Из протокола рабочей комиссии предприятия:
В медпункт предприятия, в 8-00 утра, рабочими цеха готовой продукции, был принесен мешок упаковочный, джутовый из которого был извлечен сотрудник отдела маркировки и упаковки - цеховой электрик, имеющий весьма странный вид и пребывающий в явно выраженном состоянии психоза.
Ну короче, заэбал этот лэктар. Морочил репы долго и со вкусом, верняком зная, что особо его никто и не слушает. Морда здоровенная, глазенки на выкате и все за левую сиську свою хватался – то ли мабила у него там зудела, а мож пирсинг мацал.
На последок что-то прогудев о величине штрафов для всех “поголовна”, если исполнять не бум “безопасность гребаную” и “коршунах проверяющих” ненасытных, которых сам видимо и пригонит, коли периодически не бум заказывать его долбанные лекции за отдельное бабло, отвалил тяжелой поступью самовлюбленного мастадонта.
Все вроде и забылось бы, если бы не Юрик - наш электрик. Описание жизнедеятельности этого товарисча заслуживает отдельного повествования, в силу необычности мировосприятия данным индивидом. Юрашка старался сделать мир чище и светлее и следуя данной мысли воспринимал все серьезно, со всей необычностью своих взглядов.
Из протокола рабочей комиссии предприятия:
На голове работника одета неизвестной модификации каска с торчащей из под нее буро-коричневой и липкой массой.
Мастер цеха маркировки и упаковки Евсеич, перелистав внушительной толщины папку с кучей всяких там инструкций по ТЭ и ТБ, оставленную садо – мазо инструктором, сплюнул и выдернув зубами фильтр -“шопкрепчебыло”, из отчаянно-коптящей сигареты, выдал очередной русский перл на тему сексуальных отношений с мастодонтом и всей его семьей ящеров.
-Ну и кого из народу я пошлю кисточкой каждую железяку мазать, чтоп отличие порядковое обозначить – значить? (…млинн, однако рифма…)
-Нет у меня свободных людей, да и производство я останавливать не буду, если тока после смены кого пришлете.
-Я те чё , того кто при гавриле пришлю что ль “калой” мазать? Ищи среди своих, – перед Евсеичем сидел здоровенный детина из директорского состава.
-Лана, бум искать потупив взгляд, буркнул Евсеич.
Из протокола рабочей комиссии предприятия:
На поверхности всего тела теле извлеченного имеются множественные цифро-буквенно–штриховые маркировки. Маркировка имеет различную цветовую окраску и со слов работника, на вздувшихся местах щиплет и чешется…
-Юраш, зайди ко мне, разговор есть, - сказал в трубку Евсеич, разминая сигарету.
-Слухаю, - через пару минут Юрок уже сидел в кабинете у мастера.
-Тут панимашь, какое дело, надо всё наше оборудование в цеху промаркировать и чем быстрее тем лучше. Видел этого – по ТЭ и ТБ?
- Угу.
- Вот он то нас и озадачил.
- Угу
- Отгул нада?
- Угу.
- Ну вот и отлично, короче топай на склад цепляй там краску с кисточкой, а когда смена кончится и все разойдутся, приступай. В рабочее время, ну никак ниийзя – запрещено инструкцией. Номера на листочке, вот возьми.
- А писать где?
- Писают в сортире, а маркировать будешь в двух доступных местах каждой ебиницы оборудования.
- А если места мало?
-Да хоть на лбу себе пиши, то что не уместится, но что б все было сделано. Короче хорош дуру гнать, вали и так тяжелый день.
Стояло жаркое лето, Юрик разделся до трусов – один черт никого в цехе нет , да и одежку краской не заляпаю, подумал он. Включив свет и поставив здоровенную банку с краской цвета естественных выделений живого организма на край конвейера, он уж приготовился вывести номер на боку первой жертвы ТЭ и ТБ, как в глаза бросилось явная нехватка освещенности. На всех рабочих местах были локальные источники света, что касалось общецехового освещения, то до него никому особо не было дела. Лето, до конца рабочего дня светло, вот добрая половина ламп и не светилась – просто крякнули. Заметив такой беспорядок в его хозяйстве, да еще будучи согласно диагнозу - борцом за светлое будущее. Юраша натурально встрепенулся и припер здоровенную лестницу с коробкой новых ламп, чтоб исправить столь гнусное упущение.
Запхав пару ламп в трусы, наш герой поднялся по лестнице и начал тянуться к светильнику, но потеряв баланс нелепо взмахнул ручонками и…
Тело, пролетев добрых четыре метра и задев хребтиной за рубильник подачи питания цехового оборудования, конкретна уперлось репой в жбан с говённого цвета краской и постояв вертикально, как бы балансируя в нерешительности, со всей дури уепалось спиной на стартовую площадку упаковочного конвейера. Чувствительные датчики суперсовременного маркировочно-упаковочного конвейера мгновенно замерили все массо-габаритные параметры объекта и сложнейшее оборудование принялось за исполнение возложенного на него процесса. Тело не шевелилось. Лишь из под жбана с краской, натянувшегося по самые Юрашкины уши, раздавались глухие булькающие звуки. Вытекало.
Однако главный процессор обработки параметров маркируемого изделия, не сразу принял решение. От изобилия выпуклых поверхностей и большого количества вычислений, что-то там не срослось в электронных мозгах и был выбран единственный с точки зрения заложенной программы верный путь - понаставить клейм и штампов, видимых с любой точки наблюдения.
Из протокола рабочей комиссии предприятия:
При дальнейшем осмотре тела извлеченного, были обнаружены свинцовые пломбы за номером 93/1, 93/2 на стандартной пломбировочной проволоке , расположенные на левом ухе и мошонке работника.
Отхерачив со скоростью швейной машинки, штампом с надписью “DOWN” , лобовую поверхность Юрашкиного кумпола, конвейер с прецизионной точностью пригвоздил бедолагу к пломбировочному механизму и через доли секунды свинцовая серьга тускло блеснула в потяжелевшей мочке уха.
Юрашка, почувстовав резкую боль в слуховом органе, очнулся и попытался вырваться из цепких захватов автомата – хера лысого. Тот только сильнее сжал извивающееся тело и согласно заложенной программе – обмотал двумя ярусами пластиковых стяжек, после чего выпихнул на следующую линию конвейера.
Из протокола рабочей комиссии предприятия:
Так же, при внешнем осмотре тела пострадавшего, между ног последнего , было обнаружено странное, не свойственной человеку длины и окраски образование, больше похожее на хвост зебры с нанесенной на него метрической шкалой.
Просвистев по конвейеру до следующей системы, бедное тельце оказалось зажатым в крепких манипуляторах аппарата адаптивной системы маркировки и упаковки. Тут его развернуло, наштамповало на задницу надписей “BACK” , на живот “UP” но вдруг все замерло и Юрик с ужасом почувствовал, что с него сдирают трусы. Он завыл. Что –то очень ловко подхватило лампы , все еще находящиеся в его трусах, нежно вытянуло и обвернуло в какой-то мягкий материал, притянутую очень даже близко к горлу от ужаса пипирку, не забыв в качестве продолжения всей конструкции уложить вслед за пипиркой две изъятые лампы. Получилась здоровенная колбаса белого цвета с нанесенными на ней большого размера и длины штрих-кодом и наштампованными поперек и сверху вниз жирными черными надписями “GLASS”, “GLASS”, “GLASS”, “GLASS”,...
В завершение всей процедуры, что-то пребольно кольнуло в яйца.
Юрашка вырубился нах.
Лента двинулась дальше.
Джутовый мешок ожидал его в конце конвейера. Он попросту влетел в него головой вперед и шустрый автомат зашил край мешка , точно посреди двух торчащих ног.
Лента плавно исторгла его на склад готовой продукции.
Наступала ночь.
