рукоятками мечей по щекам и выкрошили все зубы. Наконец, решив, что отомстил за себя достаточно, и, пресытившись мучениями императора, Цимисхий толкнул свою жертву ногой в грудь и рассек череп надвое. Но и мертвого Никифора не оставили в покое. Ему отрубили голову. Глумясь над безжизненным телом, один из воинов насквозь пробил его акуфием.

Охранники услышали о покушении на Никифора, бросились к нему на помощь, но не смогли проломить железные ворота и опоздали. Они выронили из рук мечи, когда им показали голову убитого императора. Им больше ничего не оставалась делать, как признать Цимисхия новым государем.

Иоанн, обув пурпурные сапожки, направился в главный зал, называемый Христотриклином и воссел на императорский трон. А труп Никифора вышвырнули на улицу, где он целый день провалялся на снегу под открытым небом. Только вечером останки уложили в наскоро сколоченный гроб и перенесли в усыпальницу византийских императоров – храм Святых Апостолов, возведенный при Константине Великом.

Казалось, что план удался. Феофано могла праздновать победу, но тут неожиданно в ее судьбу вмешалось возмездие в лице патриарха Полиевкта. Почетный старец, при поддержке церковного синода, объявил Цимисхию, что венчает его на царство, когда тот выполнит ряд условий. Во-первых, заговорщики должны быть наказаны; во-вторых, отменены антицерковные законы Никифора, ущемлявшие власть патриарха и, в-третьих, главное – Феофано должна быть изгнана из дворца.

Готовый на все ради власти, Иоанн Цимисхий соглашается. Он предает своих сообщников, потому что глупо оставлять в живых свидетелей совершенного им злодеяния. Он отдает синоду грамоту законов, составленных Никифором, и таким образом, предает своего предшественника во второй раз. Он предает свою любовь, и ссылает Феофано на остров Принкип (Принцевы острова). Но разве абсолютная власть того не стоит? И кому, как не Феофано, это знать.

Через семь дней после переворота, приветствуемый народом и войском Иоанн Цимисхий венчается на царство.

 

ССЫЛКА ФЕОФАНО.

Можно представить, какие чувства бушевали в душе преданной женщины. Она привела Иоанна к власти, ради него рисковала жизнью, а он публично унизил ее, обратив в презренную, бесправную пленницу. Еще недавно Феофано купалась в роскоши и вела безбедное существование, а теперь была вынуждена коротать однообразные дни в тиши монастырских стен. Константинополь такой близкий, стал для нее недосягаем.

А ведь ей было всего 28. Она все еще оставалась первой красавицей империи. Она была полна сил, желаний и надежд. Ее тоска по прежней жизни усиливалась тем, что из окна монастыря Проти, в ясную погоду она могла рассмотреть даже дворец, в котором была единственной властительницей.

Иоанн тем временем был занят подавлением мятежа в Азии, который поднял племянник убитого императора, Варда Фока.

Весной 970 года до Феофано доходят слухи, что Иоанн Цимисхий намерен жениться на Феодоре - родной сестре Романа Второго, когда-то отправленной ею в ссылку, в далекий монастырь. Феофано решилась на побег. Она не могла позволить другой женщине занять ее место на престоле.

В Константинополе ее узнали, только, если прежде подданные падали перед ней ниц, то теперь осыпали бранью и едва не побили. Ей пришлось прятаться в храме Софии. Вскоре вести о ее появлении дошли до Иоанна. Феофано проводили в царский дворец, где она предстала перед своим возлюбленным, так жестоко ее предавшим. Встреча была бурной; сначала Феофано осыпала Цимисхия упреками, потом завела любовные речи. Император был тронут. Возможно, он позволил бы ей остаться во дворце, если бы на свидании не присутствовал паракимомен Василий, личность при дворе очень влиятельная. Незаконнорожденный сын императора Романа Первого Лакапина (правл. 920 – 944 г.г.), он немало поспособствовал воцарению Никифора Фоки и занял пост Иосифа Вринги после изгнания последнего. Он прекрасно понимал, чего добивается Феофано, и стал настаивать на том, что ее немедленно выслали из столицы. Разъяренная женщина набросилась на него с кулаками. Цимисхий, переборов свои чувства, приказал страже увести Феофано.

В тот же день ее отправили в Армению, в один из отдаленных монастырей. И вскоре после этого, Иоанн женился на дочери Константина Багрянородного - Феодоре, которая не особенно выделялась красотой и стройностью, но зато была отмечена всеми добродетелями.

Иоанн Цимисхий, как и Никифор, тоже любил воевать. Весной 971 года он покорил большую часть Болгарии и разгромил под Доростолом войско русского князя Святослава, выступавшего на стороне болгар. Сражался с арабами на берегах Евфрата. В 975 году он совершил поход в Левант, и смог сделать то, что не удалось его предшественнику, – он захватил Сирию и Финикию. Из Бейрута он направился в Константинополь, но по дороге выказал свое неудовольствие Василию, по части снабжения армии. Как пишет Лев Диакон, Василий, опасаясь опалы, замыслил устранить императора. Иоанну подали отравленный напиток. На следующий день члены его одеревенели, и всем телом овладела слабость. В столицу Цимисхий прибыл уже обессиленный, с затрудненным, прерывистым дыханием, и умер 11 января 976 года.

НАСЛЕДНИКИ.

На престол взошел старший сын Феофано – Василий, к этому времени достигший совершеннолетия. Он был провозглашен императором уже в двухлетнем возрасте, но допущен к управлению только после смерти Иоанна Цимисхия.

Феофано после шести долгих лет заточения была возвращена ко двору. С этого момента, ее след в истории теряется. Она ничем не напоминает о себе и участие в государственных делах не принимает. Впрочем, это не удивительно, ведь империей управлял сначала паракимомен Василий, а потом другой Василий – ее сын, явно унаследовавший от нее свое властолюбие. Достойный сын своей матери – он не пожелал с кем-либо делить свои заботы или пользоваться чужими советами. Естественно, что с таким сильными личностями Феофано не могла конкурировать. Или ее дух был сломлен монастырским заточением.

Любопытное свидетельство об этом периоде можно найти в книге «Василий Второй» византийского историка Пселла, который пишет, что поначалу василевс приблизил к себе своего родича паракимомена Василия, отличавшегося большим умом, и учился у него искусству править. Но, набравшись опыта, лишил того власти и отправил в ссылку. Василий Второй в течение своего полувекового царствования проявил себя как мудрый политик и талантливый военачальник. Он управлял империей не по писаным законам, а по неписаным установлениям своей души. В течение двадцати лет, он почти каждый год совершал походы за Дунай и покорил всю Болгарию, за что получил прозвище Булгароктон (Болгароборец). Столь же успешны были войны против других врагов ромеев – в Азии, Закавказье, Италии. Василий заключил союз с киевским князем Владимиром, крестившим Русь, и отдал ему в жены свою сестру Анну, сыновья которой – Борис и Глеб, приняв мученическую смерть, стали первыми святыми на Руси.

К сожалению, в жизнеописании Василия Второго Булгароктона, не нашлось места для его матери – Феофано. Возможно, до конца дней она прожила во дворце затворницей, оставаясь безмолвной тенью своих сыновей, и более не искушая судьбу. Летописцы даже не вписали в анналы факт ее смерти, и каким образом она умерла.

Но память о несравненной красоте и вероломстве божественной Феофано пережила века.