Владимир Высоцкий

[Гость Тутси(Надя)10]

- - - - - - - - - - - - - - - - - - -- -

- - - - - - - - - - - - - - - - - - - -

Зря пугают тем светом –

Тут – с дубъём, там с кнутом.

Врежу там – я на этом,

Врежут здесь – я на том.

 

- - - - - - - - - - - - - - - - - - -

- - - - - - - - - - - - - - - - - - -

Я гордость под исподнее упрятал,

Видал, как пятки лижут гордецы.

Пошёл лизать я раны в лизолятор –

Не зализал, и вот они, рубцы.

 

Всё взято в трубы, перекрыты краны,

Ночами только воют и скулят.

Но надо, надо сыпать соль на раны.

Чтоб лучше помнить. Пусть они болят.

 

из стихов Владимира Высоцкого

[Талла 141]

Я несла свою Беду

По весеннему по льду.

Надломился лед - душа оборвалася,

Камнем под воду пошла,

А Беда, хоть тяжела,-

А за острые края задержалася.

 

И Беда с того вот дня

Ищет по свету меня.

Слухи ходят вместе с ней с Кривотолками.

А что я не умерла,

Знала голая ветла

Да еще перепела с перепелками.

 

Кто ж из них сказал ему,

Господину моему,-

Только выдали меня, проболталися.

И от страсти сам не свой,

Он отправился за мной,

А за ним - Беда с Молвой увязалися.

 

Он настиг меня, догнал,

Обнял, на руки поднял,

Рядом с ним в седле Беда ухмылялася...

Но остаться он не мог -

Был всего один денек,

А Беда на вечный срок задержалася.

[Талла 141]

Какой был бал! Накал движенья, звука, нервов!

Сердца стучали на три счета вместо двух.

К тому же дамы приглашали кавалеров

На белый вальс, традиционный - и захватывало дух.

 

Ты сам, хотя танцуешь с горем пополам,

Давно решился пригласить ее одну,-

Но вечно надо отлучаться по делам -

Спешить на помощь, собираться на войну.

 

И вот, все ближе, все реальней становясь,

Она, к которой подойти намеревался,

Идет сама, чтоб пригласить тебя на вальс,-

И кровь в висках твоих стучится в ритме вальса.

 

Ты внешне спокоен средь шумного бала,

Но тень за тобою тебя выдавала -

Металась, ломалась, дрожала она в зыбком свете свечей.

И бережно держа, и бешено кружа,

Ты мог бы провести ее по лезвию ножа,-

Не стой же ты руки сложа, сам не свой и ничей!

 

Был белый вальс - конец сомненьям маловеров

И завершенье юных снов, забав, утех,-

Сегодня дамы приглашали кавалеров -

Не потому, не потому, что мало храбрости у тех.

 

Возведены на время бала в званье дам,

И кружит головы нам вальс, как в старину.

Но вечно надо отлучаться по делам -

Спешить на помощь, собираться на войну.

 

Белее снега белый вальс, кружись, кружись,

Чтоб снегопад подольше не прервался!

Она пришла, чтоб пригласить тебя на жизнь,-

И ты был бел - белее стен, белее вальса.

 

Ты внешне спокоен средь шумного бала,

Но тень за тобою тебя выдавала -

Металась, дрожала, ломалась она в зыбком свете свечей.

И бережно держа, и бешено кружа,

Ты мог бы провести ее по лезвию ножа,-

Не стой же ты руки сложа, сам не свой и ничей!

 

Где б ни был бал - в лицее, в Доме офицеров,

В дворцовой зале, в школе - как тебе везло,-

В России дамы приглашали кавалеров

Во все века на белый вальс, и было все белым-бело.

 

Потупя взоры, не смотря по сторонам,

Через отчаянье, молчанье, тишину

Спешили женщины прийти на помощь нам,-

Их бальный зал - величиной во всю страну.

 

Куда б ни бросило тебя, где б ни исчез,-

Припомни вальс - как был ты бел!- и улыбнешься.

Век будут ждать тебя - и с моря и с небес -

И пригласят на белый вальс, когда вернешься.

 

Ты внешне спокоен средь шумного бала,

Но тень за тобою тебя выдавала -

Металась, дрожала, ломалась она в зыбком свете свечей.

И бережно держа, и бешено кружа,

Ты мог бы провести ее по лезвию ножа,-

Не стой же ты руки сложа, сам не свой и ничей!

[Талла 141]

Здесь лапы у елей дрожат на весу,

Здесь птицы щебечут тревожно.

Живешь в заколдованном диком лесу,

Откуда уйти невозможно.

 

Пусть черемухи сохнут бельем на ветру,

Пусть дождем опадают сирени -

Все равно я отсюда тебя заберу

Во дворец, где играют свирели.

 

Твой мир колдунами на тысячи лет

Укрыт от меня и от света.

И думаешь ты, что прекраснее нет,

Чем лес заколдованный этот.

 

Пусть на листьях не будет росы поутру,

Пусть луна с небом пасмурным в ссоре,-

Все равно я отсюда тебя заберу

В светлый терем с балконом на море.

 

В какой день недели, в котором часу

Ты выйдешь ко мне осторожно?

Когда я тебя на руках унесу

Туда, где найти невозможно?

 

Украду, если кража тебе по душе,-

Зря ли я столько сил разбазарил?

Соглашайся хотя бы на рай в шалаше,

Если терем с дворцом кто-то занял!

[Талла 141]

Весна еще в начале, еще не загуляли,

Но уж душа рвалася из груди,

Но вдруг приходят двое, с конвоем, с конвоем,

"Оденься, - говорят, - и выходи".

Я так тогда просил у старшины:

"Не уводите меня из весны!"

 

До мая пропотели, все расколоть хотели,

Но, нате вам - темню я сорок дней,

И вдруг, как нож мне в спину - забрали Катерину,

И следователь стал меня главней.

Я понял, понял, что тону.

Покажьте мне хоть в форточку весну.

 

И вот опять вагоны, перегоны, перегоны,

И стыки рельс отсчитывают путь,

А за окном зеленым - березки и клены,

Как будто говорят: "Не позабудь".

А с насыпи мне машут пацаны.

Зачем меня увозят от весны?

 

Спросил я Катю взглядом: "Уходим?" - "Не надо".

"Нет, Катя, без весны я не могу!"

И мне сказала Катя: "Что ж, хватит, так хватит".

И в ту же ночь мы с ней ушли в тайгу.

Как ласково нас встретила она!

Так вот, так вот какая ты, весна.

 

А на вторые сутки на след напали суки,

Как псы, на след напали и нашли,

И завязали суки и ноги, и руки,

Как падаль, по грязи поволокли.

Я понял, мне не видеть больше сны,

Совсем меня убрали из весны.

[Талла 141]

В суету городов и в потоки машин

Возвращаемся мы - просто некуда деться!

И спускаемся вниз с покоренных вершин,

Оставляя в горах, оставляя в горах свое сердце.

 

Так оставьте ненужные споры!

Я себе уже все доказал -

Лучше гор могут быть только горы,

На которых еще не бывал.

 

Кто захочет в беде оставаться один?

Кто захочет уйти, зову сердца не внемля?

Но спускаемся мы с покоренных вершин -

Что же делать, и боги спускались на землю.

 

Так оставьте ненужные споры!

Я себе уже все доказал -

Лучше гор могут быть только горы,

На которых еще не бывал.

 

Сколько слов и надежд, сколько песен и тем

Горы будят у нас и зовут нас остаться.

Но спускаемся мы - кто на год, кто совсем,

Потому что всегда, потому что всегда мы должны возвращаться.

 

Так оставьте ненужные споры!

Я себе уже все доказал -

Лучше гор могут быть только горы,

На которых никто не бывал.

[Гость Lilian]

А мы живём в мертвящей пустоте...

 

 

А мы живём в мертвящей пустоте, —

Попробуй, надави — так брызнет гноем...

И страх мертвящий заглушаем воем,

И вечно первые, и люди, что в хвосте.

 

И обязательное жертвоприношенье,

Отцами нашими воспетое не раз,

Печать поставило на наше поколенье,

Лишило разума, и памяти, и глаз.

 

И запах крови, многих веселя...

 

1979

 

 

В энском царстве жил король...

 

 

В энском царстве жил король —

Внёс в правленье лепту:

Был он абсолютный ноль

В смысле интеллекту.

 

1966

 

 

Падение Алисы

 

 

Догонит ли в воздухе — или шалишь! —

Летучая кошка летучую мышь,

Собака летучая кошку летучую?

Зачем я себя этой глупостью мучаю!

 

А раньше я думала, стоя над кручею:

"Ах, как бы мне сделаться тучей летучею!"

Ну вот! Я и стала летучею тучею,

Ну вот и решаю по этому случаю:

Догонит ли в воздухе — или шалишь! —

Летучая кошка летучую мышь?

 

1973

[Гость Lilian]

Бег иноходца (Я скачу, но я скачу иначе...)

 

 

Я скачу, но я скачу иначе

По камням, по лужам, по росе.

Бег мой назван иноходью, значит —

По-другому, то есть — не как все.

 

Мне набили раны на спине,

Я дрожу боками у воды.

Я согласен бегать в табуне —

Но не под седлом и без узды!

 

Мне сегодня предстоит бороться —

Скачки! Я сегодня фаворит.

Знаю, ставят все на иноходца,

Но не я — жокей на мне хрипит!

 

Он вонзает шпоры в ребра мне,

Зубоскалят первые ряды...

Я согласен бегать в табуне —

Но не под седлом и без узды!

 

Нет, не будут золотыми горы —

Я последним цель пересеку:

Я ему припомню эти шпоры,

Засбою, отстану на скаку!..

 

Колокол! Жокей мой на коне,

Он смеётся в предвкушенье мзды.

Ох, как я бы бегал в табуне —

Но не под седлом и без узды!

 

Что со мной, что делаю, как смею!

Потакаю своему врагу!

Я собою просто не владею —

Я прийти не первым не могу!

 

Что же делать? Остаётся мне

Вышвырнуть жокея моего

И бежать, как будто в табуне, —

Под седлом, в узде, но без него!

 

Я пришёл, а он в хвосте плетётся

По камням, по лужам, по росе...

Я впервые не был иноходцем —

Я стремился выиграть, как все!

Я впервые не был иноходцем —

Я стремился выиграть, как все!

 

1970

[Евгений Наумов 320]

Не хватайтесь за чужие талии,

Вырвавшись из рук своих подруг,

Вспомните, как к берегам Австралии

Подплывал покойный ныне Кук,

 

Как в кружок усевшись под азалии

Поедом с восхода до зари,

Ели в этой солнечной Австралии

Друг дружку злые дикари.

 

Ну почему аборигены съели Кука?

За что не ясно, молчит наука...

Мне представляется совсем простая штука -

Хотели кушать, и съели Кука.

 

Есть вариант, что ихний вождь, Большая Бука

Сказал, что очень вкусный кок на судне Кука,

Ошибка вышла, вот о чем молчит наука -

Хотели кока, а съели Кука.

 

И вовсе не было подвоха или трюка -

Вошли без стука, почти без звука,

Пустили в действие дубинку из бамука -

Тюк прямо в темя, и нету Кука

 

Но есть однако же еще предположение,

Что Кука съели из большого уважения,

Что всех науськивал колдун - хитрец и злюка

"Ату, ребята, хватайте Кука,

 

Кто уплетет его без соли и без лука,

Тот сильным добрым, смелым будет, вроде Кука"...

Кому-то под руку попался каменюка,

Метнул гадюка, и нету Кука.

 

А дикари теперь заламывают руки,

Ломают копия, ломают луки,

Сожгли и бросили дубинки из бамбука -

Переживают, что съели Кука.

[Гость Lilian]

Дом хрустальный (Если я богат, как царь морской...)

 

 

Если я богат, как царь морской,

Крикни только мне: "Лови блесну!" —

Мир подводный и надводный свой,

Не задумываясь, выплесну!

 

Дом хрустальный на горе — для неё,

Сам, как пёс, бы так и рос в цепи.

Родники мои серебряные,

Золотые мои россыпи!

 

Если беден я, как пёс — один,

И в дому моём — шаром кати,

Ведь поможешь ты мне, Господи,

Не позволишь жизнь скомкати!

 

Дом хрустальный на горе — для неё,

Сам, как пёс, бы так и рос в цепи.

Родники мои серебряные,

Золотые мои россыпи!

 

Не сравнил бы я любую с тобой —

Хоть казни меня, расстреливай.

Посмотри, как я любуюсь тобой —

Как мадонной Рафаэлевой!

 

Дом хрустальный на горе — для неё,

Сам, как пёс, бы так и рос в цепи.

Родники мои серебряные,

Золотые мои россыпи!

 

1967

[Гость Lilian]

Мишка Шифман

 

Мишка Шифман башковит —

У его предвиденье.

"Что мы видим, — говорит, —

Кроме телевиденья?!

Смотришь конкурс в Сопоте —

И глотаешь пыль,

А кого ни попадя

Пускают в Израиль!"

 

Мишка также сообщил

По дороге в Мнёвники,

Говорит: "Голду Меир я словил

В радиоприёмнике..."

И такое рассказал,

Ну до того красиво,

Что я чуть было не попал

В лапы Тель-Авива.

 

Я сперва-то был не пьян,

Возразил два раза я —

Говорю: "Моше Даян —

Стерва одноглазая.

Агрессивный, бестия,

Чистый фараон.

Ну, а где агрессия —

Там мне не резон".

 

Мишка тут же впал в экстаз —

После литры выпитой —

И говорит: "Они же нас

Выгнали с Египета!

Оскорбления простить

Не могу такого!

Я позор желаю смыть

С Рождества Христова!"

 

Мишка взял меня за грудь,

"Мне нужна компания!

Мы ж с тобой не как-нибудь

Здравствуй-до свидания.

Мы побредём, паломники,

Чувства придавив!..

Хрена ли нам Мнёвники —

Едем, вон, в Тель-Авив!"

 

Я сказал: "Я вот он весь,

Ты же меня спас в порту".

Но, говорю, загвоздка есть:

Русский я по паспорту.

Только русские в родне,

Прадед мой — Самарин,

Если кто и влез ко мне,

Так и тот — татарин.

 

Мишку Шифмана не трожь,

С Мишки — прочь сомнения:

У его евреи сплошь —

В каждом поколении.

Вон дед параличом разбит —

Бывший врач-вредитель...

А у меня — антисемит

На антисемите.

 

Мишка — врач, он вдруг затих:

В Израиле бездна их,

Там гинекологов одних —

Как собак нерезаных;

Нет зубным врачам пути —

Слишком много просятся.

А где на всех зубов найти?

Значит — безработица!

 

Мишка мой кричит: "К чертям!

Виза — или ванная!

Едем, Коля, — море там

Израилеванное!.."

Видя Мишкину тоску

(А он в тоске опасный),

Я ещё хле'бнул кваску

И сказал: "Согласный!"

 

...Хвост огромный в кабинет

Из людей, пожалуй, ста.

Мишке там сказали "нет",

Ну а мне — "пожалуйста".

Он кричал: "Ошибка тут!

Это я еврей!.."

А ему говорят: "Не шибко тут!

Выйди, вон, с дверей!"

 

Мишку мучает вопрос:

Кто здесь враг таинственный?

А ответ ужасно прост —

И ответ единственный.

Я — в порядке. Тьфу-тьфу-тьфу.

Мишка пьёт проклятую,

Говорит, что за графу

Не пустили — пятую.

 

1972

[Гость Lilian]

Она была в Париже (Л. Лужиной)

 

 

Наверно, я погиб: глаза закрою — вижу.

Наверно, я погиб: робею, а потом

Куда мне до неё — она была в Париже,

И я вчера узнал — не только в нём одном!

 

Какие песни пел я ей про Север Дальний!

Я думал: вот чуть-чуть — и будем мы на ты,

Но я напрасно пел "О полосе нейтральной" —

Ей глубоко плевать, какие там цветы.

 

Я спел тогда ещё — я думал, это ближе —

"Про юг" и "Про того, кто раньше с нею был"...

Но что ей до меня — она была в Париже,

И сам Марсель Марсо ей что-то говорил!

 

Я бросил свой завод — хоть, в общем, был не вправе, —

Засел за словари на совесть и на страх...

Но что ей до того — она уже в Варшаве,

Мы снова говорим на разных языках...

 

Приедет — я скажу по-польски: "Прошу, пани,

Прими таким как есть, не буду больше петь..."

Но что ей до того — она уже в Иране,

Я понял: мне за ней, конечно, не успеть!

 

Ведь она сегодня здесь, а завтра будет в Осло...

Да, я попал впросак, да, я попал в беду!..

Кто раньше с нею был и тот, кто будет после, —

Пусть пробуют они, я лучше пережду!

 

1966

[Талла 141]

ПЕСНЯ О ЗЕМЛЕ

 

Кто сказал: "Все сгорело дотла?

Больше в Землю не бросите семя"?

Кто сказал, что Земля умерла?

Нет! Она затаилась на время.

 

Материнство не взять у Земли,

Не отнять, как не вычерпать моря.

Кто поверил, что Землю сожгли?

Нет! Она почернела от горя.

 

Как разрезы, траншеи легли,

И воронки, как раны, зияют,

Обнаженные нервы Земли

Неземное страдание знают.

 

Она вынесет все, переждет.

Не записывай Землю в калеки!

Кто сказал, что Земля не поет,

Что она замолчала навеки?

 

Нет! Звенит она, стоны глуша,

Изо всех своих ран, из отдушин.

Ведь Земля - это наша душа,

Сапогами не вытоптать душу!

 

Кто поверил, что Землю сожгли?

Нет, она затаилась на время.

[Талла 141]

Кто верит в Магомета, кто - в Аллаха, кто - в Иисуса,

Кто ни во что не верит - даже в черта, назло всем,-

Хорошую религию придумали индусы:

Что мы, отдав концы, не умираем насовсем.

 

Стремилась ввысь душа твоя -

Родишься вновь с мечтою,

Но если жил ты как свинья -

Останешься свиньею.

 

Пусть косо смотрят на тебя - привыкни к укоризне,-

Досадно - что ж, родишься вновь на колкости горазд.

И если видел смерть врага еще при этой жизни,

В другой тебе дарован будет верный зоркий глаз.

 

Живи себе нормальненько -

Есть повод веселиться:

Ведь, может быть, в начальника

Душа твоя вселится.

 

Пускай живешь ты дворником - родишься вновь прорабом,

А после из прораба до министра дорастешь,-

Но, если туп, как дерево - родишься баобабом

И будешь баобабом тыщу лет, пока помрешь.

 

Досадно попугаем жить,

Гадюкой с длинным веком,-

Не лучше ли при жизни быть

Приличным человеком?

 

Так кто есть кто, так кто был кем?- мы никогда не знаем.

С ума сошли генетики от ген и хромосом.

Быть может, тот облезлый кот - был раньше негодяем,

А этот милый человек - был раньше добрым псом.

 

Я от восторга прыгаю,

Я обхожу искусы,-

Удобную религию

Придумали индусы!

[Талла 141]

Много неясного в странной стране,

Можно запутаться и заблудиться,

Даже мурашки бегут по спине,

Если представить, что может случиться.

Вдруг будет пропасть и нужен прыжок,

Струсишь ли сразу? Прыгнешь ли смело?

А? Э... Так-то, дружок,

В этом-то все и дело.

 

Добро и зло в стране чудес - как и везде встречается,

Но только здесь они живут на разных берегах.

Здесь по дорогам разным истории скитаются,

И бегают фантазии на тоненьких ногах.

 

Этот рассказ мы с загадки начнем,

Даже Алиса ответит едва ли,

Что остается от сказки потом,

После того, как ее рассказали?

Где, например, волшебный рожок?

Добрая фея куда улетела?

А? Э... Так-то, дружок,

В этом-то все и дело.

 

Они не испаряются, они не растворяются,

Рассказанные в сказке, промелькнувшие во сне.

В Страну Чудес волшебную они переселяются,

Мы их, конечно, встретим в этой сказочной стране...

 

Ну и последнее: хочется мне,

Чтобы всегда меня вы узнавали,-

Буду я птицей в волшебной стране -

"Птица Додо" меня дети прозвали.

Даже Алисе моей невдомек,

Как упакуюсь я в птичее тело.

А? Э... Так-то, дружок,

В этом-то все и дело.

 

И не такие странности в Стране Чудес случаются,

В ней нет границ, не нужно плыть, бежать или лететь -

Попасть туда не сложно, никому не запрещается,-

В ней можно оказаться - стоит только захотеть.

 

...Не обрывается сказка концом.

Помнишь, тебя мы спросили вначале:

Что остается от сказки потом -

После того, как ее рассказали?

Может, не все, даже съев пирожок,

Наша Алиса во сне разглядела.

А? Э... Так-то, дружок,

В этом-то все и дело.