Откуда есть пошёл албанский язык.

[Freemann 2]

пАдокаффские майсы или новояз и иудаизм

Как-то раз, в пятницу, вместе с верным учеником Зеевом-Довом бен Цви-Арье возвращался ребе Бааль Шем Хаим в родной Бобруйск. Да вот беда - на железнодорожной станции, где они сошли с поезда - ни одного извозчика. Только стоит одна единственная телега, а рядом валяется мертвецки пьяный мужик.

Пытался Зеев-Дов бен Цви-Арье растолкать мужика, но как ни старался, так и не смог. А между тем солнце неумолимо продолжало свой путь, и до начала шаббата оставалось совсем немного времени - как раз доехать до Бобруйска.

- Садись в телегу! - приказал ребе Бааль Шем Хаим ученику.

А сам подошел к лошади, прошептал ей что-то на ухо и тоже взобрался на телегу. И лишь только устроился ребе рядом со своим учеником, лошадь рванула с места и понеслась.

- Что вы ей сказали, ребе? - спрашивал и спрашивал растерянный ученик, вцепившись в рукав парадного лапсердака своего учителя.

Но ребе Бааль Шем Хаим не отвечал.

- Это было каббалистическое заклинание на арамейском? - пытался угадать Зеев-Дов бен Цви-Арье, но ребе не произносил ни слова.

Вот уже показался в закатных лучах дом ребе, и взмолился снедаемый любопытством ученик:

- Ребе, если вы даже мне своему верному ученику не раскроете тайны заклинания, то это знание может, не дай Б-г, уйти из этого мира вместе с вами, хоть такие праведники, как вы и должны жить до 120 лет! Что вы сказали этой лошади, ребе?

Ребе Бааль Шем Хаим вздохнул и ответил Зееву-Дову бен Цви-Арье:

- В Бобруйск, жывотное!

 

 

******************************************

 

"Ребе, почему в Торе совсем нет картинок?" - спросил как-то бобруйского ребе

Бааль Шем Хаима самый младший его ученик.

-Вот, что гласит об этом старинное бобруйское предание. Когда Моше Рабейну получил

Тору на горе Синай, Всевышний также даровал ему превосходный набор иллюстраций

к ней. Каждая картинка помещалась на отдельной каменной скрижали. Возвращаясь

назад, Моше попытался погрузить их на своего осла, но картинки оказались слишком

тяжелы и как он ни старался у него ничего не вышло. "Картинки не грузяццо, Господи!"

- возопил тогда Моше, и бросив скрижали спустился с горы налегке.

 

******************************************

 

К бобруйскому ребе Бааль Шем Хаиму пришел как-то талмид-хахам и спросил:

- Ребе, я выучил всю Тору. Что мне теперь делать?

Бобруйский ребе недовольно поморщился, но кротко ответил:

- Учи весь ТАНАХ.

- Но я и ТАНАХ выучил,- гордо заявил юноша.

- Тогда учи Талмуд,- вздохнул ребе.

- Так я и Талмуд уже выучил,- самодовольно объявил талмид-хахам.- И Вавилонский, и Иерусалимский. Теперь-то что?

Ребе Бааль Шем Хаим поднял на юношу скорбный взгляд:

- Учи албанский!

 

******************************************

 

Как-то раз один богобоязненный еврей спросил у бобруйского ребе:

- Ребе Бааль Шем Хаим, С Б-ей помощью достиг я преклонных лет. Со времен бар-мицвы следовал я неуклонно всем предписанным заповедям, но все равно испытываю страх перед Судом Всевышнего. Нельзя ли узнать уже сейчас, куда я попаду, когда истекут положенные мне дни.

Лишь на мгновение прикрыл веки ребе из Бобруйска и молвил:

- В Олам а-Ба.

Возликовал богобоязненный еврей, но через мгновенье лицо его снова омрачилось:

- Господь Всеблагий дал мне детей. И хоть воспитал я их в праведности, но кто знает, какие испытания ждут их после моей смерти. Не окажусь ли я одинок в своем грядущем блаженстве? Куда попадут мои любимые дети?

Несколько минут не размыкал ребе Бааль Шем Хаим век, и никто не знает куда заглядывала в это время его просветленная душа. Наконец он произнес:

- В Олам а-Ба.

Возликовал богобоязненный еврей, пуще прежнего, но опять постигло его беспокойство:

- Господь наградил меня и внуками. Я так люблю их. А они совсем еще маленькие, как угадать станут они праведниками или грешниками? О если бы вы, ребе, смогли мне сказать, куда попадут мои внуки!

Надолго задумался бобруйский ребе, лицо его побледнело и осунулось. Наконец, разомкнул он набрякшие веки:

- В газенваген.

 

******************************************

 

Любой бобруйский хасид объяснит вам, что ребе Бааль Шем Хаим не прожил положенных такому великому праведнику 120 лет по вине его младшего сына Йоны. Еще юношей сбежал он из дома и хоть и не крестился, и сумел выучиться на провизора, но связался с эсерами и даже вступил в их Боевую Организацию, где использовал приобретенные познания для изготовления смертоубийственных бомб.

Последний раз Йона был в доме своего отца, когда скрывался от жандармов. Только напрасно бобруйские хасиды радовались возвращению блудного сына своего ребе. Йона привез с собой специальный чемоданчик и тайно изготовлял бомбу для ликвидации начальника жандармского управления. Видимо близость великого мудреца подстегнула и мозги непутевого сына, и придумал он, как сделать бомбу еще более страшной силы, чем прежде. Сделал он все расчеты и увидел, что всего-то ему не хватает одного килограмма аммонала. Записал он результат на первом попавшемся листе, конечно по-русски и сокращенно - для конспирации. А первым попавшимся был титульный лист рукописи бобруйского меламеда Эяля бен Гура "О святости всего живого".

От проницательности ребе не скрылся преступный замысел младшего сына и в тот же день, обрезав свое сердце, Бобруйский ребе изгнал Йону из дома, проклял и поклялся никогда больше не упоминать его имени.

Когда Эяль бен Гур пришел узнать мнение ребе Бааль Шем Хаима о своей рукописи, то застал занемогшего от пережитого потрясения ребе. Верный ученик ребе Зеев-Дов бен Цви-Арье вынес меламеду его рукопись с непонятными значками, свидетельствующими для непосвященных лишь о том, что ребе из Бобруйска рукопись прочитал и отметил для себя что-то важное.

Через неделю, когда ребе начал вновь принимать посетителей, явился к нему Эяль бен Гур и вопрошал о значении "пяти нееврейских букв". Ребе Бааль Шем Хаим понял, конечно, чья рука начертала знаки, но поклявшись не упоминать имени падшего сына, лишь молча отворачивался. Несчастный меламед упросил Зеева-Дова бен Цви-Арье узнать мнение ребе о рукописи, но и ему ребе ничего не сказал.

- В общем так,- важно поведал тогда Зеев-Дов бен Цви-Арье приунывшему Эялю бен Гуру,- я не могу сказать точно, что подразумевают эти пять знаков, но находясь вблизи ребе много лет, решусь обозначить некий общий смысл.

- Ну же! - взмолился меламед.

- Наш ребе, да продлит Господь его лета, хотел сказать, что содержимое рукописи не представляется ему достаточно ценным, а сам ее создатель не обладает достаточной квалификацией и необходимыми качествами, чтобы высказываться по столь сложному вопросу.

С тех пор бобруйские хасиды, чтобы не обидеть автора неудачного текста, деликатно употребляют сокращение бомбиста Йоны - кг/ам.

 

******************************************

 

Как-то раз один из учеников Бааль Шем Хаима спросил у бобруйского ребе:

- Почему Предвечный, да будет благословенно Его Имя, создал этот мир таким, каков он есть - с нищетой, ненавистью, погромами, завистью и жадностью? Почему Всевышний, Царь Вселенной, не создал весь мир таким же благолепным, как наша синагога? Я написал трактат о том, каким должен быть наш мир и почтительно прошу вас, ребе Бааль Шем Хаим, поскорее ознакомиться с этим плодом моих бессонных ночей и обратиться с молитвой к Справедливейшему из судей, чья Слава вечна, чтобы он изменил мир в соответствии с моими скромными рекомендациями.

Всю ночь читал бобруйский ребе объемный трактат. А когда пробился сквозь ставни первый свет, явился ученик и нетерпеливо начал:

- Ребе, я ждал всю ночь, но ничего в мире так и не изменилось! Почему же Милосердный и Всеблагий Господь...

Но ребе Бааль Шем Хаим прервал автора:

- Ниасилил.

 

******************************************

 

Как-то раз, на исходе праздника Пурим пристали подвыпившие ученики к ребе Бааль Шем Хаиму с вопросом:

- Пурим - наш любимый праздник. Празднуя его мы выпиваем больше вина, чем за несколько предшествующих месяцев, чтобы "не отличать Амана от Мордехая". Мы устраиваем карнавал и Пурим-шпили. Мы приходим с трещотками в синагоги слушать "Свиток Эстер". Почему же именно этот свиток, в котором повествуется о любви Всевышнего к своему народу, о самоотверженности и чудесном спасении - не включен в ТАНАХ?

Бобруйский ребе, примерно исполнивший заповедь "не отличать Амана от Мордехая", сидел, покачиваясь, перед блюдом с "ушами Амана", блаженно улыбался и не отвечал.

Но ученики не отставали:

- Ребе, почему наши мудрецы не включили "Свиток Эстер" в ТАНАХ? Что в нем не так?

- Тема ебли не раскрыта,- вздохнул ребе и упал лицом в блюдо с "ушами Амана".

 

 

взято с http://yosele.livejournal.com/78782.html

[Негодяй 0]

Гы! +1

[***ToB@*** 10]

КреатиФФ