Dark angel

Золотой ключик Svetlana Os (Phantom Hitchhiker) ..Да смирись же! Крик в пустыне Не достигнет божества.. Что ему твои простые, Деревянные слова?! Между небом и землёю Жизнь не стоит ни гроша. Так сгори и стань золою, Окаянная душа! 2. (Папа Карло to Джузеппе Синий Нос (Монолог)) А мне три бутылки - что жалких три метра крепа На саван и гроб, что заплата на твой камзол.. Я зол и жесток, если я не напьюсь, Джузеппе, А если напьюсь, то, тем паче, жесток и зол. Я столько страдал, что хорошего ждать нелепо, Я всё испытал и, казалось, что знаю жизнь.. И, чёртом клянусь, я бы принял её, Джузеппе, И был бы ей рад, по-другому она сложись. Мне плыть бы, как все, по борделям, портам, вертепам Под едкой пьянящей волной табаков и вин.. Но помнишь полено, что ты мне принёс, Джузеппе? Вот им довелось мне однажды топить камин. Горело исправно, как надо, с дымком и треском И, словно живое, плясало, томясь в огне.. И выл на луну неприкаянный пёс соседский, И тени метались и корчились на стене. И окна снаружи слепило туманом белым, И шапкой, как обручем, сдавливало виски. А дикое пламя в камине совсем не грело, И кровь застывала от ужаса и тоски.. С той давней поры мне вселенная стала склепом, Где горькая правда калечит не меньше лжи.. Но я не боюсь, я ничуть не боюсь, Джузеппе, Я, знаешь, бессмертен.. поскольку уже не жив. И мне всё равно: эшафот ли, тюрьма, этап ли - Любому из худших в последней из бездн я - свой. Я принял решенье и пью этот яд по капле, И жду терпеливо того, кто следит за мной. Не надо молиться и плакать по мне не надо, - Душа износилась и просится на постой. Он скоро придёт и оставит мне ключ от ада - От дверцы в чулане - ключ маленький.. золотой..

Осторожно, злая ХХХХХХ Ширанкова Светлана Да и к чёрту чужую нежность, чумную жалость, Оголтелую жажду, жасминовый летний снег – Это финиш, девочка. Выдохни: добежала. А теперь – на старт, начинаем второй забег. По загривку – дрожь, неизвестность хохочет в спину. Настигают, слышишь? Быстрее, ещё быстрей! Позади асфальт закипает и воздух стынет, Осаждённый город плавится на костре, Из багровой тьмы выбираются смерть и голод. Как бледны их кони, как вычурны удила! Но страшнее всех та, что следом спешит на волю. Да беги же!!! Впрочем, поздно. Она пришла. Всё равно догонит, обрушится смрадной тушей, Подомнёт, раздавит, сломает тебе хребет. Да, любовь. Увы, такая. Бывает хуже. Я прошу, поверь – бывает намного хуже… Нет, прости, нельзя показывать на себе.

Мифы народов Лукоморья. Песнь первая. Ширанкова Светлана Берег и море – местная ойкумена, Море и берег – сколько хватает глаз. Дохлая рыба, мусор, ракушки, пена, Чаячья пара ссорится напоказ. Мир, несомненно, плоский. Ты – в центре мира. Купол небес прозрачен и невесом, Шов горизонта наспех прошит пунктиром, Дуб (баобаб? акация?) врыт в песок. Ты – всемогущ? Забудь. Лишь прискорбно вечен. Твой приговор подписан: число, печать. Цепь золотая кангой* терзает плечи; В здешней тюрьме нет скважины для ключа. Впрочем, бывает хуже. Не спорь, бывает: Язвы, чума и стужа, вороний грай... А у тебя тут - личный кусочек рая, Разве что заперт. Ну, так на то и рай. Спи и гуляй, мешай имена и даты, Звезды считай и яблоки с ветки рви. А заболит… не яблоки виноваты, Это слова бунтуют в твоей крови. Просто вдохни и зубы сожми покрепче – Скоро пройдёт, хоть будет саднить слегка. И – привыкай. Тебе присудили вечность Без языка. __________________________ Канга - шейная колодка для преступников.

Отражение Ширанкова Светлана Говорят, что волшебные зеркала отражают истинную суть человека. Если волшебство очень велико, отражение может обрести подобие жизни, которое, однако, прервётся вместе со смертью хозяина. Столетняя война закончилась вничью, Потери с двух сторон равны до сотой доли. Увы, мой сюзерен исходом недоволен: Хандрит и льёт вино на лилльскую парчу. Седые сквозняки тревожат пыль времён. Ни подданных, ни слуг, ни шёпота, ни стона - Здесь только он и я, прикованный у трона: Безмолвен, безъязык, поломан и клеймён. Я был... а кем я был? Тасую имена, Но ни одно из них не задевает память. Пытался бунтовать, отказывался славить? Любил? Хотел убить? Так в чём моя вина?! Калека и урод, я выжил вопреки Прогнозам докторов, потугам чародеев. Свинцовая тоска моей душой владеет И капает в ладонь подставленной руки. А сюзерен молчит который день подряд, Батистовый рукав купая в винной луже. В его бокале - яд, убийцы ждут снаружи. Он смотрит мне в глаза - и опускает взгляд. "Прости меня..." - Слова, отцветшие в плену, Сминаются, как хлеб, бескровными губами. Он пьет... Мою гортань испепеляет пламя... И вдребезги стекло взрывает тишину.

Принцесса vs Дракон Ширанкова Светлана - Отпусти ты меня, чудовище, дай уйти! Всё равно сбегу, не вставай на моём пути. Проползу по скалам, вниз утеку водой, Ароматом яблочным, вереском, резедой, Хоть ужом, хоть скользкой жабой, в конце концов… Почему же ты отворачиваешь лицо? Надоело быть подлецом? - Подбери-ка сопли, девочка, где платок? В одиночку здесь не сможет пройти никто - Сквозь завалы, щели, оползни, ледники... Лучше ты себя для рыцаря сбереги. Ритуал давно отлажен, не нам менять: Пусть сперва герой в бою победит меня И спасёт свою прекрасную госпожу. Вот тогда ступай, красавица, не держу. Я закрою дверь, поверх наложу печать. Ей – кричать и плакать, мне – пить остывший чай, Заливать чужую тайну, гасить пожар. Приезжал твой рыцарь, милая, приезжал, У ворот стоял, шатался, дрожмя дрожал, Киноварью сплёвывал, смахивал липкий пот, А за ним старуха в чёрном кривила рот, Хоть и знала, что вот-вот его заберёт. В королевстве вашем язва, чума и мор, Не набат по мёртвым воет – вороний хор, Пепелища – пир для крыс и собачьих стай, Как гнилой орех, столица внутри пуста. И пока твой рыцарь, девочка, мог дышать, Я поклялся привязать тебя, удержать, Запереть на сто замков, потерять ключи, Если надо - одурманить и приручить. Дразнит ноздри терпкий яблочный аромат. Нынче ночью будет сказочный звездопад, Мы пойдём вдвоём на башню под россыпь искр, Ты забудешь всё, что раньше тянуло вниз, И отдашь тоску и боль золотой звезде. Слишком тихо... Где ты, девочка? Где ты? Где?!!

Insecta Ширанкова Светлана Она утверждает, что раньше могла летать. Наверное, врет. А если не врет - тем хуже. Ячейка квартиры: санузел, плита, кровать, За стенкой соседка, ворча, доедает мужа. Им в такт телевизор хрипит, выдыхая гимн: "Сплотимся... во имя... на благо родной отчизны..." Она разгоняет ладонью табачный дым. Февраль не кончается добрую четверть жизни, Скелет батареи утратил былой нагрев, Немытые стекла в секрете хранят погоду. Напротив подъезда живет муравьиный лев - Он ест должников, что не платят за свет и воду. Тягучие сны заменяют собой смолу, Где плавятся странные запахи, звуки, люди... И ангел небесный ее подает к столу Нездешнего бога на самом красивом блюде.

Кукольный дом Ширанкова Светлана 1. Тряпочный синий купол В дырках – изношен очень. Мы поиграем в куклы, Рыжую эту – хочешь? Куклы – девчонки обе. С ними, пожалуй, проще. Вынь из коробки обувь – Освободи жилплощадь. Ты извини, подружка, Царских хором не будет. Спальный район, «однушка», Стенки картонных судеб, Свёрла соседских взглядов, Гости… какие гости? Кто-то случайный рядом, Стыд и досада – после. Всхлипы твоих причастий, Стоны чужого порно… Норна поет о счастье, Черная злая норна. 2. Отпустите кукле сорок моих грехов, Пожелайте кукле выжить в чужом огне. Пенелопа, дашь ли парочку женихов? Да не мне, вот дура, что с ними делать мне? Нарядите куклу – бархат, меха, шифон (Если пластик треснет, нужно заделать шрам). Покажите кукле, как закрепить шиньон, Подобрать к походке – жесты, к улыбке – шарм. Прикажите кукле плакать, терять ключи, За помадой прятать жесткую складку губ, Простужаться к лету, горе вином лечить, Покупать конфеты в булочной на углу. Объясните кукле, что у нее внутри, Научите куклу каяться и грешить, А потом вложите в грудь ей по счету "три" Лоскуток – остаток глупой моей души. 3. Ожидание судного дня до обидного нудно. Написать бы об этом роман, да никто не заплатит. Вспоминаю тебя, моя девочка, в лавке посудной: Флердоранж, валансьенское кружево, белое платье. Совершенная кукла в раю дорогого фарфора, Галатея из Мейсена в сливочно-розовой гамме. Как же хочется строить дворцы и сворачивать горы! Но позволено только смотреть и не трогать руками. Трубочистом из сказки печального мальчика Ганса Я пытался пробиться к тебе по чужим дымоходам – Не сумел, извини. Я, наверное, плохо пытался. Для чего моей кукле покрытая сажей свобода? День рождения, торт и четыре изюминки сверху… Ты бледнеешь, ma chere, под искусной своей позолотой. Он приехал сегодня. Ты знаешь, за кем он приехал? Молоток опускается: «Продано! Кончились лоты!» Он тебя разобьет непременно, а как же иначе – Мне ведь тоже в тебе померещилось скрытое что-то – И на волю метнется испуганный солнечный зайчик. Вот и все, дорогая, любимая, прошлая… к черту.

зимнее письмо наташе-2 Рахман Кусимов (Кукурме) Если холодно, мрак, зимний вечер, и ни чай не спасёт, ни шабли, если Невский в снегу и Кузнечный - значит, здравствуй, моя Натали. Подобрав подходящее слово для приветствия / солнце - ? малыш - ?/, я письмо напишу тебе снова; ты в ответ, как всегда, промолчишь. Что молчание? Как ни гордись им, на тебя - и обидеться грех. Но из всех, кто не пишет мне писем, ты не пишешь всегда лучше всех. Жизнь идёт в направлении "мимо", и, попасть не стараясь в мишень, измеряю количеством дыма то, насколько паршиво в душе. И - на юность не рано ль молиться? - но, хотя ещё молод /скажи!/, в шуме радиоволн из столицы я всё чаще ловлю "Ностальжи". Всё смешалось. На свете, похоже, не бывает прекрасных времён. Рубикон должен быть уничтожен. Карфаген должен быть перейдён. Ах, Наташа, оставь шуры-муры, я теперь понимаю в тоске: мы с тобою всего лишь фигуры на большой чёрно-белой доске. Вечна партия в шахматы эта /замечаешь иронию, ы?/, где с одной стороны - силы света, а с другой - соответственно, тьмы. Но и пешкой немало протопав, я не шёл на поклон королю - просто я не люблю мизантропов. Я вообще никого не люблю. Что из нового? Вроде всё так же. Дом культуры снесли, говорят. Ах, Наташа, Наташа, Наташа, зря ты всё же уехала, зря, этот город "над вольной Невою" променяв на другой, с буквы "М." - так с Parlament'а lights поневоле переходят на синий L&M... Я надеюсь, письмо завершая, что мы встретимся вновь бла-бла-бла - да, Земля, может быть и большая, но она, как известно, кругла.

Я ласкаю тебя... Алексей Порошин …Я ласкаю тебя губами, я терзаю тебя словами, Ты опять убегаешь к маме, точно так же, как раньше. Раньше…Говоришь мне, что я обманщик, а на мне уже шрам на шраме. Лбом прижавшись к оконной раме я хочу убежать дворами. Пусть никто меня не отыщет, да, таких дохрена и тыщи, от провинции до столицы, от Урюпинска до Европы, а таких как ты – единицы, ты бы запросто вышла в топы самых красочных из журналов - не в Париже, так хоть в Панаме, нет таких, или есть, но мало, только ты убегаешь к маме… …Я тебе не отец, не отчим, не любовник, не муж – прохожий, на таких же других похожий, хоть и лучше их, между прочим. И талантливей и нежнее, и скромнее на общем фоне, только жаль, для тебя важнее те, кто прячутся в телефоне. Те, кому ты звонишь ночами сумасшедшим своим контральто, за чугунными их плечами разглядев Таиланд и Мальту. …Я ныряю в похмелье сплина, ай да водка – смешная штука. Зацвела за окном калина и засохла в горшочке юкка, кот терзает бока дивана и бурлит как титан на даче. Мы с тобою – и это странно. Мы не вместе – а как иначе? У тебя в понедельник тренинг, ты во вторник идёшь на пьянку. Сам с собою, как шизофреник, я общаюсь и пью клюквянку. На столе суррогат веселья и гора сигаретных тушек. Это терпко-хмельное зелье не даёт мне слететь с катушек. …Ты ворвёшься однажды шквалом, похотливой и сладкой сукой, сбросишь на пол стихи, журналы и завалишь меня под юккой, выпьешь досуха, выгнув тело, задрожав в пароксизме страсти, в келье пыльной и запустелой разрывая меня на части, заплетая в косички нервы и впиваясь в меня ногтями…Этот раз, он опять как первый. А на мне уже шрам на шраме. А на сердце сплетенье боли, и стигматы кровят уныло. Я хотел бы сбежать на волю, но зачем мне она, доколе нам с тобой так прекрасно…Было…

Рецки: http://www.grafomanov.net/poems/view_poem/53435/

Апрельское Алексей Порошин Замечательный и солнечный апрель, лучик солнца улыбается воде. Как торпеда, наведённая на цель, я лечу навстречу собственной беде. И начёрта это мне – не знаю сам. Каждый нерв гудит, разбит и напряжён. Ну, зачем я раздавал святыни псам? Сам не знаю, вот и лезу на рожон. Ты сегодня элегантна как стилет - красный свитер и помада точно в тон…Я сжимаю бесполезный амулет, словно кровью истекающий тевтон. Под уютный незатейливый мотив пляшут бесы, подбоченившись хитро. Зло, способное на яркий креатив, добивает бесхребетное добро. Все слова твои – метательная сталь, не спасает повреждённая броня. Расцветает метастазами печаль там, где раньше было сердце у меня. В грязных тучах новый день уныло сер, пышет жаром воспалённое нутро. Я сражаюсь словно раненый берсерк, отбиваясь до последней капли кро…

Индиго Алексей Порошин Прости мне, что я не такой как надо, что не олигарх, не гуру, не профи, никак не найду сам с собою лада и пью по ночам арманьяк и кофе, что я богохулен как поп-расстрига, не верю в чертей, в полтергейст и в чудо. Никто не виновен, что я – индиго. Таким вот родился, таким и буду. И это не чья-нибудь злая воля, хотя и, увы, не совсем награда. Другие не видят оттенков поля. Прости мне, что цвет не такой, как надо… Конечно, смешно погружаться в траур от странной несхожести с человеком. Какое мне дело до цвета аур всех тех, кто несётся смертельным треком! Всех тех, кто не ходит ночами в гости, кто пальцы не режет о струны радуг, кто в гневе кипит от обид и злости, прости мне, что мир не такой как надо… У нынешних юных другие сказки, им плейер и комп заменили книгу, они ненавидят людские маски, они не такие, они индиго. Противно им прятать в кармане фигу, их плющит от звуков бравурных маршей. Я тоже в душе, как они, индиго, вот жаль только тело намного старше. Они от рожденья не терпят фальши, они различают слова по цвету, и если меня не пошлют подальше, мы вместе разбудим планету эту. И что тут поделать, раз брошен жребий, ну, так уж вписалась моя монада - в сценарий, что ОН утвердил на небе. Вот только и Бог не такой, как надо…

всё нормально, договорились, там грузчики помогут погрузить. завтра едем Спасибо большое Вам за предложение. ЗЫ в этом приюте живёт большое количество покалеченных людьми животных. Хозяйка приюта с мужем нам наперебой рассказывали, кто как к ним попал в приют. Надо сказать - нелёгкая у этих животных судьба....

всё. Забираем. Завтра, наверно (они уже созваниваются). Единственная просьба - чтобы девушке (Марине из Красноармейска) кто-то помог погрузить в машину эти 30 кг - у неё жуткий остеохондроз и боли, она на таблетках едет, ей тяжелое нельзя.

мне надо. я написала. жду контактную информацию.

спасибо. Я, вообще-то до сих пор не отошла. Как девушка сказала - "украли любимого друга". Прям в самую точку. Часть души у меня украли. Причем, самую лучшую её часть...

Блин. БЕЛЫХ кошек обычно берут на ура Ещё очередь выстраивается. У меня белого котенка-бездомника 2 года назад с руками оторвали. Кошку. В хорошую семью. Тоже через однокл. Так что не надо отчаиваться. Её обязательно возьмут. И будут любить.

отморозков. Кота не легко не выпускать, если он прошибает башкой дверь - как гулять хочет! Уличного кота не запрешь! пробовали...

У нее в глазах конопляный дым... Алина Марк У нее в глазах конопляный дым - сладковатый запах духов и кожи. Вот такие - взглядами топят льды. Никакая магия не поможет. Голос - тихий, вкрадчивый, с хрипотцой. Прикует,привяжет,затянет в сети. И потом попробуй держать лицо: голос рвется пленками на кассете... У нее в зрачках - чертовщины воз и безумство зрителей на корриде. Ни следа от позавчерашних слез - ой, да ладно, кто и когда их видел? У нее в душе - то огонь, то лед. Угадай, попробуй - рискни-ка, милый! Чуть не так - до пепла тебя сожжет. До холодной грязи гнилой могилы выпьет кровь из вялотекущих вен, будь ты хоть какой богатырь и витязь. Вы хотели всяческих перемен? Получите, батенька. Распишитесь. Самой высшей пробы - нектар и яд. Длинный список разного арсенала. О таких не помнят - боготворят... ...а теперь скажи - ты себя узнала?

Девочки... будьте осторожнее, у кого коты гуляют, я когда пыталась узнать, кто, в 50 метрах от дома кота убил, мне рассказали, блин, такое........ даже не знаю, писать, или.... в общем, будьте осторожнее насчет своих питомцев. i Давайте не будем о жестокостях.Тяжко читать,да и правилами запрещено.

И от меня

По поводу беспородников: Кот Васька Для забавы живые игрушки заводят – Нынче модно на выставках их покупать, А кот Васька живёт на огромном заводе, И хотел бы кому-то игрушкою стать! На коленях мурлычут холёные персы, А кот Васька ютится на стылой трубе. И ему б молочка, да в потёртое кресло, Чтоб под пледом махровым укрыться от бед. За сардельку – тепло. Несравнимая плата? Но его он готов беззаветно дарить. Ну и что – гладкошёрстный? И что – полосатый? А какая душа пламенеет внутри! Приручили по воле своей их, Свободных, Честь и совесть в ответе за них быть велят, Так зачем же, повесив ярлык – «Беспородный!», Мы диктуем их судьбы, на касты деля? ... Шум. Мурлыканье. Взгляд отчуждённый и хмурый, И порвётся надежды в мильонный раз нить. Гулко сердце пробьёт под обычною шкурой: «Девять жизней. Домашним. Успею. Побыть».

Эдуард Асадов ЯШКА (1968) Учебно-егерский пункт в Мытищах, В еловой роще, не виден глазу. И все же долго его не ищут. Едва лишь спросишь - покажут сразу. Еще бы! Ведь там не тихие пташки, Тут место веселое, даже слишком. Здесь травят собак на косматого мишку И на лису - глазастого Яшку. Их кормят и держат отнюдь не зря, На них тренируют охотничьих псов, Они, как здесь острят егеря, "Учебные шкуры" для их зубов! Ночь для Яшки всего дороже: В сарае тихо, покой и жизнь... Он может вздремнуть, подкрепиться может, Он знает, что ночью не потревожат, А солнце встанет - тогда держись! Егерь лапищей Яшку сгребет И вынесет на заре из сарая, Туда, где толпа возбужденно ждет И рвутся собаки, визжа и лая. Брошенный в нору, Яшка сжимается. Слыша, как рядом, у двух ракит, Лайки, рыча, на медведя кидаются, А он, сопя, от них отбивается И только цепью своей гремит. И все же, все же ему, косолапому, Полегче. Ведь - силища... Отмахнется... Яшка в глину уперся лапами И весь подобрался: сейчас начнется. И впрямь: уж галдят, окружая нору, Мужчины и дамы в плащах и шляпах, Дети при мамах, дети при папах, А с ними, лисий учуя запах, Фоксы и таксы - рычащей сворой. Лихие "охотники" и "охотницы", Ружья-то в руках не державшие даже, О песьем дипломе сейчас заботятся, Орут и азартно зонтами машут. Интеллигентные вроде люди! Ну где же облик ваш человечий? - Поставят "четверку", - слышатся речи, - Если пес лису покалечит. - А если задушит, "пятерка" будет! Двадцать собак и хозяев двадцать Рвутся в азарте и дышат тяжко. И все они, все они - двадцать и двадцать На одного небольшого Яшку! Собаки? Собаки не виноваты! Здесь люди... А впрочем, какие люди?! И Яшка стоит, как стоят солдаты, Он знает, пощады не жди. Не будет! Одна за другой вползают собаки, Одна за другой, одна за другой... И Яшка катается с ними в драке, Израненный, вновь встречает атаки И бьется отчаянно, как герой! А сверху, через стеклянную крышу, - Десятки пылающих лиц и глаз, Как в Древнем Риме, страстями дышат: - Грызи, Меркурий! Смелее! Фас! Ну, кажется, все... Доконали вроде!.. И тут звенящий мальчиший крик: - Не смейте! Хватит! Назад, уроды! - И хохот: - Видать, сробел ученик! Егерь Яшкину шею потрогал, Смыл кровь... - Вроде дышит еще - молодец! Предшественник твой протянул немного. Ты дольше послужишь. Живуч, стервец! День помутневший в овраг сползает, Небо зажглось светляками ночными, Они надо всеми равно сияют, Над добрыми душами и над злыми... Лишь, может, чуть ласковей смотрят туда, Где в старом сарае, при егерском доме, Маленький Яшка спит на соломе, Весь в шрамах от носа и до хвоста. Ночь для Яшки всего дороже: Он может двигаться, есть, дремать, Он знает, что ночью не потревожат, А утро придет, не прийти не может, Но лучше про утро не вспоминать! Все будет снова - и лай и топот, И деться некуда - стой! Дерись! Пока однажды под свист и гогот Не оборвется Яшкина жизнь. Сейчас он дремлет, глуша тоску... Он - зверь. А звери не просят пощады... Я знаю: браниться нельзя, не надо, Но тут, хоть режьте меня, не могу! И тем, кто забыл гуманность людей, Кричу я, исполненный острой горечи: - Довольно калечить души детей! Не смейте мучить животных, сволочи

***

Памяти моего домашнего Рыжика посвящается... Эх, Рыжик, Рыжик, не спасла я тебя... не смогла... Прости, Зверь.... Я обязательно выживу! * «Я обязательно выживу!»- билось в его воспаленном сознании. «Я обязательно выживу!». Страх накатывал липкими волнами и заполнял всё его жалкое, ничтожное существо. «Я обязательно выживу!». Маленький, грязный котенок прятался, забившись в щель между домами. «Я обязательно выживу!». Прятался от больших, грубых, бесстрастных ног, не раз дававших ему пинка. Прятался от холодного дождя. Прятался от огромных, быстрых машин. Прятался от страшных зубастых собак. Прятался от этого мира. «Я обязательно выживу!». Маленькое, хрупкое тельце его дрожало. Скоро голод заставит его вылезти из своего не надежного «укрытия». Через час его маленькие, стертые в кровь лапки сделают несколько несмелых шагов на встречу улице. А потом, он, пересилив себя, подгоняемый страхом побежит с такой скоростью, на которую только способно его искалеченное тельце. Он побежит, петляя между больших пыльных ботинок, изящных туфелек, ярких сандалий и рваных кроссовок. «Я обязательно выживу!». Проносится сейчас, пока он еще сидит между домами, в его голове. – Мам, смотри! Котёнок! – Фу не трогай его, смотри какой он уродливый и грязный! Он точно, чем – нибудь болеет! «Я обязательно выживу!». Он же не виноват в том, что он такой худой и грязный! Он был замечательным милым котёнком. Шёрстка была пушистой, глазёнки блестели как две большие бусинки. Маленький хвостик. Большие ушки. Он любил играть с мышкой из ниток, любил теплое молоко и спать возле мамы со своими братьями и сестрами. В дом, где он жил, приходили люди и забирали его братьев и сестер, а за ним так никто так и не пришел. Это потому что он был не чисто белым, а с пятнами. Люди долго спорили, что же с ним делать. И решили, чтобы долго не возиться с ним, просто посадить в коробку и вынести на улицу, как мусор Любопытный и доверчивый он вылез из коробки и побежал открывать новый мир. После дождя его шерсть испачкалась. Привыкший к ласке зверек, проголодавшись, побежал к людям и не понимал, почему здесь они не такие как дома. Жестокие дети кидались в него камнями, когда он подходил чтобы поиграть. Взрослые пинали его ногами. Отталкивали палками. Не него кричали, его отовсюду прогоняли. «Я обязательно выживу!». Теперь он не ласковый домашний котенок. Он превратился в грязный комок шерсти и крови. Маленький, никому не нужный сгусток боли и страха. «Я обязательно выживу!». Мы ведь живем в темпе, задаваемом нам этим жестоким миром. Ни у кого не хватает времени, взглянуть себе под ноги, что бы посмотреть, не топчется ли он по чьей то жизни. «Я обязательно выживу!». Когда он выберется из своего укрытия, чтобы найти пищу, он попадет в парк, где будет лазать в мусорках возле лавочек. Снова наткнется на битое стекло, жалобно заплачет, но все равно полезет дальше, потому что найдет жалкие крохи какой-то еды. А потом с поводка сорвется собака и, клацая челюстями, загонит мяучящего котенка на дерево, откуда он не сможет слезть и будет сидеть, там громко мяукая, и дрожа от страха. Тогда через некоторое время, когда стемнеет, из окна под которым стоит это дерево, высунется, чья-то безжалостная рука, которой надоели всхлипы блудного кота под окном, и выльет на него кастрюлю ледяной воды. Котенок не удержится на дереве и с глухим стуком шлепнется в траву. «Я обязательно выживу!». Густая темнота окутает его маленькое, окоченевшее тельце колючим одеялом. Он побежит к неоновому свету остановок и магазинов, чтоб было не так страшно. Ему будет так холодно, так одиноко, ему так будет нужна ласка! Он станет тереться о грубые ноги прохожих, получая от них брезгливые пинки. И, в конце концов, устало побежит искать себе укрытие, чтобы провалиться в нездоровый, беспокойный сон. Чтобы все могло повториться, когда он проснется утром. «Я обязательно выживу!». Он забежит, в какой то двор и не сможет выиграть гонку на выживание с собакой. «Я обязательно выживу!». Застучит у него в мыслях, когда он почувствует, как челюсти пса сжимаются на его бедре, и он отрывается от земли в воздух. -Фу! Брось немедленно эту дрянь! Что ты опять нашел? Господи, да он же может быть больной! Немедленно брось! Я кому сказал!? ФУ! «Я обязательно выживу!». Перед носом котенка оказалась грязь. «Я обязательно выживу!». Он будет лежать в этой вязкой луже грязи. Попытается встать, но не сможет. Даже дыхание будет причинять ему боль. «Я обязательно выживу!». Еще несколько минут он будет пытаться издать жалобный писк, чтобы позвать на помощь, чтобы сказать как ему больно! «Я обязательно выживу!»- последний раз пронесется в его сознании, а потом боль проглотит его целиком. И он провалится в никуда. Его жалкое тельце, полное боли, до последней секунды останется лежать в грязи, пока дворовые собаки не утащат его куда-то... Я ОБЯЗАТЕЛЬНО ВЫЖИВУ! А сейчас, он сидит между домами, испуганно озираясь, и готовится выйти навстречу этому жестокому миру подгоняемый голодом. Все можно исправить. Вопрос только в том нужно ли кому-нибудь это. Посмотрит ли кто-нибудь вниз, чтоб увидеть, что он топчет чью-то жизнь...