Злой Собак

A! Ya vrode znayu. Posledniy Bessonovskiy film. Tam glavnogo geroya chuvak s nedorazvitoy rukoy igraet. Chto-to pro angela.

Куколка Adres teti mojno?

beauty_sunny Nu ne mojet takogo byt! A kto je?

Vspomnil! Sokurov eto!

Все дуры — бабы Считать себя Наполеоном может каждый дурак, но ни одна дура в здравом уме не будет воображать себя коротышкой с толстыми ляжками. Наш корреспондент Мих. Ушлый побывал в специализированном женском сумасшедшем доме и предлагает нашему вниманию свой репортаж. В больнице сейчас людно — в преддверии 8 Марта многие женщины напридумывали себе лишнего… Вот одна из них лежит на диване в фойе. С газетой, в трико и с воображаемой бутылкой пива. Уставившись в телевизор, она кроет матом Клаву. Это Сидорова Клавдия Петровна, которая считает себя своим мужем. Ближе к вечеру она на четвереньках доползёт до своей палаты и уснёт под дверью. В коридоре на подоконнике в задумчивости сидит кудрявая девушка с бакенбардами и, глядя в окно, с аппетитом грызёт голубиное перо. — Это наша Александра Сергеевна Пушкина, в жизни Эльвира Хайруллаева, — поясняет мне главврач больницы, Эйфория Валериановна Тазепам. — Сейчас она пишет «Евгению Онегину». — Хорошо тут у вас, спокойно, — говорю я. — А где буйные? — А что, хотите пообщаться? — Нет! — волосы у меня встают дыбом. — Ну и зря, это очень интересно! — говорит главврач, приглаживая мне волосы. — Например, Маша Селёдкина. Она у нас «Буря». Разбрасывает вещи по комнате и свистит не умолкая. Так здорово — оглохнуть можно. Да ещё такую мглу в комнате напускает!.. Ко мне осторожно подходит тихая маленькая больная и просит сигаретку. — Вы что, разрешаете пациентам курить? — спрашиваю я у Эйфории Валериановны. — Ну, что вы, у нас элитная лечебница! Пить и курить нельзя. А сигаретку она просит для санитаров, чтоб не били. Я вынимаю изо рта и отдаю бедняжке свой чупа-чупс. — История этой больной банальна, а потому поучительна, — вздыхает главврач. — Её оставил муж. Да-да, просто взял и оставил в гипермаркете, а сам уехал домой. Женщина провела в магазине трое суток, после чего работники гипермаркета были вынуждены вызвать нас… Мы с Эйфорией Валериановной идём по коридору, изредка заглядывая в палаты. Больные не обращают на нас внимания, каждая занята своим делом. Так, постоянно норовит снять волосы и отстегнуть грудь 35-летняя Верка С., возомнившая себя Данилкой. — А вот Зиночка у нас — Владимир Сальников, — ласково кивает мне Тазепам на связанную по рукам и ногам девушку. — Стоит её развязать, она забирается на койку, раздевается до трусиков, прыгает и плывёт. Два раза она у нас за сорок минут до забора доплывала, а ведь это больше километра. Между прочим, лучший результат сезона для закрытых заведений! — А Моники Левински у вас нет? — спрашиваю я. — Вы за этим сюда пришли?! — строго хмурится главврач. — Нет, что вы! Я только посмотреть! — Есть у нас две Моники в овальной палате. Бельё уже несколько месяцев не стирано… А смотреть нечего. Срам один. У нас кассета вот есть… Тем временем мы подходим столовой. Подойдя к двери, мы слышим короткий вскрик, удар, мимо пролетает яблоко. Это 42-летняя И., считающая себя М. Шараповой, произвела подачу. * * * Как всегда, переполнено отделение для наивных дурочек. Все пациентки возомнили себя Бог знает кем и приехали покорять большой город Скипидарск. Таких отлавливает на улицах спецбригада, санитары представляются продюсерами, и девушки утром просыпаются на больничной койке. Всем капают отрезвляющие препараты, под действием легких пыток узнают домашний адрес и отправляют домой — доить коров и пасти кур, или наоборот… * * * Вот наконец и буйное отделение. В палатах вместо привычных коек — прочные клетки. К стальным прутьям прикручены аккуратные таблички: «Больных не кормить». Пышнотелая красавица Н. воображает себя белым медведем, и специально для неё была выстроена просторная вольера. При нашем приближении Н. выдвигает под решётку жестяную кормушку и смешно шевелит губами. Не получив лакомства, «медведица» шумно сосёт лапу, а затем прыгает в воображаемый бассейн и ныряет за воображаемой нерпой. — А много больных у вас сейчас в изоляторе? — Сейчас лежит одна больная — мы её привязываем к кровати. За то, что она ударила мужа скалкой. Он пришел её проведать, а она стала спрашивать, почему он заявился только утром. — А где же она скалку-то раздобыла? — Мама передала. В бейсбольной бите. * * * — А как у вас с трудотерапией? — интересуюсь я у Эйфории Валериановны. — Конечно же есть! Это непременно, — отвечает она мне. — Видите ли, многие поступившие к нам, это так называемые «домохозяйки», они сошли с ума от безделья. Поэтому у нас они с удовольствием работают: вышивают и штопают матрасики, которыми мы обиваем ординаторскую, расшивают крестиком и полумесяцем рубашечки с длинными рукавами, вышивают на пальчиках... — На пяльцах? — поправляю я её. — Что вы! Пяльцы очень опасные, больные могут поранить друг друга или ткань, так что вышивают они на пальчиках... — Вы хотите сказать, что и без иголок?... — И без иголок и без ниток! — весело смеётся главврач. — Только попробуй дать им иголок, они немедленно ими нажрутся, а в нитках запутаются, или вешаться начнут! Вы не забывайте, что все наши пациентки — дуры! Забудешь тут! Мимо нас энергично проходит Путин. Я его сразу узнал — деловитый, невысокий, с охраной и плюшевой собачкой Конни. Только с грудями. — А в этой палате у нас девушки, которые не дуры, но придуриваются. — То есть как это — придуриваются? — А так. От замужества косят. — А что, есть и такие?! Ведь, насколько я знаю, выскочить замуж — это почётная обязанность каждой... — Всё так. И мы им это говорим, и все родные и близкие женщины им то же самое талдычат. Дескать, третий курс уже, пора замуж, скорее, а то состаришься. — А они? — А они не хотят. Одна прикидывается, что хочет университет окончить. Другая делает вид, что не нашла ещё своего принца, а абы за кого не пойдёт... Третья говорит, что ей и так хорошо. В общем, придуриваются! «Хорошие тётеньки, — думаю я. — Надо с ними поближе познакомиться». Но Эйфория Валериановна ведёт меня дальше. — А это — наша гордость, Саломея Незапная! Раньше она какашки на стены мазала, а теперь взялась за стихи. Все обои исписала, вот, извольте почитать. Рулон обоев напоминает пергаментный слиток. Я разворачиваю и читаю: Доколе осенняя слякоть? Доколе по грязи мне шмякать? Когда же сугробная мякоть? О боги, как хочется какать! И плакать, о боги, и плакать... Стихи и правда роскошные. — Какая талантливая дурочка, — говорю. Главврач доверительно подпрыгивает к моему уху: — Сказать по-правде, мы бы могли вылечить всех наших пациенток быстро и сразу. Но как же тогда быть с персоналом? Какое найти применение этим высококлассным специалистам? Не выгонять же их на улицу, верно? Поэтому во мне часто борются два мнения. Порой одно звучит настойчиво и требовательно. Но и у другого находятся весьма веские аргументы. Голова порой идёт кругом от этих голосов... Опять же — инопланетяне. Замучили указаниями и проверками. Совсем с ума сошли! P.S. Vydelenyi fragment ochen mne napomnil odny obitatelnicu nashego foruma. Tot je roskoshnyi slog.

Все мы знаем от своих жен, что денег мы приносим мало, не то что Сидоров, машину мы не купили, а Сидоровы уже купили и поменяли… В вобщем, мы не то, что Сидоров. Мы — никто, а вот Сидоров... А что Сидоров? Наш корреспондент Ж. Краснобурдинский побывал в семье Сидоровых, чтобы познакомиться с её главой — Иваном Фомичом. И вот я стою перед аккуратно обитой дорогим дерматином дверью с сияющей табличкой «Сидоровы, стучать не надо, пожалуйста, звоните». Как и попрошено, я нажимаю кнопку звонка. Открывает мне мужчина уютных домашних тапочках с розовыми помпонами. На стройных ногах мужчины — аккуратно выглаженные трико без намёка на пузыри на коленях, мускулистый торс прикрыт розовым фартучком, на руках розовые резиновые перчатки со следами пены... — Кто там, Ваня? — раздаётся откуда-то из глубины квартиры капризный женский голосок. — Не беспокойся, золотко, это ко мне! — отвечает мужчина прекрасно поставленным бархатным баритоном, и продолжает, обращаясь уже ко мне: — Раздевайтесь, пожалуйста, вот тапочки, пройдемте на кухню, нам там будет удобнее... * * * В кухне бросается в глаза огромный транспарант через всю стену: «Здравствуй, мама!». Весь пол усыпан цветами, а на столе стоит бутылка шампанского. — Тёщу жду в гости, — пояснил Иван Фомич. — Давно не появлялась? Соскучились? — съехидничал я. — За сигаретами вышла, — серьёзно отвечает хозяин. — А я думаю, дай сделаю приятное родному человеку. Одна ведь она у меня, тёща-то. — Повезло вам с ней… — А мне вообще везёт, — смеётся Иван Фомич. — Школу окончил с первого раза, в институт поступил одним из первых, на первом курсе встретил Ирочку и после первой же ночи мы решили пожениться... Вернее, пришлось, потому что... ну... всё получилось с первого раза... Распределился на завод № 111 в первый отдел, сразу встал в очередь на квартиру, номер в очереди мне тоже достался первый... Так уж всё выходит как-то... Получили квартиру. Вот этаж не первый, третий, но тоже ничего... Иван достает острый, со следами регулярной заточки, нож и открывает очень удобно подвешенную хлебницу. — А скажите, — я не могу скрыть восхищения,— а шурупы для хлебницы вы тоже сами вкручивали? — Конечно, сам, — искренне удивляется Иван, — и шурупы сам, и хлебницу сам, и стенку, на которой она висит, тоже сам. — Потрясающе! Просто не верится! — А я не верю в истории про мужчин, которые не могут вбить гвоздь, — смеется Иван. — Это байки. Это всё равно что сказать, будто есть мужчины, которые не могут жене на новую машину заработать. Или, например, что жена вечером должна ужин готовить! Каково, а?! — Это неслыханно! — охотно соглашаюсь я. — А… она не должна?.. — Ну вот, и вы туда же! — Иван Фомич на секунду прекращает мыть посуду. — Знаете, очень часто мы, мужчины, забываем, кому обязаны жизнью. Ведь Ирочка раз пять уже могла меня убить — но ведь не убила!.. — А вообще, вас дома не обижают? — Нет, ну что вы, почти никогда! Но даже если меня кто-то обидит, я не ругаюсь, не пью водки. Иду за хлебом. Порой в доме по 15 буханок… Такая вот конструктивная сублимация обиды в хлеб насущный. * * * На семейном календаре Ивана Фомича — всегда 8 Марта. — Видите весь этот хрусталь? — обводит он рукой довольно большой сервант. — И вот эту хрустальную люстру? Я её выдул сам в своём гараже и подарил жене на день свадьбы. — А на скольких работах вы работаете? — спрашиваю. — На трёх. Думаю и на четвертую устроиться. А что? Это же замечательно — новые знакомства, новые темы для разговоров. Да и деньги не лишние, хотя нам и так на всё хватает. — А, кстати, вы жене сколько процентов зарплаты отдаёте? — задаю я совсем не праздный вопрос. — Всю отдаю, до копеечки. — Всю?!!! — И даже более. Бывает, жена спросит: «А где ещё полторы тысячи?» Я сразу ей из внутреннего кармана — вот они! Она: «А еще 350 рублей?» Я тут же из заднего кармана джинсов в шкафу — вот, родная! — А еще пятьсот?! — в комнату, улыбаясь, входит супруга Ирина, ухоженная, холёная, помахивая и попахивая только что сделанным маникюром. — А вот они, прелесть моя! — Сидоров с готовностью вынимает денежку из внутреннего кармана трико. Я не верю своим глазам. — Постойте, Иван, но должны же быть у мужчины хоть какие-то карманные деньги! — А за этими деньгами я хожу на паперть. К храму святой Варвары, покровительницы семейных уз. Посижу, попричитаю, соберу милостыни — и с мужиками в баню! — А бывает, что Иван после работы где-нибудь выпивает? — спрашиваю я у Ирины. — Конечно, — её этот вопрос, кажется, даже немного обидел. — Он же нормальный мужик. Но вот чтобы от него спиртом пахло, или там, чтобы он выпивший пришел, или, тем более, деньги на это потратил — такого никогда не бывает! — А кто ваши дружки, Иван? — Дружков как таковых у меня нет, подружек тоже. Жена, дочь и тёща — вот все мои дружки, — говорит Сидоров и радостно смеётся. Смеётся он минут десять, и разговор мне приходится продолжать с супругой. — Вы не поверите, — радостно щебечет Ирина, — но Ванечка до сих пор пишет мне стихи! Да-да! До сих пор! Да-да! Пишет! Не пропускает ни одной даты! И на 1-е января, и на 2-е, и на 3-е, и так до 31 декабря! Каждый день по стишку! И пока не напишет, я его полы мыть не пускаю! И Сидорова шутливо хмурит аккуратно выщипанные бровки. — Лишь один раз он забыл о дате нашего знакомства, — на лицо супруги набегает грустная тучка. — Но я его почти сразу простила, потому что он в это время был в реанимации — немного переутомился на строительстве дачи… Ах, господин корреспондент, вы не представляете, как я счастлива! Мне ведь есть с чем сравнивать. Я ведь, когда с Ванечкой познакомилась, уже замужем была. За Ивановым. Ты что, Ванечка, не знал? Я забыла тебе сказать. Так вот, жили мы с первым мужем плохо. Зарабатывал Иванов мало, не то что Сидоров. Так мы и познакомились. — А вас не смущает, что Иван Фомич так много времени проводит на разных работах? — Так он же там не долго! Заработает много бешеных денежек и — домой! Как-то у него так ловко получается: он уходит с работы на час позже, а домой приходит на час раньше! Причём, когда он домой идёт, обязательно позвонит — спросит, не надо ли задержаться!.. * * * То, что Сидоров не такой, как все, проявляется даже в мелочах. К примеру, по ночам многие мужчины (и я, если честно) сразу же отворачиваются к стене и засыпают. Сидоров не такой. Он целует супругу, осторожно встаёт, на цыпочках подходит к циклевальной машине и начинает ремонтировать паркет. — Ирина, вот говорят, многие мужики свои носки везде разбрасывают... — Мой Сидоров не такой, — парирует Ирина. — Да я и носков-то его никогда не видела! — Оставляю на работе! — доносится из ванной голос Ивана Фомича. Он уже давно прекратил смеяться и взялся за стирку. — Моя мама так за меня рада! — делится маминой радостью Ирина. — Вот, не далее как вчера, мы с ней смотрели «Несчастную бандерилью», а Ваня делал нам педикюр, так вот мама сказала: «Слава Богу, хоть у тебя муж не наёмный убийца Рикардо!» — Ну а футбол вы, Иван Фомич, смотрите? — пытаюсь я найти у Сидорова хоть один изъян. — Футбол… Футбол … — Иван Фомич чешет затылок и лезет за энциклопедическим словарем. — Так … Фундук, фурия… ага! «Футбол — вид спорта, который состоит из того, что двадцать бездельников в трусах пинают мяч». Знаете, мне это неинтересно. То ли дело «Пелотка Хуанита»! И глаза Ивана Фомича заблестели. * * * — А давайте чайку попьем! — неожиданно предлагает хозяин на исходе пятого часа разговора. — Вы какой предпочитаете: зеленый, собственными руками у нас в саду выращенный, или чай из лепестков роз, который я делаю для жены? У меня просто нет слов. Я уничтожен, раздавлен, унижен. А Ирина, улыбаясь, продолжает меня добивать: — А как он солит капусту! А как травит тараканов — закачаешься! Бывало, весь дом сбегается во двор — так он славно тараканов травит! А какие он настойки делает! — супруга закатывает глаза и хватается за столешницу, чтобы не упасть. — Закачаешься!.. Ирина сказала правду — настойки Сидоров делает прекрасные: на «Антиполицае», на «Альказельцере», на антиперспирантах, на шариках для пинг-понга (так называемая «жженка»). — И всё-таки: где вы на всё это находите время? — не унимаюсь я. — Как это где?! — удивляясь, разводит ведром и тряпкой Иван Фомич. — Вон его сколько вокруг, времени-то! Просто не нужно терять его попусту. Вот пока я с вами разговаривал, смотрите сколько я успел переделать: торт испёк, сочинение дочке написал, колготки жене заштопал, унитаз почистил, бельё постирал, ковер выхлопал, кастрюльку залудил, побелку на потолке обновил, заготовки обточил (это я на дом работу беру), дочку спать уложил — а вы говорите: как всё успеть? Кстати, давайте, как закончим, пойдём на улицу — я сегодня хотел марафончик перед сном пробежать, по пути и договорим. Вы, кстати, как к бегу относитесь? Умеете бегать?.. * * * — Так что же, у него совсем-совсем нет недостатков? — спрашиваю я и чувствую, что уже сам потихоньку хочу за него замуж. — Есть один, — понизив голос, признается Сидоров, — иногда гоняюсь за супругой с бензопилой. — Ха-ха-ха! Ванюша преувеличивает! — смеётся жена. — Не верьте ему, господин журналист! Он ведь с выключенной пилой бегает! Просто мой суслик хочет, чтоб его в сумасшедший дом от жены забрали! Только кто ж его такого отдаст! — И Ирина ласково похлопывает мужа красивым кулаком по стриженому затылку. * * * — А что-то мы давно мебель не двигали, хомячок? — ласково спрашивает Иван Фомич у хомячка, то есть, у супруги. — Да Бог с тобой, Ваня, на прошлой же неделе всё переставили! — Ничего не могу с собой поделать, — смущенно разводит руками хозяин. — Люблю подвигать шифоньеры. Я это называю — встряхнуться. Поначалу жена просила, а потом уж и сам втянулся. — И откуда вы только силы берете? — канючу я. — Всё она, — Иван Фомич нежно целует жену в коленку, отчего та краснеет. — Подождите нас тут, на кухне, а мы скоро вернемся! Будьте как дома! И они выходят, взявшись за руки. Я понимаю, что ожидание хозяев может затянуться, и, позаимствовав в большом букете три цветочка для кого-нибудь, тихонько, стараясь не хлопнуть дверью, покидаю этот заповедник семейного счастья…

Живет прославленная целительница баба Люба просто. В ее комнатке - только нары, чайник да ящик с песком. Все родственники и мужья ушли от нее. Надоело им, видите ли, что баба Люба все время предсказывает окончания фильмов и хоккейных матчей. Еще совсем недавно у бабы Любы была квартира. Даже две квартиры - одна в реальном мире, другая - в параллельном. Но однажды забыла она выключить утюг в параллельном мире. А когда телепортировалась туда, обнаружила, что вся ее параллельная квартира сгорела. Расстроенная, вернулась она домой, и увидела, что забыла выключить утюг и в реальном мире. Так за какой-то час баба Люба лишилась всех своих квартир... Днем и ночью идут к бабе Любе лысые. Лечиться. Она исцеляет их химическим карандашом. Послюнит карандаш, пошепчет чего-то, да и нарисует кудри-волосы - не отличишь от настоящих! Баба Люба лечит в основном от трех болезней: от сглаза, от порчи и от нутра. Диагноз ставит всегда сама, официальной медицине не доверяет. По ее словам, баба Люба могла бы рассказать нам немало случаев, когда человека лечили, ну, к примеру, от нутра, а у него на самом деле была порча. Или, скажем, лечили от порчи человека, а у него, наоборот - обыкновенный нутряной сглаз! Человек, избавленный от нутра, порчи или сглаза, сразу излечивается от всех возможных хворей. Вот только перед насморком баба Люба бессильна. “Сопли на человека напускает космос, а с космосом я совладать не могу! - говорит она, - Чай, слыхал про солнечный ветер-то? Вот, на энтом ветру человека и прохватыват.” Исцеление происходит на наших глазах. Легким нажатием на сонную артерию баба Люба вводит человека в транс, и начинаются чудеса! Слепые - спят, хромые - спят, немые - храпят и во сне разговаривают, безногие - спят и шевелят во сне ногами! Не брезгует Любовь Васильевна и обыкновенными лекарствами. Таблетки, которых касается ее рука, сразу становятся лечебными, и больные с удовольствием едят эти таблетки, поправляясь прямо на глазах. Денег Люба не берет, просит перечислить их на расчетный счет. “Деньги к рукам липнут, от них вся зараза, а кредитная карточка - она силу дает!” Так говорит баба Люба. А раз в неделю к бабе Любе приходит в и д е н и е. Она на мгновение замирает, потом залпом выпивает бутылку водки, глаза ее стекленеют, рот жадно хватает воздух, затем она делает двойное сальто с пируэтом, садится на шпагат, выпивает еще одну бутылку водки и засыпает. Во сне пророчествует чего-то, кричит. Наутро ничего не помнит. А началось все это давным-давно, в таежной деревеньке Баболюбово. Отец бабы Любы, знаменитый знахарь, лечил от бесплодия всю деревню, ну и мамку Любину заодно вылечил. Люба пошла в отца. С детства заметили за девочкой удивительную способность - передвигать предметы руками. Да и она сама не раз обращала внимание: если долго на кого смотрит, тот человек начинает краснеть, отворачиваться, проверять прическу, ширинку... В детстве Люба шутки ради на тридцатиградусном морозе удерживала языком медные дверные ручки, гантели, утюги, пионерский горн. Вот только автобус или поезд удержать никак не получалось. Поняв, что природа дала ей великую силу, однажды решила Люба вылечить отца от похмелья. Много средств перепробовала, пока не остановилась на стакане самогонки. Слух о необыкновенных способностях Любы разошелся по всем окрестным деревням, и потянулись хворые мужики к целительнице за спасением. Вскоре у Любы открылся и дар предвидения. Не раз и не два предсказывала она соседским пацанам, что ежели они будут воровать у нее огурцы с огорода, то некая сила оборвет им уши. Так и произошло. Соседские бабы, быстро поняв свою выгоду, стали носить Любе фотографии грибов, ягод, - дескать, потеряли, помоги найти. Люба вела их в лес и безошибочно показывала все грибные и ягодные места. А однажды на собрании колхоза за одной женщиной заметили, что она напускает на комнатный воздух порчу. Обратился народ к бабе Любе: помоги, мол! Посмотрела Люба на форточку - а та сама и открылась! После этого случая баба Люба начала брать за предсказания изрядные деньги. Но иногда, сжалившись над обездоленными односельчанами, бесплатно предсказывала им голод, неурожай или мор на скотину. Много ученых приезжало к ней из города, крутились вокруг бабы Любы, но выбрала она бухгалтера Семена. Когда молодожены переехали в город, баба Люба научилась усилием воли вызывать лифт, такси. “Скорую” вызывала больным. Пару раз напророчила наводнение соседям снизу. За небольшие деньги баба Люба предсказывала желающим выигрышные номера “Спортлото”. Так и жила от розыгрыша до розыгрыша, перебиваясь с хлеба на квас, почти бескорыстно помогая людям. Многие своими глазами видели, как баба Люба летала. Она тогда работала дворничихой. Участок у нее был большой, но она везде поспевала верхом на метле или лопате. Муж Любе тоже попался особенный. Имел он обыкновение бегать по утрам. Причем, не просто так, а в магазин по соседству. Когда он убегал за очередной пол-литрой, баба Люба усилием воли искривляла пространство и время, так что муж или не мог попасть в двери магазина, или попадал к закрытию, или в перерыв. А то, бывало, не мог, возвращаясь, попасть ключом в дверной замок. В октябре 1993 года баба Люба предсказала, что в Москве будет пожар. И пожар-то будет небольшой -- один только дом и сгорит, но очень многих за это в тюрьму посадят. Все посмеялись тогда над ней, но ведь по-бабы-Любиному все вышло! За годы реформ баба Люба избавила от ужасных мук многих предпринимателей, рассказывая рэкетирам, где спрятаны деньги. Помогла баба Люба и нашему Президенту, когда в 1996 году с помощью телекинеза ей удалось сдвинуть Чубайса с поста первого вице-премьера правительства. А с некоторых пор она присутствует при подписании договоров на высшем уровне. По протоколу во время подписания она стоит у Президента за спиной и плюет ему через плечо, чтобы договор не сглазили. Юлия НАПРАСЛИНА, Нина РЕИНКАРНЯН P. S. Когда верстался номер, стало известно, что Любины злоключения не закончились. Кто-то украл у нее микроволновую печь, в которой она готовила приворотные зелья. Теперь баба Люба больным двери неохотно открывает. Да, впрочем, ей достаточно посмотреть на болезного в дверной глазок, чтобы узнать, чем он болен, и исцелить его.

Стильные роды в оттенках сиреневого (новинки моды для рожениц). Женщина действительно обнаружила своего мужа на футболе! Женщины любят ушами даже цветы! Полудурок нашел свою половинку! Где у женщин находится общий язык? Игуменья ушла в мужской монастырь! Бородатых женщин будут призывать в армию! Агафья Митрофанова прожила в горящей избе 38 лет! С конём! Кто лучше в постели — Незнайка или Тарапунька? Мнение Кнопочки и комментарии Знайки. Женщина-садистка заставляла мужа каждый день говорить, что он её любит! После секса мужчина не смог заснуть! Женщина родила тройник! Выведенный на расстрел мужчина отвернулся к стенке и захрапел! Женщины вынуждают мужчин выносить сор из избы Почему белкам вставляют палки в колеса? Наше расследование. Министр сельского хозяйства ночует в стогу! Кто стоит за Борисом Моисеевым? В Китае насчитывается 1,5 млрд близнецов! Что недоступно гагарам (список). У эксгибиционистов душа нараспашку! Женщина языком довела мужчину до Киева!

Голландия претендует на проведение всемирных Весёлых Стартов!

— Достоевский умер, — сказала гражданка, но как-то не очень уверенно. — Протестую, — горячо воскликнул Бегемот. — Достоевский бессмертен! М. А. Булгаков «Мастер и Маргарита» Решил как-то Гоголь съездить в Херсон. Пришел в железнодорожные кассы, а ему говорят: все билеты проданы. Дал он тогда денег проводнице, зашел в вагон — а вагон пустой. И всю дорогу не покидала его мысль, кому же были проданы все билеты. *** Решил Ф. М. Достоевский пойти в ночной клуб, чтобы проиграться на рулетке. Набрал денег порядочно, фрак погладил, сапоги начистил, а фэйс-контроль его не пустил. «Идиоты! Бесы! Я игрок!» — громко кричал Федор Михайлович избивающим его охранникам. Может быть, впервые в жизни почувствовал он себя тварью, хоть и имеющей право, но всё же дрожащей. *** Однажды Гоголь посмотрел «Хищник-2», «Пятница,13-2», «Чужие-2», «Вий-2» и пожалел, что сжёг вторую часть «Мёртвых душ». *** Услышав выступление В. В. Путина, М. А. Булгаков заметил: «Если я буду мочить террористов в сортире и тоже самое будут делать Зина и Дарья Петровна, то у меня в уборной не наступит правопорядок! Следовательно, правопорядок не в сортирах, а в головах!» *** Однажды Л. Н. Толстой заставил свою жену Софью Андреевну восемь раз распечатать на принтере «Войну и мир». *** Однажды Лев Толстой отсидел руку, ну то есть, он долго сидел и писал до тех пор, пока по руке не побежали мурашки. Граф решил размяться и выбежал в поле, чтобы наловить там колхозных девок. Но девки не давались Льву. С криком и визгом бегали они по полю и, уворачиваясь от пьяного комбайнера Гришки Вронского и его верного комбайна «Тихий Дон», сгребали сено. На босого, простобородого старичка, с полной рукой мурашек, скачущего по полю и охотящегося на девок, никто не обратил внимания. Так ни с чем вернулся домой граф Лев Николаевич. Но отлично проветрился, и мурашки в руке прошли. *** У Оскара Уайльда никак не вытанцовывался роман с одним шофёром-дальнобойщиком. Всё оттого, что шофёр обнаружил у Оскара портрет Дориана Грея. *** Однажды Герцен ночевал у подруги на Декабристов. Ночью вернулся муж. А Герцен с подругой спали. И хоть бы кто-нибудь разбудил!.. *** Однажды А. П. Чехов побывал в секс-шопе и после этого написал рассказ «Толстый и тонкий». *** Пошел как-то Некрасов на ярмарку, да и зашел в павильон «IKEA». Так бы заблудился там, да и сгинул для потомков великий поэт, но охранник Гриша Добросклонов вывел горемыку на улицу, да ещё и пинка с собой в дорогу дал! *** К В. А. Моцарту однажды явилось сразу три чёрных человека и заказали реквием на одного бизнесмена. В назначенный срок Моцарт с клавесином сидел в подъезде бизнесменова дома и играл реквием. Сыграв, он бросил клавесин на месте исполнения, выбежал из подъезда и уехал в поджидавшем его чёрном тонированном экипаже. *** Поэт Некрасов, прогуливаясь однажды за городом, встретил в сарае крестьянских детей. Поэту так стало их жалко, что он отдал им свои часы, деньги, ружьё и несколько раз ударился головой о дверь. *** Однажды Гоголь гулял по С-Петербургу и нос к носу столкнулся с пренепреятнейшей ситуацией. Николай Васильевич вернулся домой и, чтобы как-то успокоиться, написал «Вия». *** Сергей Есенин, гуляя по Тверской, решил почитать стихи проституткам. К своему удивлению, впоследствии он вынужден был заплатить им за это из расчета 100 долларов в час. *** Прутков Козьма Петрович (он же Толстой Алексей Константинович, он же Жемчужников Алексей Михайлович, он же Ершов Пётр Петрович) обычно выпивал в полном одиночестве, но сразу из трёх стаканов. При этом он курил сразу три сигареты и беседовал сам с собой. *** Однажды смуглого и курчавого Пушкина в каком-то уездном городе приняли за чёрта. Пушкин рассказал об этом забавном случае Гоголю. Так родился сюжет «Ночи перед рождеством». *** Писатель Тургенев пошёл на охоту, С ним пудель пошёл, перепрыгнув забор. Иван, как бревно, провалился в болото, А пудель в реке утонул, как топор. Писатель Тургенев сидел в кабинете И думал огромной своей головой. Он грезил о новом великом сюжете, А пудель стоял перед ним как живой. Дворецкий Герасим, придя на рассвете, Увидел картину в сигарном дыму: Писатель Тургенев сидел в кабинете И книгу строчил про собаку Муму. *** Фёдор Михайлович Достоевский частенько захаживал в казино «У Гиви», единственно из любопытства. Ему не везло, но он продолжал быть убеждён, что рулетка его единственный исход и спасение, как бы это ни казалось нравственно грязно и скверно, как бы ни были гадки барыш и нажива, но всё же когда-нибудь ему должно было повезти. И вот однажды, невзирая на необязательность исполнения вышеозначенного утверждения, ему выпал джекпот. Фёдор Михайлович уже попрощался со своей жизнью неудачника, как вдруг, буквально в последнюю секунду до того, как факт получения выигрыша можно было бы считать свершившимся, распахнулась дверь, и в игорную залу пришло известие о президентском указе о переносе всех игорных заведений в специально отведённые населенные пункты и о замене выигрышей на пустое место. Всю оставшуюся жизнь Фёдор Михайлович помнил об этой секунде и не находил себе места для игры. *** Поезжайте в Киев и спросите там, что делал Гомер до Оранжевой революции. Нет, вы спросите!

Konan Doyl?

Hotinenko?

Кто придумал машину такую «Ссанг Ёнг», Чтоб в России её продавать? Ведь в компаньи приличной названье её Даже как-то неловко назвать. *** В летний дождь, зимою снежной, Утром, вечером и днём Обнимала меня нежно Безопасности ремнём. И с подушкой надувною Повстречался я лицом, Обручились мы с тобою Третьим транспортным кольцом. *** Песня в стиле шансон: Привет тебе, родная Колымага! Пришла пора, я вновь в тебе сижу, Я от оврага еду до оврага, Включил себе «Шансон» для куражу. Но срок пройдет, придёт конец ресурса, Движок замрёт, откинется капот. И с чистым кузовом на волю, верным курсом На капремонт моё ведёрочко уйдёт! *** Аромат паров бензина Мозг туманит мне слегка. Это я из магазина Еду на тебе, «Ока»! *** У моей машины фары — Как красавицы глаза! Кузов новый, а не старый И в порядке тормоза. У моей машины силы — Сорок восемь лошадей! Цвет прекрасный — темно-сивый И олень на переде! У моей машины имя Словно реченька журчить! Вы с деньжонками своими Не желаете купить?

Тутси(Надя)10 Zato ya sledoval normam morali i pytalsya spasti lyudey, cenoy sobstvennogo moralnogo oblika.

Тутси(Надя)10 Mnoy rukovodil mimolyotnyi poryv! Ya pytalsya spasti forum ot tvoego breda i nakryl grudyu ambrazuru grafomanii! ubey menya za eto. P.S. Napomnit pochemu ya latinicey pishu?

Тутси(Надя)10 Otvaet ponyaten? A pro shrift povtoryu escho raz, uje dlya vospitannikov shkoly dlya detey s zaderjkoy razvitiya. NETU NA MALTE RUSSKOY KLAVIATURY, A STIHI PROSTO SKOPIROVANY!!!!!!!!!!!! Uj komu, kak ne tebe znat, chto znachit skopirovat, napisannoe drugimi.

Тутси(Надя)10 Nu chto je ty, Nadenka? Davay, udalay svoy post, kopiruy ego i zanovo vstavlyay! Chto by opyat vse uznali, kak nehoroshiy moder v ocherednoy raz obidel i zabanil svetilo sovremennoy russkoy poezii, Annu Ahmatovu i Marinu Cvetaevu (v odnom lice) nashih dney! A vsego lish za to, chto svoey grafomaniey zafludila ves forum!

Net, Katka. Mysh budet igrushechnyi s klyuchikom v pope! Zavodnoy.

Тутси(Надя)10 A seychas posle togo kak kto-to escho otpishetsya, udali svoy post, a potom opyat ego vstav i on opyat poslednim vysvetitsya. Eto umno, ash pipec kak!

не... по взрослому - это поздравлять себя с годовщиной регистрации на сайте... Нет, Манг... "по-взрослому" - это писать о каждом своем отъезде-возвращении... И праздновании этого события... nu dyk, a to vy uje kogda forumom posledniy raz sobiralis? A tut ya vot vas i obedinyu!

ДАНИИЛА Rucheyok, eto kogda chut-chut i ne gromko, a ne kogda, kak stryuya mochi na vodostok. Gromko i ne po delu. Da i pahnet potom ne ochen horosho.

На работе недавно было. Стоим и курим, я, приятель, и еще одна девочка. Мы все достаточно молодые, мне и ему по 23, девочке 26, но он уже женат, и несмотря на юный возраст даже уже ребенок есть. Девочка спрашивает его: ну, как дела то в целом? Он говорит - да так себе, вот жена вчера на меня наорала. - А что ты такого сделал? - Да выпил две бутылки пива. Мы как неопытные несемейные находимся в легком шоке. Как же так, неужели и когда я... на меня.. изза пары пива? Я в тот момент подумал, что до 30 лет ни-ни. У Ани на лице тоже было написано, что обет безбрачия - наш выбор. Помолчав немного, она всетаки спрашивает - Ну как же так, из-за пары пива то? - Ну так я одну свою выпил, а одну ее.

Добирался с товарищем до дома. На его автомобиле. Едем не спеша, торопиться некуда, несмотря на позднее время. Голосует девица. Нам по пути. Девушка изрядно поддата. Плюхается на заднее сиденье. Только трогаемся, у нее звонил мобильный телефон, и не успевы выслушать абонента, она начинает орать: "Да, млять! Еду уже, затрахал, скоро приеду!!! Еду, млять!". В гневе кидает мобильный телефон в сумочку. Спустя мгновение, очень нежным и ласковым голосом: - Ребят, а можно побыстрей неможко, а то меня муж дома трахнет... На мгновение задумывается. Понимает, что в культурной компании так себя не ведут, и добавляет: - Ну, в переносном смысле... Погружается в себя. Начинает рыться у себя в сумочке. Чувствуем, про себя она никак не закончит внутренний монолог. И вот, уже скорее для себя, она с небольшой грустинкой в голосе произносит немного тише: - А вот в прямом, наверное, уже вряд ли... Находит в сумочке сигарету, закуривает ее, выпускает дым (нас уже нет для нее, все на полном автопилоте)... И мстительно-мечтательным голосом: - А больше мне сегодня, собственно, и не надо...

i Obyasnyayu escho raz! Dlya istoriy est tema "Smeshnye istorii"!!! Zdes isklyuchitelno anekdoty! Odno preduprejdenie uje zarabotali.

A cho, pozyrim!