Что ты видишь на картине

[ДАНИИЛА 6 303]

скажи сейчас
пока есть уши, чтобы слушать
глаза, чтобы смотреть
нос, чтобы чувствовать
руки, чтобы обнимать
тепло, чтобы согревать

всё тебе дано сейчас, сегодня для диалога любви

 

 

[ДАНИИЛА 6 303]

Фредерико Андреотти (1847-1930) "Фаворит"

 

 

Комочек нежности, пушистости и ласки,
Что говорят тебе без страсти ночью сказки?
Ты смотришь в зеркало, но только в уголок,
Там открывается неясностью чертог.

Оттуда смотрит сама бездна и без сна,
Глазами тёмными играет тишина.
И сердце замерло беззвучно у дверей,
Готово выпрыгнуть из нежности своей.

Мой фаворит, тебя я знаю много лет,
В тебе живёт моей души всегда секрет.
И я мила, но только пальцами не тронь!
Пойдёт волна, что принесёт собой огонь.

[ДАНИИЛА 6 303]

Две картины Врубеля "Демон сидящий" и "Демон поверженный". 

 

 

О, сколько их собралось в духе,
Кого отвергнула земля!
Сидят они в немой разлуке,
Творца не зная у себя.

 

Вся красота у мирозданья
Уж, раскрывает свой секрет.
Вот кирпичи от бездыханья
На небе, где идёт рассвет.

 

А вот цветы, как самоцветы,
В них духом нежность вся взята,
И бездыханная планета
Совсем не та. Совсем не та!

 

Любовь Тамары - только призрак,
Что ходит по руинам лет,
Бесплодный дух зажал фанфары,
Чтоб только не разрушить свет.

 

Михаил Врубель. Свидание Тамары и Демона. 1890 г

 

Такая боль не человечья
Пронзает сердца уголёк,
И сострадание увечьем
Закрыло: я б разрушить мог!

 

Ещё не время пасть на землю,
Разбив весь мир, его покой.
Ещё страдает духа семя,
Как камень под волной морской.

 

И мечется он исполином,
Не исполняя свой завет -
Разрушить оболочку-бремя
И выпустить из света свет.

 

Всё тяжелее его крылья,
В которых собраны сто глаз,
Но кончится когда-то время,
Закрыв и бытия рассказ.

 

Бесплотный дух вонзится в недра,
Посеяв разделеньем цвет.
И то гигантское решенье
Обрушит знанием весь свет.

 

Всё золото, всю драгоценность,
Что по крупицам в нём росла,
Уже не может в совершённом
Ни капли выдавить тепла.

 

И труп живой, холодный неба
В соитие с землёй войдёт,
И только так из заточенья
Жизнь новым сердцем потечёт.

 

Родится маленький ребёнок,
В нём дух беспомощно-блажен,
Но открывается в нём время
Для познаванья новых цен.

 

И мир, зажатый внутри камня,
Волнуясь яростным огнём,
По нити светопревращенья
Из ночи обернётся днём. 

 

[ДАНИИЛА 6 303]

 

Моя ночь

 

О, моя ночь! Ты не темна.
Тебя желаньем ум заполнил.
В такую даль ведёт Луна,
Где я проснулся и всё вспомнил.
О, спутник верный у Земли!
В тебе сокрыта половина.
Пусть не видна, но всё же есть
От родов чудных пуповина.
С тобой дыхание одно.
Я говорю, ты отвечаешь.
У Солнца очень ясный лик,
Но ты мне звёзды предлагаешь.
Зовёшь, манишь: туда, туда!
Где нет границы у простора,
Где всё - движение одно
В гармонии без режиссёра.
Я был в утробе много лет,
И наполнялся её силой.
Потом встречал закат, рассвет,
И незаметно стал Ярилой.
Я рос по дням, и по часам,
И светом дух мой заполнялся.
Теперь и тело мне тесно.
Я есть тот свет - чего боялся.
Я есть тот свет самих глубин,
Он в каждом камушке, травинке,
В улыбке, капельке, грозе
И между скал змее-тропинке.
О, страхи ночь, где же вы?
Вот вы - бежите от желанья,
Скорее в тело, как в тюрьму.
Как вы полны очарованья!
Но свет выходит из могил,
И лица светятся от счастья,
Когда исходит встречный всплеск,
Тепло даря и миг участья.
Мне только ночь расскажет всё,
Откроет книгу, будто крылья.
Я вижу в ней одну волну
От объективного усилья.
Вперёд, назад танцует вальс
Звезда с звездою в отраженьях.
И этот бесконечный транц
Любви свободной без мученья.
Тебя я знал, тобою был.
Ну, как же я себя забыл?!
О, ночь души - сама душа,
К тебе я шёл, всегда спеша,
А от того, что я спешил,
Душа моя, тебя смешил.

[ДАНИИЛА 6 303]

Н.Рерих "Капли жизни", 1924

 

Золотое время

 

Золотое бремя в дне заката
В облаке бесчисленных царей,
Ты ступень, где больше нет возврата,
Сотканная ликами людей.

 

Это рог, трубящий изобилье,
Это рок небесного дождя,
Тяжелы в том слитке души крылья,
Но и сбросить их уже нельзя.

 

К Джомолунгме устремились токи,
Оставляя жизни без надежд,
Покоренье так порой жестоко
В треске ставших тесными одежд.

 

Мать богов вибрирует устало,
Родами пустыми тяготясь,
Богом быть - да разве это мало?
Для чего нести в утробу грязь?

 

Дух смиреньем позабыл молится
Этой первозданной чистоте,
Покоренье снится, только снится
В предыханье там, на высоте.

 

Эверест надел на лица маски,
Поставляя жизни кислород,
И идёт, стирая жизни краски,
На вершину яростно народ.

 

В спящем древе трётся колесница,
Вызывая силами вулкан,
И смеётся радостно возница,
От свободы он сегодня пьян.

 

Золотая цепь тревожной власти
Пробует дракона разбудить
И волненьем небывалой страсти
Всю природу снова покорить.

 

Может быть Атлант опустит руки,
И сомкнёт вершину в глубину,
Так окончит все земные муки,
Превращая слово в тишину.

 

Может быть реактор разомкнётся,
Солнцем источая жизни цвет,
Свет в себе ликует и смеётся,
Говоря, что теням места нет.

 

Что желает знать чело у века,
Что пытает памятью открыть
И качает пальцами ацтека
Сердце в волнах: быть или не быть? )

[ДАНИИЛА 6 303]

Невеста дьявола

(компьютерная графика)

 

Не Веста ты, знать - не жена,
Снегурочка, любви не зная.
Слезами горькими полна
В костре на площади, святая.

Терзает голодом душа
И зрит костром людские муки.
Встал эшафотом проводник
И вот ведут живые руки

Тебя Весталкою в огонь
Для поддержания покоя,
Всю красоту кладя на трон
Для ожидания героя.

Уродлив ум, кладя запрет:
Иль сразу всем, иль никому!
Жесток, как зверь, в желаньях свет,
Достанься гробу одному.

Знать, оттого так холодна
Душа-невеста, не жена.
Тебе красою в сны входить,
Сердца закрытые будить.

Их страх летит морской волной,
Крестясь, уходит глубиной,
Им не смотреть в твои глаза,
Глаза для них - одна гроза.

Промчатся тёмные века,
Как облака и как река,
И гимны вспомнят красоте
И обнажённой наготе.

Звездой экрана ты взойдёшь,
Хоть знают все, что это ложь.
Тебе гореть, женою быть
И эшафот в сердцах разбить.

[ДАНИИЛА 6 303]

 

Сказка Ганеши

 

Когда весь мир вдруг стал кроватию,
Возлёг на ней Шива с Парватию
И стали делать чудный сон,
Но среди них пролез вдруг он.
Втоптался маленький сынишка,
Чтобы спросить: "А где же книжка?"
Ведь сын без сказки не заснул,
За ней к родителям нырнул.
О, Шива, так в любви сражался!
И в том порыве не сдержался,
И сон разбрызгал сыну в нос,
И сказкой тот свой нос понёс.
Не всё в ней сын ещё принял,
Но дивный сон тот продолжал,
Пока не выросло чутьё
Воображаньем в ё-моё.
Вот так вошли во сны слоны,
Спокойны, мудры и сильны.
Их речь наивна, как труба,
Ведь в ней..закончена борьба.
Есть у слонов подружка-мышка,
Ей так понравилась та книжка,
Но чтобы сказку вновь начать,
Слона придётся щекотать.

[ДАНИИЛА 6 303]

Густав Кёлер (1859-1922) "Домашняя сценка"

 

Ложки над печкой висят,

Чайник пилою кипит,

Ноги сегодня молчат,

Ум же газетой бежит.

 

Что производит на свет

Слово, тревогою дня?

Руки готовят обет

Кухней немого огня.

 

Вестник крылатой волны

В склепе покойного сна

Правду старинкой вершит,

Склонностью юность маня.

 

Духом поднимет крыло,

Ноги обует в рассвет,

Он проникает в чело,

Чтобы увидеть сам свет.

 

Быстро покинув уют,

Дома родного тепло,

Годы тебя призовут

Вынуть из сердца стекло.

 

Жаром обнимут лета,

Холодом ввергнет в озноб

Всю королеву мечты

В белых движениях проб.

 

В партиях с ночью бурлит

И затихает дня страсть,

Уголь, сгорая молчит,

Зная и радость, и грязь.

[ДАНИИЛА 6 303]

Евгений Баратынский и худ. Виктор Брегеда (род.1963)

 

 

Есть бытие; но именем каким
Его назвать? Ни сон оно, ни бденье;
Меж них оно, и в человеке им
С безумием граничит разуменье.
Он в полноте понятья своего,
А между тем, как волны, на него,
Одни других мятежней, своенравней,
Видения бегут со всех сторон,
Как будто бы своей отчизны давней
Стихийному смятенью отдан он;
Но иногда, мечтой воспламененный,
Он видит свет, другим не откровенный.

 

 

Созданье ли болезненной мечты,
Иль дерзкого ума соображенье,
Во глубине полночной темноты
Представшее очам моим виденье?
Не ведаю; но предо мной тогда
Раскрылися грядущие года;
События вставали, развивались,
Волнуяся подобно облакам,
И полными эпохами являлись
От времени до времени очам,
И наконец я видел без покрова
Последнюю судьбу всего живого.

 

 

Сначала мир явил мне дивный сад;
Везде искусств, обилия приметы;
Близ веси весь и подле града град,
Везде дворцы, театры, водометы,
Везде народ, и хитрый свой закон
Стихии все признать заставил он.
Уж он морей мятежные пучины
На островах искусственных селил,
Уж рассекал небесные равнины
По прихоти им вымышленных крил;
Всё на земле движением дышало,
Всё на земле как будто ликовало.

 

 

Исчезнули бесплодные года,
Оратаи по воле призывали
Ветра, дожди, жары и холода,
И верною сторицей воздавали
Посевы им, и хищный зверь исчез
Во тьме лесов, и в высоте небес,
И в бездне вод, сраженный человеком,
И царствовал повсюду светлый мир.
Вот, мыслил я, прельщенный дивным веком,
Вот разума великолепный пир!
Врагам его и в стыд и в поученье,
Вот до чего достигло просвещенье!

 

 

Прошли века. Яснеть очам моим
Видение другое начинало:
Что человек? что вновь открыто им?
Я гордо мнил, и что же мне предстало?
Наставшую эпоху я с трудом
Постигнуть мог смутившимся умом.
Глаза мои людей не узнавали;
Привыкшие к обилью дольных благ,
На всё они спокойные взирали,
Что суеты рождало в их отцах,
Что мысли их, что страсти их, бывало,
Влечением всесильным увлекало.

 

 

Желания земные позабыв,
Чуждаяся их грубого влеченья,
Душевных снов, высоких снов призыв
Им заменил другие побужденья,
И в полное владение свое
Фантазия взяла их бытие,
И умственной природе уступила
Телесная природа между них:
Их в эмпирей и в хаос уносила
Живая мысль на крылиях своих;
Но по земле с трудом они ступали,
И браки их бесплодны пребывали.

 

 

Прошли века, и тут моим очам
Открылася ужасная картина:
Ходила смерть по суше, по водам,
Свершалася живущего судьбина.
Где люди? где? Скрывалися в гробах!
Как древние столпы на рубежах,
Последние семейства истлевали;
В развалинах стояли города,
По пажитям заглохнувшим блуждали
Без пастырей безумные стада;
С людьми для них исчезло пропитанье;
Мне слышалось их гладное блеянье.

 

 

И тишина глубокая вослед
Торжественно повсюду воцарилась,
И в дикую порфиру древних лет
Державная природа облачилась.
Величествен и грустен был позор
Пустынных вод, лесов, долин и гор.
По-прежнему животворя природу,
На небосклон светило дня взошло,
Но на земле ничто его восходу
Произнести привета не могло.
Один туман над ней, синея, вился
И жертвою чистительной дымился.

(1827)

 

[ДАНИИЛА 6 303]

Стихи, как и музыка, без мыслеформы иногда непонятны. Они иногда волнуют, иногда вообще, как в тумане. А ведь это - откровение, потому его нужно открывать. А открывается знание мыслеформой, то есть образом того, о чём в этот момент говорит поэт.
 Поэзия - это молитва. Если ум не молится, не умоляет(уменьшаяет себя в суете), то и откровение не случается. )

Вот ещё стихотворение Баратынского (почти предсмертное или предвечное). Пироскаф - это дом или ковчег в волнах сознания.

 

Пироскаф

 

Картины того же художника - Виктора Брегеды - без сюрреализма откровения не выразить. Откровение - это раскрытая книга, два ума вместе, отражённых друг в друге . Душа в уме и ум в душе, как бесконечное в конечном. )

 

 

Дикою, грозною ласкою полны,
Бьют в наш корабль средиземные волны.
Вот над кормою стал капитан.
Визгнул свисток его. Братствуя с паром,
Ветру наш парус раздался недаром:
Пенясь, глубоко вздохнул океан!

Мчатся. Колеса могучей машины
Роют волнистое лоно пучины.
Парус надулся. Берег исчез.
Наедине мы с морскими волнами,
Только что чайка вьется за нами
Белая, рея меж вод и небес.

 

 

Только вдали, океана жилица,
Чайке подобна, вод его птица,
Парус развив, как большое крыло,
С бурной стихией в томительном споре,
Лодка рыбачья качается в море,-
С брегом набрежное скрылось, ушло!

Много земель я оставил за мною;
Вынес я много смятенной душою
Радостей ложных, истинных зол;
Много мятежных решил я вопросов.
Прежде чем руки марсельских матросов
Подняли якорь, надежды символ!

 

 

С детства влекла меня сердца тренога
В область свободную влажного бога:
Жадные длани я к ней простирал,
Темную страсть мою днесь награждая,
Кротко щадит меня немочь морская:
Пеною здравья брызжет мне вал!

 

 

Нужды нет, близко ль, далеко ль до брега!
В сердце к нему приготовлена нега.
Вижу Фетиду; мне жребий благой
Емлет она из лазоревой урны:
Завтра увижу я башни Ливурны,
Завтра увижу Элизий земной!

 

[ДАНИИЛА 6 303]

Картины художницы Нино Чакветадзе

 

Детство - краткая пора,
Растянуть бы то навек,
Чтоб вода без топора
Превращалась сама в снег.

 

 

Чтоб катать снеговика,
Ему варежки отдать
И не думать о другом -
Как назад к себе забрать.

 

 

Встать без дела у окна,
Где медведи не рычат,
И тихонько наблюдать
Мир, когда слова молчат.

 

 

И кричать тогда "скорей!"
Когда чудо на дворе,
И играть в смешных зайчат
С волком в не его поре.

 

 

Когда бабочки летят
Над волнами строгих нот,

 

 

И когда не знаешь ты,
Что такое - Новый год.

 

[ДАНИИЛА 6 303]

mirror , спасибо за поддержку темы.  Я всё равно другого пути вкладывания души предложить не могу. Меня этот путь творчества вдохновляет,  потому что другие сказки уже все сыграны и пережиты и надолго не втягивают. А искусство... вечно.

 

В конце декабря 2018г. исполнилось 175 лет, как начали выпускать рождественские открытки.

В декабре 1843 года, перед Рождеством, житель Лондона сэр Генри Коул никак не успевал обойти с визитами родственников и друзей. Это была натуральная засада.

Потеря репутации никак не входила в планы сэра. И тогда Генри с блеском вышел из безвыходного казалось бы положения.
Он отпечатал рисунок своего друга Джона Калькотта Хорсли, сделанный в 1840 году и представлявшей собой триптих. На центральном изображении размером 13 на 8,5 сантиметра была нарисована семья, поднимающая тост по случаю праздника, а на меньших боковых панелях изображены сценки благотворительности. Под этим всем была большая надпись «Веселого Рождества и счастливого Нового года». Так появилась рождественская поздравительная открытка.
Коул отпечатал 1000 копий такой открытки, продав те, которые не разослал друзьям, в своем магазине.

Идея пришлась по нраву другим сэрам, и они с радостью включились в предпраздничную забаву. Простолюдинам, как водится, оставалось лишь дивиться причудам знати. Однако к 70-м годам XIX века, с появлением дешевой марки в пол-пенни, открытки стали доступны любому, даже самому завалящему, представителю широких масс.

Сюжеты викторианских открыток во многом озадачивают, но в ту пору многие символы прекрасно прочитывались: свинья или поросята символизировали богатство, мухоморы сулили крепчайшее здоровье, четырехлистный клевер - оберег от житейских бурь и несчастий, лягушки - успехи в бизнесе. Божья коровка - небесная заступница - с ней новый год сложится прекрасно. Бескрайняя дорога на открытках символизировала путь надежды. Подковы сулили счастье, лебеди - верность, колокольчики - пробуждение и защиту от злых чар, незабудки - обещание любви, а ласточки - любовь к родному дому.

У меня была одна такая открытка, только одна и две визитки из Германии, которые заполнили всё моё детство преданным восхищением. В своё время я их передала дальше в служение музы, потому фоток сделать не могу, но с установленным за годы священным обрядом и трепетным отношением, предлагаю песенку про лёд Евгения Крылатова.

Хоть эти открытки и назвали жуткими , мы из них сделаем задорные. ) Итак, зажигаем!

 

 

Не зря, наверно, говорят, что в давние года
Всё было хуже во сто крат, за исключеньем льда.
Сама Земля, и звёзд огни, и времени полёт,
Всё изменилось в наши дни, но льдом остался лёд.

 

Лёд, лёд, лёд - сверкает серебристо.
Лёд, лёд, лёд - не знает компромисса.
Лёд, лёд, лёд - сразу даст ответ,
Можешь ты хоть что-нибудь или нет?
Лёд, лёд, лёд - поймёте вы однажды, -
Этот лёд придуман для отважных.
Не каждый может танцевать на льду,
А поскользнуться может каждый.

 

 

Тот день в душе моей живёт, когда, придя сюда,
Я вышла первый раз на лёд, зеркальный, как всегда.
Вовек отсюда не уйду, где годы напролёт,
Кружилась я на звонком льду, и был в порядке лёд.

 

Лёд, лёд, лёд - сверкает серебристо.
Лёд, лёд, лёд - не знает компромисса.
Лёд, лёд, лёд - сразу даст ответ,
Можешь ты хоть что-нибудь или нет?
Лёд, лёд, лёд - поймёте вы однажды, -
Этот лёд придуман для отважных.
Не каждый может танцевать на льду,
А поскользнуться может каждый.

 

 

Казалось бы, ну что в нём есть? Замёрзшая вода.
Но коллектив зависит весь от состоянья льда.
Порхает кто-то и кружит, о ножку ножкой бьёт,
Но вся ответственность лежит на том, кто сделал лёд.

 

Лёд, лёд, лёд - сверкает серебристо.
Лёд, лёд, лёд - не знает компромисса.
Лёд, лёд, лёд - сразу даст ответ,
Можешь ты хоть что-нибудь или нет?
Лёд, лёд, лёд - поймёте вы однажды, -
Этот лёд придуман для отважных.
Не каждый может танцевать на льду,
А поскользнуться может каждый…

 

 

 

[ДАНИИЛА 6 303]

Фантасмагории Георгия Кичигина

 

 

Поговори со мной, душа,
Свободно, то есть с юмором.
Жизнь откровенно пронесла,
То, что родить задумала.

 

«Год рождения».

 

А я искал всё переход 

В какой-то новой сфере,

И шёл упрямо в гололёд

В туманной атмосфере.

 

 

Я столько раз про мир читал

В каких-то умных книжках,

И с музыкой я мост встречал,

Когда я был мальчишка

 

 

Я жёг дыханием печи,

Чтоб смыслы заморозить,

И вот теперь сижу в тиши,

Чтоб глупости морозить.

 

 

Качая лодочку, веди

Покойника в Элизий,

Ведь там всегда весна одна

Выходит из коллизий.

 

 

 

В преображенье я молчу..

Скорее, только хохочу -

Покойники живые, 

А люди, как чужие

 

 

Быть может я сам - космонавт,

Открывший ныне уши?

Тебе одной, душа моя,

Я говорю, ты слушай.

 

 

Повсюду только чудеса,

В которые не верил.

В уме - все явки, адреса,

Когда я умер - сверил.

 

 

Природу ум мой пропускал,

Дома преданьем  строил,

Теперь разрушены они,

И ум я успокоил.

 

 

Изменено 16 января, 2020 пользователем ДАНИИЛА

[ДАНИИЛА 6 303]

 

Пабло Пикассо - Купальщица с пляжным мячиком 1932

 

Кто сказал, что слоны не летают, 
Отдаваясь всем детством игре? 
Этим чувством мы все воспаряем, 
Когда солнце стоит на дворе. 
Из одной всегда маленькой капли 
Надуваются миром тела, 
Оттого неизменная капля 
Так легка, озорна, весела.
 

[ДАНИИЛА 6 303]

Василий Шульженко "Двое и Амур"

 

 

Да, стары все наши мысли,
Вьются возле головы,
Мы сидим с тобой в колючках
Без амуровой стрелы.

Не родятся больше дети
Сколь б ты мне не дала.
Не увидим ангелочков,
Плоть ты им не создала.

Выйдет маленький оргазмик,
Но кого поймает в сеть?
О душе пора подумать
Да на церковь посмотреть.

И прикрытыми очами
Что понять в себе хотим?
Ведь не тело нас сближает,
На него мы не глядим.

Час вечерний, луч последний
Тело на покой зовёт.
Ах, ты, старая чертовка,
Недоеденный мой плод!