Омар Хайям и ассасины: спор о сути Ислама
28 Июнь 2010 Человек может поклоняться Аллаху в Ночь Могущества и не увидеть знамений свыше, а может не поклоняться и увидеть знамения. Но тот, кто поклонялся, лучше второго: ведь суть заключается в следовании прямым путём, а не в узрении необычных явлений, которые могут быть как Божьей милостью, так и искушением. Из предания2 известно, что Пророк (ссаллялаху алейхи вассалям) вышел в рамадан к верующим, чтобы сообщить о дате Ночи Могущества, но услышал, как двое мусульман препирались друг с другом об этом, и сказал, что Аллах в этот миг лишил его знания этой даты. Так лучше для верующих, ибо милость Всевышнего безгранична и не зависит от даты. И получит её не тот, кто знает точную дату Ночи Могущества, а тот, кого эта ночь застанет в искреннем поклонении и благочестии. Беседа об ассасинах в конце рамадана ...В Большой мечети города Москвы, в один из последних дней рамадана, после молитвы таравих в углу собрались в кружок молодые ребята, чтобы, как обычно побеседовать и поспорить о вере и о жизни. К юношам подсел мужчина средних лет, шейх, уважаемый преподаватель Исламского колледжа, с лёгкой сединой в бороде, в тюбетейке. – Устаз3 , можно задать вопрос? – спросил молодой человек, чеченец по имени Умар. – Мы хотели узнать мнение алима4 об ассасинах. До Вашего прихода мы тут спорили между собой и не пришли к единому мнению, кто они? – Одни говорят, что это воины Аллаха , исламские рыцари, а другие – что это смертники-наркоманы5. Один из присутствующих по имени Зелимхан, молодой чеченец в традиционной шапочке с кисточкой, тоже поднял руку: – Учитель, можно и мне задать вопрос? Мой сосед, дядя Аслан, рассказывал нам, когда мы были ещё детьми, что в Афганистане, где ему пришлось воевать, он видел чудо, как один солдат вывел целую роту из окружения и спас своих товарищей от неименуемой смерти. Я впервые увидел Вас в 1995 году в городе Аргуне, и мой сосед дядя Аслан был с Вами. Вы с ним встретились, обнялись как братья, долго разговаривали, смеялись, шутили и долго не могли расстаться. А потом о чём-то спорили непримиримо, но по доброму, без злобы. Когда Вы уехали, дядя Аслан нам сказал, что Вы и есть тот самый солдат, который сотворил «солдатское чудо». И сказал, что Вы и есть настоящий воин, с которого они и тогда, и сейчас берут пример, а дядя Аслан у нас на родине в Чечне был очень уважаемым человеком! Когда он говорил, его не смели перебивать ни Дудаев, ни Масхадов, тем более Басаев и Хаттаб. Дядя Аслан погиб в 1998 году и стал шахидом. Учитель, расскажите пожалуйста о «солдатском чуде»! Но тут вмешался Умар: – Мы уже начали обсуждать вопрос об ассасинах, хотелось бы сначала закончить его. – Я бы хотел послушать вначале ваши мнения, а потом высказать своё, – сказал учитель, присев поудобнее – а затем, иншаАллах (если пожелает Аллах), поговорим и о том, что было в Афганистане. Начинайте. – Можно я начну? – вызвался юноша по имени Исмаил. – Ассасины – это название, которое придумали европейцы, чтобы дискредитировать мусульман. Они утверждают, что ассасины – это крупная община мусульман шиитов, точнее: исмаилитов-низаритов. В Европу рассказы о ассасинах принесли крестоносцы и венецианский путешественник Марко Поло в ХII веке и напугали ими всех: их стали бояться даже рыцари-«тамплиеры». Ассасины объявляли приговор любому мыслившему иначе, мешавшему их планам, запугивали его, а чаще просто убивали. Открытый приговор и коварный росчерк клинка – вот грамота ассасинов. Их имя с древних времён вызывало страх, потому что означало скорую, неминуемую смерть из-за угла. Одно упоминание о «старце гор» наводило ужас на всех светских правителей: приговор приводил в исполнение смертник, который и не пытался сохранить свою жизнь, поэтому-то и обезопаситься от него было крайне трудно. – Да вообще невозможно! Спастись от удара ассасинов было невозможно никак, – с жаром продолжил юноша по имени Ахмад, студент колледжа, – покушения готовилось тщательно. Убийцы проникали в свиту будущей жертвы, завоёвывали ее доверие и выжидали месяцами. Полная преданность учеников «старцу гор» и их готовность отправится в самую отдалённую область, чтобы, не колеблясь, отдать свою жизнь, помогала ассасинам уничтожать любого противника. Все правители Европы и Востока заискивали перед ассасинами и высказывали им своё расположение, чтобы только не стать их жертвой. Так, король Франции послал своего посла к амиру ассасинов Хасану, чтобы тот объявил о дружбе короля со «старцем гор». Хасан пригласил посла погулять по замку, и во время прогулки посол рассыпался в любезностях и заверял, как Хасана все любят и считают своим другом. Выслушав его льстивые речи, Хасан пошёл к балкону, с которого открывался великолепный вид на горы и были видны все башни замка. Молча, он подал жест стражнику на башне, и тот через секунду прыгнул и полетел в пропасть без единого звука. Хасан повернулся в другую сторону и взмахнул рукой, и уже другой воин с противоположной башни прыгнул молча в пропасть – как будто погнался за невидимым врагом. Через мгновение Хасан подал жест воину на другой башне, и тот ещё яростнее прыгнул в пропасть, за ним ещё один. Затем, развернувшись к послу, Хасан спросил: много ли таких приближённых и воинов у твоего короля? Посол молчал, он был в шоке от увиденного. «У меня таких фидаев несколько десятков тысяч, а у твоего короля не найдётся и столько, сколько у человека есть пальцев. Тогда у меня вопрос – кто он? И для чего мне с ним дружить?» – Вот это были воины!!! – вскликнул один из студентов по имени Гусман. – Воины? – с горечью спросил Умар. – Это шакалы, которые убивают из-за угла. Ты, Гусман, восхищаешься, потому что живешь в Татарстане, и у вас не было войны. Я тебе расскажу, кто такие настоящие воины, потом может быть, если ты захочешь. Учитель! – обратился Умар. – Есть и другое мнение, могу я его высказать? – Говори. – Секта Хасана, а это именно секта, казалась могучей, потому что он добивался послушания двумя способами. Первый способ держался на том, что его последователи не разбирались не то, что в Исламе, но не знали даже элементарных норм шариата, которые должны соблюдать все мусульмане. Короче, были не мусульмане, а джахили6. Неучёным беднякам, не имевшим проверенного учителя-устаза, самим было не разобраться в богословских толкованиях веры, они видели перед глазами только практическую жизнь, и многих подкупала активная благотворительная деятельность исмаилитов. Разбирающимся в первичных основах Ислама людям Хасан ибн Саббах предлагал очень оригинальные толкования текстов Корана, смущая их ум и разжигая их любопытство смелыми и далеко идущими выводами, обольщая ложным героическим пафосом и романтикой. Возразить ему при таком методе проповеди было трудно: он не следовал правилам доказательств, а эмоционально выворачивал наизнанку любую истину и переиначивал её, произнося уверенным голосом любую ложь – лишь бы поразить собеседника и убедить, что иначе и быть не может! Хасан был просто фанатиком и не ценил жизнь – ни свою, ни чужую. Вступившему на его путь возврата не было, кроме как в смерть. Ассасины не подчинялись ни светским авторитетам, ни законам шариата, и в любой стране, где они появлялись, их самих пытались взять под стражу и уничтожить. Но, не взирая ни на что, они упорно шли к своей цели: тщательно скрывали свою веру, чтобы жить неузнанными среди мусульман, пока не получали приказ «старца гор», по которому были готовы прыгнуть в любую бездну, лишив жизни приговорённого ими. Они – шайтаны. У меня на Родине, в Чечне, такие тоже есть, они не чтут ни законов Аллаха, ни законов наших предков, и, самое главное – они не уважают старших. У нас, если человек не уважает старших – лучше с ним не общаться! И второй способ. Для того, чтобы ассасины беспрекословно повиновались и готовы были умереть по приказу в любую секунду, будущих «рыцарей кинжала» элементарно пичкали наркотиками, гашишем, и вводили в транс, в котором гипнотизировали, по сути – зомбировали. Их относили в чудесный сад: там произрастали лучшие плоды, в родниках текли вода, мёд и вино. Прекрасные девы и благородные юноши пели, танцевали и играли на музыкальных инструментах. Всё, что могли пожелать будущие убийцы, мигом сбывалось. Через несколько дней, во время наркотического сна, их уносили из этого сада. Когда они пробуждались, им говорили, что они побывали в Раю и могут тотчас вернуться туда, если убьют врага веры. Вот таким образом и появились эти «фидаи»7. Впрочем, вот наш брат из Казани Рустам лучше изучал этих «шайтанов» и, если вы не против, учитель, он расскажет хронологию развития секты, – закончил Умар. – Конечно, не против, продолжай, Рустам... – С удовольствием, мои братья и уважаемый устаз. Немного истории, – начал он. – Как вы все, наверное, знаете, в середине VII века среди мусульман появились «шииты» – так стали называть сторонников четвёртого праведного халифа Али (да будет доволен им Аллах), двоюродного брата и зятя Пророка Мухаммеда (ссаллялаху алейхи вассалям). После убийства халифа Али (да будет доволен им Аллах) вокруг шиитов сплотились все недовольные властью. Теперь халифами становились лишь арабы из рода Омейядов, установилась монархия. Их незаконная власть, считали шииты, была главной причиной неурядиц в стране. Однако их не устраивала не сама по себе монархия как доисламский способ власти в родоплеменных обществах, а совсем иное: они считали, что только прямые потомки Пророка (ссаллялаху алейхи вассалям) должны быть во главе этой монархии. Вожди шиитов – имамы – являлись потомками Али (да будет доволен им Аллах) по прямой линии, и значит, были ближе всего по родству к Пророку (ссаллялаху алейхи вассалям), а потому имели право на власть. В 765 году шиитское движение ждал раскол. Когда умер шестой имам, сменивший Али, его приемником был выбран не старший сын Исмаил, а младший, и некоторые взбунтовались. Они считали, что традиции прямого наследования была нарушена, и остались верны Исмаилу. Их-то и назвали исмаилитами. Затем в X веке исмаилиты основали свой халифат, названный в честь Фатимы (да будет доволен ею Аллах) , дочери Пророка (ссаллялаху алейхи вассалям). Со временем их власть настолько окрепла, что в 969 году армия Фатимидского халифата, находившаяся в Тунисе, захватила Египет и основала город Каир, новую столицу. В период расцвета этот халифат охватывал Северную Африку, Египет, Сирию, Сицилию, Йемен и священные для мусульман Мекку и Медину. Мы здесь все едины во мнении, что их цель была одна – во что бы то ни стало разрушить Ислам. С этим согласен даже Гусман. (Гусман молчанием подтвердил слова рассказчика.) Теперь, что касается Хасана ибн Саббаха, по некоторым источникам, он родился около 1050 года в персидском городе Кум. Став сторонником исмаилитов, он знал, что выбирает долгую, беспощадную борьбу. Большое влияние на его дальнейшую судьбу имела встреча с исмаилитским проповедником очень высокого ранга Абдуль-Маликом ибн Атташем. Он сделал его своим заместителем по проповеди и сказал: «Тебе следует отправиться к его величеству халифу». Хасан отправился к халифу, но встреча так и не состоялась. Хасан в своих записях отметил: «Но он знал обо мне и несколько раз обо мне спрашивал». Активная деятельность Хасана вызвала сильную ненависть со стороны сельджукских властей, и визирь Низам аль Мульк лично приказал изловить Хасана. Но некоторые говорят, что Низам аль Мульк, наоборот, помогал Хасану… а Хасан ибн Саббах замыслил сделать именно Персию оплотом исмаилитской веры, чтобы оттуда её сторонники повели борьбу с инакомыслящими: шиитами и суннитами – то есть, с большинством мусульман. Их называли ещё «низаритами», это одно из течений исмаилитов, образованное в 1094 году приверженцами Абу Мансура Низара, старшего сына фатимидского халифа аль-Мустансира. Его приверженцы во главе с Хасаном ибн Саббахом провозгласили Низара предком грядущего «скрытого имама» и призывали к свержению суннитской Сельджукской династии. Плацдармом для своих будущих военных успехов Хасан выбрал крепость «Аламут» в горах Эльбруса на южном побережье Каспийского моря. В момент захвата крепость, расположенная на вершине горы, была лишена воды и состояла лишь из нескольких разрушенных домов. Хасан велел провести воду, построить здания мельницы, толчеи для риса, разбить сад. К концу жизни Хасана ибн Саббаха исмаилиты контролировали несколько десятков крепостей в Дамгане, Варе, Хузистане и Мазандаране. Хасан был строг и суров в делах управления, но он сам и его семья жили очень просто: всё время Хасан проводил дома, занятый постом, молитвой, чтением книг, разработкой учения и разрешением государственных дел. В дни праздников он наносил себе побои. За последние 35 лет своей жизни он ни разу не опустился с Аламутского утёса и только дважды поднялся на крышу своего дома. Следуя примеру своего шейха, исмаилиты вели умеренный аскетический образ жизни: музыка и увеселительные мероприятия исключались, употребление или хранение вина было строжайше запрещено… – Да, он святой! – воскликнул Гусман. – Учитель, извините, что я прервал, но согласитесь со мной, учитель! У него все признаки святого: он молитвенник, аскет, скромно питался, пил только воду, усмирял свою плоть, не боялся ударов по телу во время праздников – разве я не прав? Учитель улыбнулся и ответил: – Лошадь тоже, как аскет: живёт в загоне, скромно питается, пьёт только воду, усмиряет плоть и получает удары хлыстом от хозяина, однако она – не более, чем лошадь. Святым не бывает человек, который хочет быть святым. Рустам продолжал: – В принципе всё, хотел добавить насчет «святости» Хасана. За нарушение своих законов он казнил одного из своих сыновей, другой его сын был казнён за участие в заговоре. За годы жизни Хасана на «доске почета» казнённых появилось 50 имен: султаны (визири), князья, цари (эмиры), губернаторы, священники, градоначальники, учёные, писатели. Даже богословы, осмелившиеся критиковать их учение, становились жертвами: были убиты пять муфтиев и пять кадиев. Да уж, поистине святой! – съязвил Рустам. – Глава исмаилитского государства носил титул: шейх Альджебель («старец гор»). Хасан ибн Саббах умер в Аламуте в 1124 году в возрасте 90 лет. Третий «старец гор» Хасан II отменил многие фундаментальные положения шариата, в том числе пятикратную ежедневную молитву и соблюдение поста, снял запрет с употребления вина, разрешалив музыку и танцы. Его внук Хасан III восстановил шариатские нормы и признал верховный авторитет суннитского халифа из династии Аббасидов. Но его преемник Мухаммед обвинил предшественника в отступничестве. В XII веке на Востоке появились монголы. Когда они вторглись в Персию, вожди ассасинов, не выдержав осады Аламута, сдались им. Монголы жестоко расправились с последним имамом ассасинов и его свитой. В 1256 году Хулагу, внук Чингис-хана, разгромил их. Последние их крепости в Сирии захватил в 1273 году мамлюкский правитель Египта Бейбарс. Султан Бейбарс, который в 1273 году отнял у ассасинов последнюю крепость, дозволил им, однако, существовать в качестве секты и сам пользовался ими как орудиями убийства против меракийского князя Варфоломея и против английского принца Эдуарда, воевавшего в то время в Палестине. Такой же политики держались и последующие египетские султаны. Так, ассасины мало-помалу опустились до роли обыкновенных убийц, наёмных киллеров, которые за деньги готовы были лишить жизни, кого угодно. После гибели последнего имама остался его сын. Он и стал наследником. Современный имам исмаилитов Ага-Хан – прямой потомок этого малыша. Но и покорные ему ассасины давно уже не напоминают коварных фанатиков и убийц, рыскавших по всему мусульманскому миру тысячу лет назад. Теперь это мирные люди. Учитель посмотрел вокруг и обратил внимание, что в беседе участвуют не только студенты, к их кругу подсело много других мусульман. – Может, кто-то ещё хочет что-то добавить? – Я хочу, – вызвался немолодой человек лет 45-ти, одетый в пакистанские одежды (балахон, короткие штаны) с бородой, и стал говорить, как на проповеди, громко и явно позируя. – Ассасины уверовали, что явится человек, который исправит безобразия этого мира и станет «спасителем человечества и восстановителем справедливости». Они признали этим спасителем Хасана ибн Сабаха, изобрели государство нового типа. Все прежние государства занимали определённую территорию. Их же владения состояли из отдельных замков и крепостей, их владения были везде и нигде. Они «шахиды» и… – Извините, как ваше имя уважаемый? – прервал его один из прихожан. – Это неважно, я из организации «Хизбут-тахрир», мы про… – Как вам не стыдно? – остановил его прихожанин, считающийся в мечети старейшиной. – Вы пришли к нам в гости, не называете своего имени и хотите, чтобы Вас ещё слушали, у Вас все такие в вашей организации? – Мечети – это дома Аллаха, а значит, они не могут быть чьими-то и от имени… – Вот такие «шайтаны» принесли огонь войны на мою родину, – поддержал старейшину прихожанин Зелимхан из Чечни. – Мы просим тебя по-хорошему: намаз закончился, можешь идти, приходи молиться и слушать проповеди, но не проповедовать, у нас есть свои имамы, которых мы знаем, знаем их семьи, их близких, самое главное – мы уже на протяжении многих лет знаем их взгляды и знаем их образ жизни, и поэтому мы им доверяем. А как мы можем доверять совсем неизвестному человеку? Даже, если он говорит убежденным голосом и не называет своего имени! – Да, я запрещаю этому человеку распространять тут ересь, – сказал подошедший один из молодых имамов Большой мечети в тёмно-сером халате и в чалме. – Устаз, – обратился он к шейху, превосходившему по возрасту имама, – позвольте я добавлю от себя про ассасинов? – Конечно, хазрат. – Догматы и принципы этого учения можно лишь описать, но их невозможно сформулировать, так как основным его принципом была ложь! У этой секты, как и у ряда других еретиков от Ислама, действует принцип «такыйи», то есть, разрешённого укрывания правды. Если в традиционном Исламе есть только три общих случая, когда можно скрыть правду или сказать неправду: вынужденно, под угрозой смерти; на войне для победы над врагом и ради сохранения семьи (если речь идёт о разглашении досемейных грехов), то в сектах этого направления ложь разрешается всем и всегда, кроме своего начальства. Поэтому каждая минута их жизни лжива, вы не можете знать, когда они говорят правду и говорят ли её вообще! В глубине души они отрицают любые законы, кроме своих собственных. Это слепая преданность руководителю превращает его в последнего и наивысшего «пророка», если даже не в «сотоварища Аллаха»! Меня возмутило, что для людей, точнее – нелюдей, которые показали своё «ассасинство» в Беслане, Нальчике, Грозном, некоторые используют священное для нас слово «шахид». Шахид – тот, кто хотел жить, хотел выжить, хотел победить, но погиб, а тот, кто сам себя убил, тот – просто самоубийца. А если убил кого-то, кто убийства не совершал, то ещё и убийца при этом. Аллах, хвала Ему, Всевышнему, в Коране приравнивает убийство одного человека к убийству всего человечества. Разве можно называть верующими и богобоязненными людей, которые убивают заведомо невиновных людей: детей, стариков, имамов? – Устаз, можно мне слово? – руку вновь поднял Умар. – Говори. – Я хочу прочитать стихотворение, которое родилось от великой горечи, которую и мне, и всему нашему народу пришлось пережить из-за этих зомбированных убийц. Вот, послушайте: На минуту в мечети воцарилась тишина. Затем имам обратился к учителю. – Однако, мы все уже много выступаем, пришла пора и мне, и нашим студентам, и прихожанам послушать нашего уважаемого устаза. СМЕРТНИКИ Забыли люди, что дано им свыше – Глаза затмила еретическая муть. Ведь только Богу отдаём мы душу: Аллах определяет жизни путь. Откуда взялись эти люди, что считают Себя достойными играть чужой судьбой? – На дар Аллаха руку поднимают, В кривое зеркало любуются собой. Ведь смысл жизни – испытанье веры, Чтоб с верой жить, учиться, процветать, Уметь терпеть, уметь любить без меры, Достойно жить, достойно умирать. А тот, кто сам себя считает «властелином», Готовым каждому отмерить жизни срок, Бросает вызов Господину мира, И будет суд Его заслуженно жесток! А то, что вы в своём обожествленьи Ссылались на святые имена, - За то в Аду, в костёр подкинет вам поленья Ваш подлинный хозяин – сатана. Хасан, Назим и Омар Хайям – Братья! Недавно пришлось мне побывать в Узбекистане, в городе Ташкенте. На пятничную молитву я поехал на площадь имама Хаста. Мне показалось, что я нахожусь в сердце мусульманского Ташкента. Слева – медресе Барак-хана, построенное в XVI веке преемником Тимура. Здания украшают цитаты из Корана, а также красивая синяя изразцовая мозаика. Прямо напротив медресе стоит мечеть Тилля-шейх, построенная в том же веке. После пятничной молитвы мне показали то, что я мечтал увидеть, как только об этом узнал: мне это даже во сне несколько раз снилось. Я оказался в маленькой комнате, недалеко от библиотеки мечети, в которой хранится величайшее её сокровище. в стеклянном ящике лежит, раскинув страницы, подобно крыльям бабочки, Коран Османа. Это самый старый в мире Коран, это одна из первых копий, сделанных при праведном халифе Османе (да будет доволен им Аллах), зяте Пророка Мухаммеда (ссаллялаху алейхи вассалям). Книге уже почти 1400 лет, её страницы из газельей кожи изъедены временем. Но к нашей истории история этой рукописи Корана тоже имеет некоторое отношение. Как известно, после смерти Пророка Мухаммеда (ссаллялаху алейхи вассалям) в 632 году аяты Корана хранились либо в разрозненных записях, либо целиком в памяти сподвижников Пророка и нескольких тысяч коранхафизов. Именно Осман (да будет доволен им Аллах) организовал тогда работу по составлению отдельных записей в единую книгу под руководством коранхафизов, слышавших весь Коран непосредственно из уст Пророка (ссаллялаху алейхи вассалям), когда тот читал весь священный текст целиком в Ночь Могущества ангелу Джибраилу, чтобы тот засвидетельствовал правильность. Этот составленный в единую книгу и записанный в 646 году текст, стали называть потом «Кораном Османа» по имени праведного халифа (да будет доволен им Аллах), хотя, конечно, каждый из нас знает, что Коран не принадлежит никому из людей, даже Пророку (ссаллялаху алейхи вассалям) – это вечное и истинное слово Господа миров . Речь идёт о записи. Первая половина двадцатилетнего правления Османа (да будет доволен им Аллах) была отмечена миром и быстрым ростом уммы. Мир Ислама простирался от Марокко на западе до Афганистана на востоке, а на севере призыв на молитву слышали в Армении и Азербайджане. Но во второй половине его правления было много мятежей. Не желая проливать кровь мусульман, Осман (да будет доволен им Аллах) не подавлял волнения, хотя имел такую возможность. 17 июня 656 года мятежники ворвались в его дом в Медине и убили халифа, которому было тогда 82 года. Он читал в этот момент суру: «Если они уверуют в то, во что уверовали вы, то последуют прямым путём. Если же они отвернутся, то окажутся в разладе с истиной. Аллах избавит тебя от них, ибо Он – Слышащий, Знающий» (Коран, 2:137). После убийства Османа (да будет доволен им Аллах), мусульманское общество раскололось надвое, что привело к соперничеству шиитов и суннитов, и этот аят точно описывает происходившее. На страницах Корана видны тёмные пятна, библиотекарь шёпотом объясняет: «Это кровь Османа (да будет доволен им Аллах), ему перерезали горло, когда он читал святую Книгу». Вот, братья, даже в те времена, когда множество людей помнило Пророка (ссаллялаху алейхи вассалям), гордыня обуяла многих настолько, что люди стали считать себя вправе лишить жизни другого человека, даже праведного халифа, зятя и сподвижника Пророка! (ссаллялаху алейхи вассалям) Это и были первые «ассасины». Преемник Османа (да будет доволен им Аллах) взял Коран в Куфу, в Ирак, где Книга пробыла несколько веков. В XIV веке Тимур забрал её, как и много других произведений, когда захватил этот район, и привёз в медресе Нура в Самарканд. Там она пролежала ещё 500 лет, пока в XIX веке не началась «Большая Игра» – смертоносный конфликт между Британией и царской России за господство в Центральной Азии. В 1868 году Коран Османа был доставлен царю Александру II генералом Кауфманом, губернатором Туркестана. Книга была передана в императорскую библиотеку в Санкт-Петербурге. Во время революции в XX веке мусульмане Туркестана обратились с петицией к Ленину, и он без колебания принял решения – Коран Османа прибыл в Ташкент, где провёл почти весь оставшийся XX век в музее истории. В 1989 году он был передан в мечеть Тилля-шейх, где и остается по сей день. «Мадлен Олбрайт, Хиллари Клинтон, Владимир Путин, лидеры Ирана, Турции, Египта и Эмиратов приходили сюда, чтобы полюбоваться Кораном», – констатировал мой гид. Но библиотекарь показал мне ещё одно чудо, о котором я и хотел Вам рассказать. В другой комнате он показал рукопись на фарси, рассказав, что это произведение было привезено сюда ещё Тимуром, который очень любил её перечитывать и велел беречь. Это «История о трёх товарищах» Омара Хайяма. Речь идёт о великом персидском поэте и астрономе Омаре Хайяме, визире Сельджукидов Низаме аль Мульке и Хасане Саббахе – основателе Ордена ассасинов. Все трое были современниками, дружили и, более того – учились в Нишапуре у одного и того же учителя. В далеком XI веке в городе Нишапур (это современный Иран) был учитель, имам Мовафакка, он очень любил свою профессию и считал, что именно учитель – самая главная профессия на земле. Своё первое занятие для учеников он начинал с рассказа о трёх ангелах: «Человек проживает три жизни, и в каждой из них ему сопутствуют ангелы. Первая жизнь – это в утробе матери, вторая – это земная жизнь, ну, а третья – эта та, которую мы заслужили предыдущей жизнью. Так вот, однажды, за день до своего рождения, ребёнок спросил у Всевышнего : – Я не знаю, зачем я иду в этот мир. Что мне там делать? Всевышний ответил ему: – Я дам тебе ангела, который всегда будет рядом с тобой. Он тебе всё объяснит. – А как я пойму его, ведь я не знаю его языка? – Ангел будет учить тебя своему языку, он будет охранять тебя от всех бед. – Как и когда я должен вернуться к тебе? – Твой ангел скажет тебе всё. – А как зовут моего ангела? – Ты будешь называть его мамой». Таким образом, назидал Мовафакка, мама – это и есть первый ангел в земной жизни человека, ибо она – его первый учитель, а поэтому учитель – самая главная профессия на земле. Хороший учитель должен воспитать такого ученика, который превзойдет его, и вот имам Мовафакка увидел, что среди всех его подопечных выделились трое самых перспективных. По ним уже в юности было видно, что они оставят след в истории: Омар, Хасан и Низам. Все трое были усердными, честолюбивыми, отличались обострённым чувством справедливости. Они искренне дружили и помогали друг другу. Учитель Мовафакка из Нишапура заповедал им: – Всё, о чём мечтаете в юности, несите с собой всю жизнь. Учитесь друг у друга, помните друг друга, помогайте друг другу, пусть ваша вера принесёт добро не только вам! Знайте, чтобы стать человеком, нужно потратить всю жизнь, а чтобы стать отступником – достаточно мгновения. И я твёрдо знаю, что вы, – один из вас точно, прославит не только ближних, но и то время, в котором мы живём. Расставаясь, друзья дали клятву, что тот, кто раньше других достигнет успеха в жизни, поможет карьере друзей. Первым, к кому пришёл успех, оказался Низам аль-Мульк. Он стал визирем в Сельджукском султанате. Положив приличную стипендию Омару и добившись высокой должности для Хасана, Низам по-своему сдержал клятву. Подробней расскажу вам о Низаме. Низам уль-Мульк был визирем8 у султана Альп Арслана и у султана Малик Шаха (сына и внука татарина Торгул-бега, который вырвал Персию из рук слабого наследника Махмуда Великого и основал Сельджукскую династию). Низам аль-Мульк в Завещании, которое он написал и оставил как историческую хронику для будущих государственных деятелей, пишет следующее9: «Одним из величайших из мудрых мужей Хорасана был имам Мовафакка из Нишапура, человек высокоуважаемый и почитаемый, его блистательные годы превзошли порог восьмидесяти пяти, и бытовало всеобщее убеждение, что каждый мальчик, который читал Коран или изучал традиции в его присутствии, несомненно достигнет почёта и богатства. Именно по этой причине мой отец послал меня из Туса в Нишапур, что бы я мог заняться изучением и познанием под руководством этого блестящего учителя. Ко мне он всегда обращал свой взор, полный благосклонности и доброты, и, как его ученик, я чувствовал к нему исключительную любовь и преданность, так что провёл четыре года у него в обучении. Когда я впервые приехал туда, я нашёл там двух других учеников такого же возраста, как и я, которые только что приехали: Хакима Омара Хайяма и пользовавшегося дурной славой Хасана бин Саббаха. Оба обладали остротой ума и самыми высокими природными качествами; и вот мы трое создали вместе тесное товарищество. Когда имам вставал после уроков, они обычно присоединялись ко мне, и мы повторяли друг другу уроки, которые услышали. Омар был уроженцем Нишапура, тогда как отцом Хасана бин Саббаха был некий Али, человек сурового образа жизни и профессии, но еретик по своей вере. Однажды Хасан сказал мне и Хайяму: «Бытует всеобщее убеждение, что ученики имама Мовафакки достигнут богатства. Итак, даже если все мы не достигнем этого, то, без сомнения, хотя бы один из нас сделает это. Каковы тогда должны быть наши взаимные обеты и обязательства?». Мы отвечали: «Пусть будет, как тебе угодно». – «Хорошо, – сказал он, – давайте дадим обет, что, кому бы ни выпало богатство, он должен разделить его поровну с остальными, и не оставлять себе никакого лишка». «Пусть будет так», – ответили мы оба, и на этих условиях мы взаимно обязались выполнить наши слова. Прошли годы, и я уехал из Хорасана в Трансоксиану, путешествовал до Газни и Кабула. А когда я вернулся, то был назначен на должность и вырос до управляющего делами во время правления султана Альп Арслана». Дальше из его рассказа следует, что прошли годы, и оба его старых школьных друга нашли его, приехали и потребовали долю от большого богатства, в соответствии с обетом школьных дней. Визирь был щедр и сдержал своё слово. Хасан потребовал себе и должность в правительстве, на которую султан его назначил по просьбе своего визиря. Однако, будучи недовольным своим медленным продвижением вверх, он ввязался в лабиринт интриг восточного двора, более того – начал вытеснять своего благодетеля, в результате чего был изгнан с бесчестьем. После многих неудач и скитаний Хасан, – рассказывает дальше Аль Мульк, – стал главой персидской секты исмаилитов – группы фанатиков, которые до того долго пребывали в безвестности. Однако теперь, направляемые сильной и злой волей Хасана, они снискали себе славу, но очень дурную. В 1090 году нашей эры Хасан захватил замок Аламут в провинции Рудбар, которая лежит на гористом участке к югу от Каспийского моря. Именно во время пребывания в этом доме в горах он получил свою известность среди крестоносцев как «старец гор», который сеял ужас по всей Европе и стал символом зла в мусульманском мире. – Ну, о нём мы услышали уже много, так что расскажу лучше о третьем друге – Хакиме Омаре Хайяме, – продолжил рассказ учитель. Этот человек стал гордостью уммы: в работах по математике он обогнал европейскую науку на 500 лет. В его времена в Европе не знали даже цифры 0! Невероятно высок был авторитет Омара Хайяма и как астролога. Ещё более он прославился как «царь философов Запада и Востока». В его концепции достаточно легко уживались элементы разных философских систем. Нельзя забывать, что мир узнал об Аристотеле и обо всей античной философии и логике от арабского мира. В наше время широкому кругу читателей Омар Хайям более всего известен как поэт. Так вот, Омар Хайям также пришёл к визирю Низаму, чтобы потребовать свою долю; но не для того, чтобы попросить имущество или должность. «Самое большое благодеяние, которые ты можешь даровать мне, – сказал он, – это позволить мне жить в уголке под сенью твоего богатства, широко распространять преимущества наук и молиться о твоей долгой жизни и процветании». И когда визирь обнаружил, что Омар был действительно искренен в своём отказе, Низам больше не оказывал давления на него, а предоставил ему ежегодную пенсию в размере 1200 миткалей золота из казны Нишапура. В распоряжение Хайяма передаётся одна из крупнейших в средневековом мире обсерваторий – исфаханская. Здесь ему с группой лучших астрономов удаётся разработать новый календарь, в основу которого был положен тридцатитрёхлетний период, включивший восемь високосных годов, которые следовали семь раз через четыре года и один раз через пять лет. Этот календарь отличала более высокая, по сравнению с григорианским, точность. Когда Хасан вёл интриги против Низама, и Низам подумывал уничтожить бывшего друга, ставшего врагом, состоялся разговор Низама и Омара. Омар: «Ты хочешь убить Хасана, а как же наша дружба, клятва? Ведь тот, кто нарушил клятву, попадёт в ад, а его потомки будут нести родовое проклятие сквозь поколения». – Низам: «Это всё сказки». – Омар: «Потеряешь сказочность, потеряешь жизнь». – «Ты защищаешь Хасана?». – Омар: «Нет, я за справедливость, мы же друзья! А друзья отличаются от твоего окружения тем, что всегда говорят именно то, что думают, и Хасану я сказал бы то же самое. Не преследуй людей по наветам чужим, Меж людей будь разумен, и добр, и терпим. Скажешь: «Зло я творил не по собстенной воле». Не поверит никто оправданьям твоим! Вспомни, как мы гуляли, спорили, мечтали, нашей дружбе завидовали все, с нами считались, и не было предела тому, чтобы мы не достигли, мы дополняли друг друга. Только подумай – только сейчас понимаешь, что это был «кусочек» Рая». – «Да, – вдруг растаял Низам, – мы делились всем, что у нас было, и не было такой вещи, чтобы мы не отдали друг для друга. Но это – молодость, – вдруг очнулся Низам, а в жизни всё по-другому. Нам нужны дома, деньги, власть, чтобы воплотить наши мечты в жизнь. Вот ты – учёный, астроном-предсказатель, но даже тебе, чтобы воплотить мечты в жизнь, нужны деньги». – Омар: «Не так много как ты думаешь. Низам: «Если бы люди поступали по Корану: богатому Аллах даёт деньги не для того, чтобы бравировать ими и наслаждаться жизнью, а помогать бедным...». Что нам говорил устаз? – Аллах не смотрит на ваши лица и на ваше богатство, а смотрит на ваши сердца и на ваши дела». «Омар, признайся честно, – спрашивает Низам, – ведь тебе, чтобы создать машину времени, о которой мечтаешь, нужны деньги?». – «Нет, Низам, я уже её создал». – ??? – «Если мне нужно попасть в прошлое, я углубляюсь в воспоминания, а если мне нужно попасть в будущее, я мечтаю! Но у будущего есть одна особенность – стоит в него заглянуть, как оно всё меняет. Непосвящённому этого не понять. И прав был учитель, когда говорил: Если правитель правит больше 7 лет, он теряет чувства и ясность и живет уже в другом мире – мире лицемерия и лжи». «Сила, деньги и власть – вот источник процветания, – ответил Низам. А Хасан должен подчиняться или исчезнуть, у него нет выбора». – Омар: «Всё, что ты говоришь, противоречит нашей клятве, а тот кто нарушает клятву… Тот своим грехом заслоняет от себя истину». – Низам: «Когда мы были молоды, я тоже все искал истину – прекрасное было время. А теперь... дела, заботы, придворные интриги, и интерес к поискам исчез». Омар: «Взгляни, визирь султана, как великолепна это гора!». – «Да, воистину так». – «А видишь тот валун у дороги? Давай зайдём за него и будем оттуда любоваться горой!». Низам: «В своём ли ты уме, Омар?! Если мы за него зайдём, то никакой горы не увидим, всё заслонит валун». – «Вот так ты, Низам, и поступаешь, нарушая клятву: зашёл туда, где истину не только не видно, но даже и желания искать её нет. Знай, Низам, на львов охотятся только самые отважные, а того, кто только возомнил сам себя львом, преследуют даже зайцы. И если ты идешь дорогой льва, знай его конец: старого немощного царя раздирают шакалы. Если все государства вблизи и вдали, Покоренные, будут валяться в пыли - Ты не станешь, великий владыка, бессмертным. Твой удел не велик: три аршина земли. Тем самым, ради защиты справедливости и верности слову, Омар защищал находившегося в опасности Хасана. Однако в ходе противостояния Хасан превратился для Низама в очень опасного соперника, и визирю пришлось опорочить бывшего друга в глазах султана. Хасан, узнав об этом, поклялся жестоко отомстить и бежал в Египет, где принял веру исмаилитов. Возможно, именно в Египте у Хасана родилась идея создания тайного ордена как орудия личного мщения, и, вернувшись в Персию, Хасан стал регулярно совершать разбойные вылазки на территории Сельджукидов. Первой жертвой ассасинов стал сам Низам аль-Мульк. Хайяму не осталось ничего другого, как вернутся в свой родной Нишапур, где он и провёл остаток своих дней. В последние годы к славе выдающегося учёного, поэта и мудреца он сумел прибавить славу крамольного философа – опасного вольнодумца, высмеивавшего пороки, продажность и лицемерие. Будучи в зените своей недоброй славы, Хасан узнал о нелицеприятном разговоре Омара и Низама и подумал, что Омар поддерживает его и его орден, и решил послать своих слуг за ним. Однажды в дом к Омару зашли несколько воинов – было сразу видно, что это ассасины, ибо они были одеты в белые одеяния с красными поясами. Такие одеяния в исламском мире Средневековья считались символом смерти (крестоносцы-тамплиеры одевались тоже в белое с красными крестами), их боялись все: от бедняков до царей. Они зашли молча и спросили, как им найти «палаточника»10. Омар Хайям представился, они сказали, что останутся на ночь и скажут утром, зачем пришли. «Дай гостям такую же простую пищу, как и нам», – сказал прислуге Омар. Это очень рассердило вояк, так как они привыкли к очень почтительному отношению, и один из них отправился к Омару и сказал: «Как ты думаешь, кто мы? Мы – воины Аллаха , жертвующие жизнями за свою страну. Почему ты не обращаешься с нами, как подобает?». Хайям сурово ответил: «А как ты думаешь, кто мы? Мы – рабы Аллаха , наша цель – спасение всего сущего». Воин был поражён ответом и почтительно рассказал о цели их прихода: «Старец гор Хасан попросил тайно прибыть к нему в Аламут, а поскольку он не покидает замок сам, то попросил Вас приехать к нему. Если Вы откажетесь, то мы должны извиниться и уйти. Мы впервые получаем такое задание и гадаем, кто Вы? Почему к Вам так почтительно относится «скрытый имам», – ведь он отобрал самых лучших из нас?», – завершил свой рассказ воин. И Омар отправился в путь. «Хвала Всевышнему , Омар, я тебя обнимаю и приветствую, мой сердечный друг! – с такими словами Хасан обнял Омара. – Хасан – ты один мой настоящий друг, только тебе с юности я доверял, и ты оправдал мою веру временем. Ведь дружба – это когда ты говоришь, что думаешь, а не то, что хотят от тебя услышать, это уже неискренность… Я очень рад, что тебя увидел, так как много хотел у тебя узнать». – «Спрашивай», – ответил Омар. «Правда ли, что ты живёшь только на то, что получаешь от учебы, от стихов, то есть, по сути, продаёшь свою мудрость и на то живёшь? Разве подобает такому мудрецу таким промыслом заниматься?». – «Почему бы нет? Это единственное что у меня есть, – ответил Омар Хайям – а деньги нужны. Оглянись вокруг: люди делают деньги из ветра злобы и обмана, а я – из сердечной мысли». Подумав, Хасан спросил дальше: «А можно ли мудрость купить за деньги?». – «Можно, если слово окажется к месту и ко времени и если сказанное поможет человеку преодолеть проблему». – «И много зарабатываешь?». – «Мудрец как сеятель – всегда сеет семена мудрости, только нельзя забывать, что урожай зависит от многих природных явлений», – ответил Омар. Хасан сказал: «Я хотел поблагодарить тебя Омар за твою искренность и поддержку, которую ты мне оказал в разговоре с Низамом. Мне об этом рассказал его придворный. После вашего возвращения с прогулки Низам девять дней не выходил ни к кому, молчал. Потом подозвал советников и рассказал им о вашей беседе и спросил совета и, естественно, не получил его. Все уговаривали его наказать тебя за связь со мной. И только я знаю, что ты остался верен своей клятве и был честен до конца. Даже я не уверен в своей силе духа и сомневаюсь, смог бы я так отвечать – сразу видно, что ты живёшь не только для себя». Омар: «Тот, кто живёт для себя одного, мёртв для других. Это неправда, Хасан, я не защищал тебя и не встал на твою сторону в вашем конфликте. Я защищал нашу юность, нашу дружбу и клятву. Наш учитель хотел видеть нас именно такими, и только один из нас двоих прославит наше время, я убежден, что именно добрые дела вечны». – Хасан: – «Но он первый хотел меня убить, я защищался». – «Нет, Хасан, это ты можешь говорить своим слугам, а я вижу всё». «У меня не было выбора», – сказал с серьезным видом Хасан. – «Выбор есть всегда, – ответил Омар. – Все мерзости в этом мире делаются с таким лицом. Сначала ты убил Низама, потом его сыновей, а потом ты стал упиваться и наслаждаться тем, что люди стали тебя бояться. Но знай, отец может требовать послушания, султан может требовать повиновения, муфтий может требовать подчинения. Но только ты один в ответе за свою душу. При Аллахе ты не скажешь, что просто строго выполнял приказ – это примут люди, но не Всевидящий Аллах ». «Ты, Омар, уже прожил столько лет, а разговариваешь, как в юности. Неужели у тебя не выработалось хотя бы чувство осторожности? Ты так резко говоришь, что не только я, но и любой другой может не выдержать твоего напора». – «Другие – это не мои друзья. Я с ними не настолько искренен, но, если я тебе буду говорить не то, что думаю, я предам нашу дружбу. И потом, я позволяю себе это говорить, ибо мы наедине, в другом случае это было бы лицемерием, – сказал Омар. – Говорите правду, если даже грозит смерть и Всевышний будет всегда с вами – так ведь учили нас!». «Будь кротким, как голубь, – прервал его Хасан, – и тебя обманут; будь мудрым, как змея, и тебя лишат жизни. – Только страх руководит людьми, и только страхом нужно держать людей в «узде», страх перед смертью – вот что я выбрал. Омар, не столь мучительна сама смерть, сколь её ожидание – это моё оружие! У меня много воинов, готовых умереть за меня, и я достиг того, чего хотел достичь Низам деньгами и властью. Именно страх и смерть – вот истинное оружие, и именно меня будут чтить потомки, и именно я прославлю наше время. Хотя у меня много врагов, но я пройду и через это. Я знаю, Омар, ты скажешь правду, за что тебя я и почитаю. Скажи: я достиг того, чего хотел? Меня всё время что-то беспокоит: я образовал государство в государстве, меня боится весь мир, но что-то всё равно не так! А ведь я всегда повиновался Аллаху ». Омар: «Твои подлинные успехи – это твоё беспокойство. Твои очи открыты, а солнца не видят. Чем больше ты имеешь власти, тем больше «крыс» в твоей душе. Вспомни нашего устаза: «Сей добро и не думай, что взойдёт, главное чистота помыслов – а помыслы могут быть разными. Бог не смотрит на наши лица и кошельки, Он смотрит, что у нас в душе, и на наши поступки». Зачем ты считаешь своих врагов? Сколько бы их ни было, убить тебя может только один. Отдельный человек смертен, но человечество в целом вечно. Смерть уравнивает всех, но одним она дарует забвение, а другим славу в глазах потомков, и это зависит от чистоты помыслов. Именно искренность и доброта вечны, и они побеждают зло – это утверждаю устами и твёрдо верю в это душой! В каждом человеке борются два волка. Один волк представляет всё зло, какое есть в человеке: зависть, ревность, эгоизм, амбиции, ложь. Другой волк представляет добро, любовь, надежду, уважение к другим, доброту, верность, мудрость». Хасан спросил: «И какой, по-твоему, побеждает?». Омар в ответ улыбнулся: «Тот, которого ты кормишь». «Хайям, – поражённый этой улыбкой, говорил суровый Хасан, – ты, именно ты прославишь наше время, и я это признаю. Ответь мне только честно, как ты думаешь, читая «знаки жизни», что ожидает меня и моё потомство?». Омар стал очень серьёзным: «Справедливо, что смерть должна постигать тех, кто издавал смертные приговоры, подозрение и вероломство будут преследовать тех, кто распространял их между людьми. Преступление должно уничтожить то, что воздвигло преступления. Твоя скала, Хасан, сделается местом ненависти и заговоров. Отцы будут смотреть на сыновей с завистливым страхом, а те с нетерпением будут ждать смерти своих родителей. Родственники будут избегать друг друга, а когда вынуждены будут встречаться, то один будет надевать железную кольчугу, а другой будет удваивать число охраны. Отцеубийство будет наказываться отцеубийством, и эта неумолимая судьба будет наполнять ужасом и угрызением совести потомков твоих, Хасан. Чаша с ядом будет мстить за кинжал». Хасан выслушал всё в холодном поту, и они молча расстались с Омаром. Хасан после этой встречи ни с кем не разговаривал полгода. Душегуб и меня почитал душегубом. Как проникся он сим заблужденьем сугубым? Он не то чтоб прилгнул, он в свой дух заглянул И увидел - себя! - в этом зеркале грубом. И, действительно, был период, когда какой-то очередной владыка в Аламуте, не менее развращённый или жестокий, чем его предшественники, пытался восстановить исмаилитскую веру и очистить Аламут от гнусностей, осквернявших его, это либо было притворством, либо ему это не удавалось. Его преемники сделались только ещё свирепее. Но мера переполнилась: в 1256 году монголы напали на ассасинов и покорили их. И свет освободился от упрёка, который навлекло на него существования подобной секты. «Кто, живя на земле, не грешил? Отвечай! Ну а кто не грешил – разве жил? Отвечай! Чем ты лучше меня, если мне в наказанье Ты ответное зло совершил? Отвечай!» В конце жизненного пути Омар совершил через весь Ближний Восток паломничество в Мекку. Совершив ночную молитву, он положил земной поклон и, стоя на коленях, произнёс: «О Аллах ! По мере своих сил я старался познавать Тебя . Прости меня! Насколько я познавал Тебя , настолько я к Тебе и приблизился». С этими словами на устах Омар Хайям умер. У дороги стояло старое, засохшее дерево. Однажды ночью мимо него прошёл вор и испугался: ему показалось, что это стоит поджидающий его стражник. Прошёл влюбленный юноша, и сердце его радостно забилось: он принял дерево за свою возлюбленную. Ребенок, напуганный страшными сказками, увидев дерево, расплакался: он решил, что это привидение. Но дерево было только деревом. Мы видим мир таким, каковы сами. Вот, в общем-то, и всё, что я хотел вам рассказать об ассасинах. Вам решать и вам выбирать из услышанного, кто из троих товарищей прославил своё время. Сделать правильный выбор будет легко, если задать себе вопрос: кому бы из них троих я отдал бы своих детей на учёбу? АНГЕЛ-ХРАНИТЕЛЬ Устаз закончил свой рассказ, все молчали, погрузившись в раздумье. Казалось, беседа закончена, но устаз не сказал завершающего «амин», ибо знал, что надо рассказать ещё одну удивительную историю из его афганского прошлого. – А теперь я хотел бы поведать вам ту удивительную историю, которая приключилась со мной на войне в Афганистане. Я служил в Советской армии, и в 1984 году, в начале апреля, нас перебросили в Афганистан. Разместились мы под Кабулом, место называлось «Тёплый стан» в/ч 36663. Когда мы проходили воинскую службу, у нас никогда не было этнических или национальных разногласий, а близкими друзьями у меня были русский, грузин, армянин и чеченец. В то время готовилась крупная спецоперация, 7-ая «Пандшерская операция», целью её было уничтожение Ахмад Шах Масуда – «Пандшерского льва» – это была легендарная личность. Мы не были политикам и не разбирались тогда, кто был прав или не прав в той войне: нам сказали, что мы защищаем афганский народ и законное правительство от мятежников, финансируемых из-за океана и совсем не мусульманами. Последнее, кстати, оказалось правдой. Мы выполняли приказ своей Родины, которой принесли военную присягу, а нарушение данного слова – великий грех по шариату. В то время меня многое поражало и удивляло – Ахмад Шах был ненамного старше меня, а уже был легендарным и неуловимым войном. Пленные, которых мы брали, были гордые и не просили пощады, стойкость их поражала, хотя и мы были не из робкого десятка. Было ясно, что это не бандиты: ими двигала сильная идея, что и придавало им такую стойкость. Нам была поставлена задача, и мы выдвинулись в заданный район. Проехали «Аминовку», двигаясь по дороге на перевал Саланг, должны были забрать в 45-ом инженерном-сапёрном полку бойцов, но наш командир не стал их ждать, и мы двинулись, минуя поворот на Баграм через Чарикарскую долину к Пандшерскому ущелью. Эта спешка могла нам дорого стоить, так как конечная точка была не далеко от кишлака Руха. Кто был, тот знает, что без саперов там – неминуемая смерть. В общем, доехали, спешились и выдвинулись. На вторые сутки натыкаемся на пастуха – красивый мальчишка лет 5-6 с любопытством нас разглядывал. Всем стало очень грустно, и каждый молил Бога , чтобы именно ему не пришлось… Ведь по военным негласным законам разведки, по пути следования нельзя оставлять в живых никого, так как это может помешать решению поставленной задачи, а это на войне самое главное: если не ты убьёшь, то тебя. Тем более, что подразделение наше было одним из лучших в СССР, с послужным списком от Кубы и до Дальнего Востока. Когда старший группы дал мне знак подойти, у меня внутри всё оборвалось, сразу стало всё понятно. Все двинулись вперед, оставив меня и мальчика, которого я должен был убить. Я тогда и обратился к Всевышнему с мольбой, чтобы Он мне помог выйти из этой ситуации, и вдруг неожиданно меня как озарило: я посадил его себе в вещмешок за спину и понёс вместе с вещами, велев сидеть тихо. Через несколько километров на привале командир быстро меня «вычислил» и отозвал в сторонку, где состолся очень неприятный разговор. Он был прав – ведь я рисковал жизнями своих товарищей и благополучием их семей, но я убеждал его, что риска пока никакого нет, просто моя ноша тяжелее. Что-то его убедило в моём взгляде и голосе, и он мне поверил, оставив решение этого вопроса на мое усмотрение. Командир посмотрел мне прямо в глаза и тихо сказал: «Не подведи», развернулся и пошёл поднимать группу. А потом началась стрельба... Мы попали в засаду, идти вперёд было невозможно, идти назад тем же путем – то же. Уйти незамеченными можно было только через минное поле, а сапёров мы ведь не дождались! Из нас самих с сапёрным делом лучше всех управлялся я, – меня и послали искать путь через минное поле. Выдвигаясь на выполнение задачи, помнил наставление моего учителя, прошедшего Великую Отечественную: «До старости доживет не тот сапер, который чувствует где мины, а тот, который чувствует, где их нет». И вот тут сыграл свою роль мальчишка. Оказалось, что спасённый мной парень знал здесь все тропы, включая и ходы через минное поле, и вслед за ним я вывел всех наших через это поле очень быстро и без единой потери. Это было первым чудом. Далее при отходе, уже вечером, мы наткнулись ещё на одну вооружённую группу. Прорваться было возможно, но ценой немалых потерь. И тут второе чудо: оказалось, что это были родственники спасённого мальчика, которые как раз его и искали! Найдя мальчика живым и невредимым, они отнеслись к нам по-хорошему и по пять человек пропустили. Так мы вышли без потерь. Вышли к местности, где расположился 317 полк ВДВ. – А как вы общались с мальчиком? – спросил Рустам. – Он был этнический узбек, а я – тоже тюрк, плюс жесты. Но самым первым была улыбка. Он сразу понял, что я не причиню ему зла. После этого я и стал жить по предписаниям Аллаха. Позже, когда я узнал историю, в которой учитель из Нишапура говорил про «три жизни» человека и про ангелов, которых даёт ему Аллах , я понял, что нас защитил Ангел-хранитель этого мальчика. Правду говорят: победа не у того, у кого сила – победа у того, у кого правда! Вот, братья, видите: можно было просто выполнить приказ, и никто из людей не осудил бы меня за это, ибо ответственность за приказ на командире. Но можно было приложить всё усердие, а слово «джихад» и означает усердие ради Аллаха , чтобы не нарушить приказ, а постараться убедить в своей правоте командира, и Милосердный дал нам такую возможность. Ну, а то, что, ради спасения невиновного ребёнка, пришлось его ночью на своём горбу вместе с тяжелым снаряжением по горам поносить – ну, так это же милость Аллаха , чтобы такой лёгкой ценой заслужить Его довольство! Ведь Аллах сохранил нам жизнь, хотя – по естественным обстоятельствам – мы все должны были погибнуть в этой операции. Поэтому то, что говорил учитель из Нишапура своим ученикам, то и я говорю вам: помните всю вашу оставшуюся жизнь и внушайте это своим детям и близким, что добро всегда побеждает зло, и побеждают не ассасины, а богобоязненные – такие, как Омар Хайям. Сегодня во всём мире мы видим символическое продолжение спора Омара, Хасана и Низама, и от нас зависит, куда пойдёт умма, кого из них она выберет для себя героем нашего времени. Ибо «воистину, Аллах не меняет положения людей, пока они не изменят самих себя» (Коран, 13:11). Амин. 2 Имам аль Бухари. 3 Учитель (арабск.). 4 Арабск. «алим» – обладатель знания, знающий. 5 В оригинале по-арабски название «ассасины» звучит «хашашины», оно образовано от слова «хашиш», т.е., находящиеся под воздействием гашиша. Французы для обозначения коварных убийц стали употреблять слово «assassin», а итальянцы – «assasino». 6 Джахилия – эпоха доисламского невежества в Аравии. «Джахилями» в разговорном языке называют людей, не просвещённых Единобожием. 7«Жертвующие собой во имя веры». Текст: АЮ 98753211@mail.ru Рассказ из готовящейся к изданию книги «Тайны будущего из прошлого», специально для журнала «Ислам» Духовно-просветительский журнал «Ислам» №23 (03) 2009
